— Ой-ёй-ёй, какие мы умные, — иронически фыркнул Майк. — Джоджо, что это за хрень на тебя нашла? Что касается пиши-читаев, так тренеру насрать, где они шляются и когда учатся, потому что играть-то им все равно не придется. Пусть хоть всю ночь напролет над учебниками сидят. А мы — другое дело. Тренер хочет загрузить нас так, чтобы мы целиком были заняты программой, и больше у нас времени ни на что не оставалось. Ему только не хватало, чтобы Чарльз или кто другой шатался по ночам по кампусу, потому что ему пришло в голову…
Джоджо задумчиво кивнул. В чем-то Майк, пожалуй, прав. Вся команда вставала ни свет ни заря, баскетболисты завтракали в специально отведенной для них столовой, а затем все шли в тренажерный зал качать железо или отправлялись на пробежку. Практически весь день команда проводила в стороне от остальных студентов. Пообщаться с однокурсниками удавалось только на занятиях, да и с кем там говорить-то? Разве что с чокнутыми болельщицами, которых можно в тот же вечер затащить к себе в койку и трахать в свое удовольствие.
У него в мозгу вдруг всплыл образ девчонки с длинными каштановыми волосами — той, которая подняла руку на лекции по французской литературе… Но уж она-то явно не была ни болельщицей-фанаткой, ни охотницей за парнями. Нет, эта девочка определенно не из таких. Как она лихо его отшила. Чистота! Чистота — вот что делало ее абсолютно не такой, как все остальные, а невозможность заполучить ее в качестве подружки на ночь еще прибавляла девушке привлекательности. У Джоджо снова сладко заныло в паху, а его джинсы в районе ширинки явственно вздулись. Вот блин… хорошо бы сейчас… Да, девчонка не соврала: они с тех пор ни разу не виделись. Она, как и сказала, перестала ходить на лекции этого… Как-его-там… спеца по французской литературе.
— …Тренируемся, тренируемся на хрен по три с половиной часа подряд, а потом что? Опять премся все в ту же отдельную столовку, где видим всё те же ублюдочные рожи, от которых уже охренели…
Джоджо понял, что слишком увлекся своими мыслями и воспоминаниями и даже потерял нить разговора. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы въехать в то, что говорит Майк.
— …Сидят в этой долбаной библиотеке и пишут свои долбаные рефераты, зато могут интересоваться еще чем-нибудь и думать еще о чем-нибудь, кроме баскетбола, который уже всех задолбал…
— Твою мать! — воскликнул вдруг Джоджо и, хлопнув себя по лбу, воздел руки к потолку. — Совсем, на хрен, все забывать стал. Хорошо, ты напомнил. Мне ведь завтра реферат, на хрен, сдавать!
— По какому предмету-то?
— Да по американской истории, этому мудаку Квоту. И с чего только тренер взял, что этот профессор снисходительно относится к спортсменам? Если он сниходительный, то я… я… даже не знаю, что я за хрен такой. Сколько времени?
— Почти двенадцать.
— Хреново… если ему сейчас позвонить, он разверещится, разноется… я уж его знаю.
— Ты про кого?
— Да про этого моего куратора по истории, Эдам его зовут. Полный ботаник. Стремно, конечно, дергать его в такое время, но выбора-то нет. Блин, неохота парня зря беспокоить. Вспомнил бы вовремя — он бы и сделал все к сроку. Эдам вообще-то чувак нормальный… Слава Богу еще, что он порядочный дохлятик. Любой здоровый мужик мне бы за такое яйца оторвал.
Вздохнув, Джоджо подошел к телефону и набрал номер «нормального чувака, но порядочного дохлятика». После нескольких гудков тот все-таки снял трубку, и Джоджо обрадовал Эдама тем, что желает видеть своего обожаемого куратора немедленно.
