– Вы испачкали мне платье, – еле слышно ответила Амелия.
У незнакомца сделался такой вид, словно он услышал нечто очень странное. Во всяком случае, он явно смутился и принялся чесать правой рукой левую щеку.
– У вас кровь течет, – сказала Амелия.
Он опустил руку и посмотрел на рану на рукаве, который окрасился кровью.
– А… Ну да.
– Как вас зовут? – спросила Амелия, видя, что тот находится в явном затруднении и не знает, как продолжить разговор.
– Меня? Луи, – ответил он, глядя на нее исподлобья.
– Ева, – сказала Амелия по-немецки, оборачиваясь к служанке, – дай мне что-нибудь… Перевязать его.
– А если он с ними заодно? – всполошилась Ева. – Вы посмотрите на него, сударыня, на кого он похож! Конечно же, он такой же разбойник!
Амелия посмотрела – и не увидела ничего нового. Складный молодец, широкоплечий, высокий – пять футов семь дюймов[7], если не больше; одет в лохмотья, это верно, но, как говорил ее отец, не всем же ходить в шелках и бархате, и потом, нелепо придираться к гардеробу человека, который только что спас вам жизнь. Давно не стриженные темные волосы в беспорядке падают на плечи, голову держит высоко, и шрам на лбу ничуть его не портит. Лицо загорелое, открытое, черты приятные, и даже очень. И глаза. Амелии достаточно было поглядеть в них, чтобы понять, что ее новый знакомый не имеет никакого отношения к разбойникам. Воля ваша, но не может быть разбойником человек, у которого такие замечательные карие глаза с золотыми искорками, которые вспыхивают каждый раз, когда он смотрит на нее. И если что-то в облике Луи ее беспокоило, то, во всяком случае, не глаза и не улыбка, от которой на его щеках появлялись ямочки.
– Он всех нас убьет! – простонала служанка, ломая руки. – Вы видели, как он с ними разделался? Раз – и готово, а ведь у них тоже было оружие!
– Е-ва, – тихо и раздельно проговорила госпожа. И служанка угасла, служанка полезла в сумку, служанка достала какой-то непрезентабельный лоскут… но под взглядом Амелии, которая вдевала в ухо вторую серьгу, извлекла другой, получше.
– Подбери шкатулку, – распорядилась Амелия, вылезая из кареты. Луи, спохватившись, подал ей руку. – И не забудь мое кольцо, оно у него, – добавила она, оборачиваясь к Еве и кивая на труп первого грабителя.
Подобрав юбку, она переступила через убитого, возле которого лежала заветная шкатулка. Несколько золотых кружочков выкатилось и теперь поблескивало в траве.
Ева вышла из кареты и стала собирать деньги обратно в шкатулку, а Амелия занялась рукой своего спасителя. С его точки зрения, это была царапина, но он стал бы последним человеком, который вздумал бы мешать иноземной принцессе заниматься раной.
– Зря вы попросили полковника их отпустить, – выпалил он, когда Амелия наконец перевязала его. – Видно же было, что это за птицы.
Молодая женщина поморщилась.
– Они показались мне несчастными людьми, которые попали в беду, только и всего.
И тут она поняла, что именно в Луи ее настораживало. Дело вовсе не в лохмотьях и не в его нарочито простых манерах, а в том, как он держался. Выправка у него была явно военная, так что не зря кузен Браницкий принял его за лазутчика. Заодно военное прошлое объясняло и ловкость, с которой молодой человек обращался с саблей. Но тут Амелия услышала сдавленный крик служанки – и забыла обо всем на свете.
– Ева! Что случилось?
Служанка выронила шкатулку, рассыпав деньги, и, схватившись за голову, принялась причитать.
– Якоб! Наш кучер! Они убили его!
– Черт возьми! – вырвалось у Луи. Он вскочил на козлы, перевернул тело, которое обмякло на сиденье, потрогал его и, взглянув на женщин, покачал головой.
