разряда обыкновенных грабителей на море переходил в разряд
Итак, губернатор Левассер построил в Скальном форте тюрьму и даже самолично изобрел особую пыточную машину, дабы облегчить упирающимся мучительный процесс расставания с деньгами. Многим, разумеется, такое новшество пришлось не по душе, и в конце концов в 1652 году Левассер был убит двумя своими помощниками, которым его замашки осточертели хуже горькой редьки. Главный представитель французского короля в регионе, губернатор острова Сент-Кристофер шевалье де Пуэнси, не слишком горевал о потере Левассера. Недолго думая, он назначил губернатором Тортуги господина Анри де Фонтенэ, который был, во-первых, рыцарем Мальтийского ордена, во-вторых, дворянином и потомком чрезвычайно уважаемого рода и, в-третьих, прославился в сражениях с турками.
Получив столь ответственный пост, рыцарь Мальтийского ордена развернулся во всю ширь. Испанский губернатор на Кубе рвал на себе волосы, читая реляции о захваченных людьми де Фонтенэ испанских галеонах с бесчисленными сокровищами. Из Мадрида от него все настойчивее требовали покончить с пиратским гнездом, но мальтийский рыцарь, не ожидая, когда на него нападут, укрепил форт и разместил в нем дополнительные орудия. Тем не менее в январе 1654 года испанские корабли оказались в виду гавани Бас-Тер и открыли огонь по городу.
Завязалось ожесточенное сражение. Пушки форта отвечали без перебоев, и на какое-то время казалось, что удача склоняется на сторону де Фонтенэ. Но, увы, атака с моря была всего лишь отвлекающим маневром. Пока галеоны пытались войти в гавань, отряд испанцев зашел в тыл французам, установил на возвышенности пушки, и город начали обстреливать с суши.
Не желая сдаваться, Фонтенэ приказал построить – прямо под огнем! – дополнительный бруствер для защиты от обстрела. Можно только поражаться тому, какой неукротимой энергией был наделен этот человек, потому что бруствер был построен, и мальтийский рыцарь продержался еще несколько дней. Но превосходство противника оказалось слишком очевидным, и когда порох и ядра оказались на исходе, Фонтенэ пришлось начать переговоры о мире. В ту эпоху храбрость умели уважать, даже если это была храбрость побежденного. Губернатору разрешили уйти со всеми его людьми, и ни один из защитников Тортуги не был взят в плен.
Весть о том, что остров Черепахи отныне принадлежит испанцам, в установленный срок дошла до Парижа и не вызвала там особого волнения. Однако нашелся человек – кстати сказать, дворянин и младший отпрыск старинного рода, – которому судьба Тортуги не давала покоя. Звали его Жереми дю Россе, и в ноябре 1656 года он явился на прием к государственному секретарю по вопросам торговли. Указав, что мальтийский рыцарь недавно умер, дю Россе попросил назначить его самого губернатором Тортуги, после чего состоялся следующий примечательный диалог.
– Но позвольте, месье, ведь остров не в наших руках!
– Знаю. Но он будет моим.
– Должен вас предупредить, что мы не имеем возможности ничем вам помочь.
– Мне ничего и не требуется.
– Тогда можете делать что хотите, и да поможет вам бог.
После чего Жереми дю Россе снарядил корабль и отправился… нет, не на Тортугу, а на уже упоминавшийся выше островок Марго, куда удалились многие французские флибустьеры после того, как испанцы захватили их любимую вотчину. Сердца их переполняла тоска по былому пиратскому великолепию, и поэтому нечего удивляться, что они с радостью приняли Россе, который посулил им, что сумеет завладеть островом, если они ему помогут. И в декабре 1659 года Тортуга вновь оказалась в руках французов.[26]
Увы, климат острова Черепахи оказался губительным для месье дю Россе, и через некоторое время он вынужден был уехать, передав полномочия своему племяннику. Позже губернатором стал месье Бертран д’Ожерон – еще один дворянин и младший отпрыск славного рода. Он прославился поистине беспримерным поступком: на остров, на котором жили исключительно одни мужчины, привез корабль с женщинами из Европы. Теперь флибустьер мог не только грабить суда, пропивать добычу в тавернах и проигрываться в пух и прах. Он мог обзавестись семьей, домом, детьми, – короче, стать заурядным членом общества. Некоторые историки именно в этом видят причину медленного заката берегового братства. А возможно, что на самом деле никакого заката не было. Просто подвиги – иначе их не назовешь – английского пирата Генри Моргана, базировавшегося не на Тортуге, а в Порт-Ройяле на острове Ямайка, затмили собой деяния всех остальных пиратов, вместе взятых. Привлеченные его славой, многие пираты покинули Тортугу и перебрались на Ямайку.
