когда самое скверное все-таки произошло, это случилось исключительно по вине Амелии. Но он увидел ее потерянное лицо, по которому текли струи дождя, и прикусил язык, решив приберечь свое красноречие до другого раза.
– Может быть, если облегчить карету, мы сумеем выбраться? – предложила Амелия. – Ева!
Служанка вышла из кареты, вытащила оттуда кое-что из вещей, Луи стал тянуть лошадей за собой – бесполезно: с громким вздохом колеса вновь провалились в грязь.
– Черт! – выпалил Луи. Оглянувшись, он увидел Еву, которая смотрела на него с осуждением. – Только сказал, а он уже здесь.
Амелия распрямилась, как струна, глаза ее сверкнули.
– Перестаньте обижать ее, – сердито сказала она. – Если вы думаете, что достойно смеяться над человеком, который выглядит не так, как все, то заблуждаетесь.
Луи не мог не признать, что она права, и, смирив свой нрав, пробурчал нечто, что могло сойти за извинение. Он вновь попытался вывезти карету на ровную почву, но даже когда Ева попробовала подтолкнуть экипаж сзади, у них ничего не получилось.
– Влипли, – констатировал Луи.
– Что же нам делать? – спросила Амелия, оглядываясь.
Мост остался позади, слева и справа виднелись купы деревьев, а справа в отдалении за ними к тому же что-то темнело, но была ли это крыша дома или просто большое дерево, сказать было сложно.
– Возвращайтесь в карету, – сказал Луи. – Вы промокнете.
Амелия посмотрела на него так, словно он предлагал ей нечто очень странное.
– Я не хочу, – ответила она.
Луи вздохнул.
– Хорошо. Теперь вот что мы можем сделать. У нас есть моя лошадь, я сяду на нее и поеду за помощью, а вы оставайтесь здесь.
Это было вполне разумное предложение, но он почему-то был уверен, что она ответит отказом.
– Ева останется в карете и будет стеречь вещи. А мы поедем за помощью.
Луи нахмурился.
– Вы мне не доверяете? По-вашему, я могу сбежать и бросить вас здесь?
– Дело не в этом, – спокойно возразила Амелия. – Не думаю, что в такой дождь нам согласятся помочь бескорыстно. Придется договариваться… Ева! Подай мне кошелек.
Ева протянула ей кошелек и забралась в карету. Луи принялся отвязывать свою лошадь.
– Что вы делаете? – спросила Амелия.
– Вы же не можете идти пешком, – сердито сказал Луи. – Садитесь на нее, и идем.
Показалось ли ему или в ее лице и впрямь промелькнул страх?
– Я не сяду на лошадь, – резко проговорила Амелия. – Нет!
Луи поглядел на нее, понял, что она не переменит своего решения, и стал привязывать лошадь обратно.
– Вы можете ехать верхом, если хотите, – прибавила Амелия.
– Ну да, когда вы идете пешком, – обидчиво возразил он. – Наденьте хотя бы плащ. Вы намокнете.
– Ну и пусть, – отрезала она. – Ева! Ты остаешься. Мы скоро вернемся.
Дорога разъезжалась под ногами. От дождя в лужах вздувались пузыри, которые тотчас же лопались. Амелия шла впереди, но Луи без труда нагнал ее и набросил ей на плечи свой плащ.
– Зачем вы едете в Амьен? – спросил он, глядя ей в глаза.
Она взглянула на него удивленно, но от плаща отказываться не стала.
– Это не должно вас интересовать.
Он снова почувствовал себя слугой, которого ставят на место. Дорога пошла в гору, и идти по ней становилось все тяжелее.
– Может быть, вам вообще не стоит туда ехать? – выпалил он.
– Почему вы так думаете?
– Я слышал, как вы плакали ночью, – проговорил Луи, волнуясь. – У вас совсем не счастливый вид.
– Я не плакала, – отрезала Амелия.
– Но я слышал своими ушами…
– Вы ошиблись. Это была Ева.
Луи догнал ее и забежал вперед нее.
– Я видел, – упрямо проговорил он. – Это были вы. Так зачем вы едете в Амьен?
На сей раз она отвернулась.
– Я должна, – сказала она наконец.
– Почему?
– Я дала слово.
– Кому? – Он ничего не понимал. – Что это за слово, если из-за него вы сама не своя? Зачем вам ехать туда, куда ехать не хочется?
– Потому что я дала слово. Я поклялась.
И по ее лицу он понял, что она больше ничего ему не скажет. Он ломал себе голову. Что за слово она могла дать? Кому? Или она попала в какую-то скверную историю – иначе зачем бы ей рыдать тогда ночью в замке, и так страшно, как будто у нее душа рвется на части?
– Я могу чем-нибудь вам помочь? – спросил он.
Но Амелия мотнула головой.
– Нет. Мне никто не может помочь.
Она подняла руку и вытерла щеку.
– Вы плачете? – забеспокоился Луи.
– Нет. Это всего лишь дождь.
Где-то вдали блеснула молния, через несколько секунд глухо и грозно заурчал гром. Бок о бок Амелия и Луи прошли последние шаги – и оказались возле ограды, увитой плющом, за которой росли розовые кусты. Луи поднял голову, увидел большое здание с крестом над главным входом, окруженное конюшнями и более мелкими зданиями, и помрачнел.
– Это монастырь, – сказал он.
– И что? Попросим помощи у настоятеля или настоятельницы.
– Ах да, вы же, наверное, не знаете… – протянул Луи. – Все монастыри распущены, а их имущество продано.
Амелия немного подумала.
– Что ж… Тогда попросим помощи у нового владельца.
Но попросить не получилось. На их стук из-за ворот послышался злобный лай, и огромный пес стал бросаться на ограду, бренча цепью. Его глаза налились кровью, из пасти свисала слюна. Амелия отшатнулась. Она не боялась животных, но это определенно внушало страх.
– Славный песик, – мрачно сказал Луи. Он повысил голос: – Эй, есть тут кто-нибудь?
Никто не ответил. Амелия беспомощно оглянулась на своего спутника.
– Похоже, придется возвращаться, – сказал Луи. – Не расстраивайтесь, все равно что-нибудь придумаем… Идите вперед, я вас догоню.
Пес глухо зарычал и вновь стал кидаться на ограду. Убедившись, что Амелия отошла, Луи подскочил к ограде и, просунув сквозь нее руку, рванул на себя ветку розового куста, на которой оставался один- единственный белый цветок. Вне себя от бешенства цербер ринулся на него. Отдерни Луи руку долей секунды позже, пес наверняка отгрыз бы ему кисть, но Луи не зря был известен своей ловкостью. Он отскочил на дорогу вместе с похищенной веткой, а пес принялся лаять так яростно, словно хотел поднять на ноги весь ад.
– Ты мне напоминаешь одного моего знакомого, – сказал Луи на прощание, – такого же злобного и такого же глупого. Жаль, что ты с ним не встречался: вы бы составили отличную пару!
И, смеясь от души, он двинулся вслед за Амелией, на ходу обрывая с ветки розу. То, что шипами он поранил себе руку, в счет, разумеется, не шло.
Амелия оглянулась, пытаясь понять, куда Луи мог запропаститься. Дождь стал стихать, и она с