– Мне очень жаль, – проговорил он, закрывая убитому глаза.
– Мы должны вернуться домой, – решительно сказала Ева. Она опустилась на колени и вновь принялась собирать деньги. – Мы не можем ехать дальше, сударыня!
– Нет, – отрезала Амелия, глядя в сторону.
– Но Якоб! Как мы поедем без кучера?
Госпожа оставила вопрос без ответа.
– Мы должны похоронить его, – сказала она. – Он верой и правдой служил нашей семье много лет. Поблизости есть какой-нибудь город? Или деревня? Нам понадобится священник.
– Сударыня, нам лучше вернуться в Верден, – прошептала Ева. Она собрала все деньги и теперь стояла, прижимая шкатулку к груди обеими руками.
– Я не поеду обратно в Верден, – отозвалась Амелия, и нотки, прозвеневшие в ее голосе, заставили Луи пристальнее взглянуть на нее. – И не уговаривай меня!
– Он же сказал: всего неделя! – жалобно проговорила Ева. – Мы переждем в Вердене, пока они дойдут до Парижа и восстановят порядок, чтобы грабители не подстерегали людей на дорогах. И тогда мы поедем куда вам заблагорассудится! Всего неделя, сударыня!
– Я не хочу ждать, – отрезала молодая женщина. – Мы похороним Якоба, возьмем другого кучера и поедем дальше.
Ева хотела сказать еще что-то, но тут вмешался Луи.
– Если вам нужен кучер, то я могу пока им побыть. Я с детства при лошадях и умею с ними управляться. В той стороне есть какая-то деревня, мы можем отвезти туда беднягу и посмотреть, есть ли там присягнувший священник.
– Какой священник? – переспросила Амелия.
Несколько смущенно Луи пояснил, что теперь все священники приносят присягу Свободе и Равенству. Не так давно они присягали Нации, Закону и Королю, но в связи с последними событиями текст присяги малость изменился.
– А если священник не принесет присягу, что тогда? – полюбопытствовала Амелия.
Луи пожал плечами.
– Тогда ему не позволят служить и не будут выплачивать жалованье.
– А бога вы тоже заставили приносить присягу? – запальчиво спросила Ева. – Что за глупость! И ваш отец, сударыня, говорил, что это самая просвещенная страна Европы! Белены они тут все объелись, в самом деле?
Даже бородавка на кончике ее носа выражала возмущение.
– Полно, Ева, – вмешалась Амелия. – Священник все равно остается священником, приносил он присягу или нет. – Она обернулась к Луи. – Вы отвезете нас и бедного Якоба в деревню. Я должна позаботиться о похоронах. А потом, если вы не передумаете, поедем дальше. О деньгах можете не беспокоиться: я заплачу столько, сколько вы попросите.
Амелия была слишком хорошо воспитана, чтобы назначать спасшему ее человеку скромное кучерское жалованье, и поэтому предпочла оставить за ним решение этого вопроса. Ева нахмурилась. Ее бы ничуть не удивило, если бы проклятый оборванец не пожелал поймать ее госпожу на слове и не заломил какую-нибудь несусветную цену.
– Денег мне не надо, – сказал Луи сердито. – А до Труа я вас довезу, не беспокойтесь.
– Мы едем не в Труа, – отозвалась Амелия. – Мы направляемся в Амьен.
Глава 4
– Вы же говорили, что едете в Труа… – начал Луи и запнулся.
Его смущение было вполне объяснимо: Труа находится на юго-западе от Вердена, а Амьен – на северо- западе. Амелия внимательно посмотрела на собеседника.
– Кому? Вам, насколько помнится, я ничего не говорила.
– Ну, этому… – протянул Луи, пытаясь вспомнить, как звали полковника, по чьей милости он едва не познакомился с петлей. – А почему он назвал вас принцессой? – выпалил он неожиданно.