Правда, потом Морган сделался вице-губернатором острова, и с пиратской деятельностью ему пришлось покончить. Он умер в 1688 году, оставив по себе блистательную, хотя и не всегда добрую память, а незадолго до того на Тортуге воцарился новый губернатор – Пьер-Поль Тарен де Кюсси, о котором Джеку Осборну были известны две вещи: первое – он терпеть не может пиратов, и второе – они отвечают ему взаимностью. Впрочем, несмотря на это, губернатор и флибустьеры кое-как уживались друг с другом, ибо де Кюсси, подобно многим смертным, был неравнодушен к деньгам, а пираты все-таки достаточно дорожили его покровительством, чтобы не забывать отстегивать ему положенную долю добычи. Надо сказать, что данное обстоятельство тоже беспокоило Джека.
– Конечно, мы захватили прекрасный корабль, – говорил он, поднимаясь вслед за двумя французами на палубу, – но на нем нет ни золота, ни серебра, ни даже табака, – одни лишь паруса и пушки. Боюсь, месье де Кюсси будет недоволен таким оборотом дела.
Сент-Илер прищурился и поглядел вдаль. Маленький француз надел свою роскошную шляпу, и морской ветер играл перьями его плюмажа. «Дезире» со спущенными парусами покачивалась в виду гавани Бас-Тер, не подходя, однако, к берегу, ибо было неизвестно, как там могут встретить бывший английский бриг, о котором ходила столь дурная слава. Улыбнувшись, Сент-Илер поправил шляпу и обернулся к Джеку.
– Вам не стоит беспокоиться о месье де Кюсси. Я сам займусь им.
Джек, Луиза и французы сели в шлюпку. Гребцы налегли на весла.
Меж тем часовые в гавани, заметив корабль с угрожающей головой змееволосой женщины на носу, заволновались. На берегу показались солдаты, которых вел офицер в желтых панталонах и голубом расшитом камзоле, а торговцы поспешно покинули пристань и гурьбой устремились в город. Джек нервно пошевелил пальцами.
– Похоже, нас ждет не самый теплый прием, – заметил он, словно обращаясь к самому себе.
Вместо ответа Габриэль наклонился и нырнул рукой в левый ботфорт, в голенище которого можно было свободно спрятать кинжал, длиннохвостого попугая, золотой слиток, кокосовый орех и даже маленькую пушку.
– Что вы делаете? – удивилась Луиза.
Сент-Илер засунул руку еще глубже.
– Черт, где же они… Ага!
И на свет божий явились два запечатанных пакета, снабженные надписями на французском языке. Джек не мог похвастаться тем, что знает все отличительные знаки французской короны, однако даже он без труда опознал на верхнем письме печать короля.
Меж тем Луиза со все возрастающим беспокойством смотрела на узкую деревянную пристань, на которой в боевом порядке выстроились французские солдаты, очевидно, как следует подготовившиеся к прибытию незваных гостей. Офицер, командующий солдатами, нервно облизнул губы, глядя на приближающуюся шлюпку.
Шевалье первым вскочил на пристань и помахал письмами.
– Ни с места, месье! – крикнул молодой офицер. – Кто вы такие и зачем прибыли на Тортугу?
Сент-Илер улыбнулся.
– Кажется, месье, вас беспокоит наш корабль? И в самом деле, мы завладели им при не совсем обычных обстоятельствах.