Майк включил тем временем телевизор и не нашел ничего интереснее какого-то дурацкого комедийного сериала. Очень скоро ему это наскучило, и он стал уговаривать Джоджо сыграть в видеоигру, пока тот все равно ни хрена не делает, маясь дурью в ожидании своего «ботаника». Долго уговаривать Джоджо не пришлось. Майк как раз недавно обзавелся новой версией «Плей Стейшн». Игрушки она крутила — будь здоров. Изображение на телеэкране было насыщенное и четкое, звуковое сопровождение — первоклассное. Эффект объемного звука делал свое дело: сидя перед телевизором, можно было забыть обо всем и почувствовать, будто ты на самом деле играешь в футбол, бейсбол, баскетбол, сражаешься на ринге или на татами, — в общем, полная иллюзия реальности, включая поддержку орущих на трибунах болельщиков. Подобный реализм порой даже пугал Джоджо. Как вся эта хрень работает, как достигается такой эффект погружения — его разум понимать отказывался. В общем, они с Майком сели перед телевизором и, взяв в руки пульты с джойстиками, включили свою любимую в последнее время игру под названием «Велородео». Здесь нужно было гоняться на велосипеде по хав-пайпу — гигантскому бетонному желобу, делая по два-три сальто и пируэта в воздухе и прочие трюки. Естественно, все это сопровождалось соответствующей музыкой, а в нужные моменты — воплями болельщиков. Естественно, им обоим больше всего нравилось в этой игре выкидывать из желоба соперника Стоило чуть-чуть промазать при исполнении какого-нибудь финта как несчастный виртуальный велосипедист терпел аварию, приземляясь чаще всего прямо на шею. В реальной ситуации это означало бы мгновенную смерть. Другое дело — «Плей Стейшн»: несешься себе как ни в чем не бывало и знай хохочешь, когда соперник ломает себе шею, ударяясь о шершавый бетон хав-пайпа..
Они так увлеклись «Велородео» и криками болельщиков, что не сразу поняли: кто-то — наверняка вызванный по тревоге куратор — настойчиво и определенно не в первый раз стучит в дверь. Джоджо встал и впустил гостя.
— Привет, Эдам! — сказал он. Джоджо встретил своего спасителя буквально с распростертыми объятиями. Улыбка на лице, интонации голоса — все должно было продемонстрировать, что его здесь ждут как горячо любимого, но куда-то запропастившегося друга. — Заходи давай!
Судя по выражению лица Эдама, ночной звонок и вообще кураторство по истории над Джоджо вовсе не вызывали у него восторга.
— Эдам, — сказал Джоджо, — ты ведь знаком с моим соседом, стариной Микроволновкой?
— Здорово, как сам-то? — спросил Майк, широко улыбаясь и протягивая лапищу.
Куратор пожал ее без особого энтузиазма, не сказал ни слова, а потом перевел взгляд на Джоджо:
— Ну… в чем дело-то? Я жду.
На экране телевизора по-прежнему гонялись по бетонной полутрубе велосипедисты, а толпы болельщиков свистом и криками требовали присоединения к игре двух самых главных участников.
Рядом с Джоджо куратор казался вдвое ниже ростом и втрое меньше по весу; впрочем, если поставить его в одну шеренгу с большинством студентов Дьюпонта, стало бы ясно, что рост у него вполне нормальный — самый обыкновенный средний рост. У Эдама были правильные, довольно приятные черты лица, он носил очки в тонкой титановой оправе, но, пожалуй, самой яркой отличительной характеристикой его облика были волосы: довольно длинные, темные и вьющиеся, спереди они лезли ему на глаза, а сзади как-то по-цыгански спадали почти на спину. И при этом они были
В разговоре возникла неловкая пауза. Джоджо понял, что тянуть время дальше бессмысленно и пора переходить к делу.
— Эдам… слушай, ты меня сейчас небось прибьешь. — Он опустил глаза и с самым смиренным видом склонил голову. На самом же деле баскетболист изо всех сил старался скрыть улыбку, и на его лице без труда читалось: «Ну, ты уж наверняка понял, зачем я тебя среди ночи дернул?» Наконец, собравшись с силами и спрятав улыбку, Джоджо вновь посмотрел на куратора и в двух словах описал, в чем проблема.
— Это понятно, — со сдержанным неудовольствием в голосе сказал Эдам. — Ты давай выкладывай, что за реферат тебе нужен. Тему-то помнишь?
— Ну… это… м-м-м… что-то про Революционные войны.[9]
— Что-то про Революционные войны, говоришь?
— Ну да. Подожди минутку, я сейчас принесу, у меня там задание есть распечатанное. — С этими словами Джоджо поспешно скрылся в своей спальне.
За это время Майк успел вернуться к «Плей Стейшн» и переключить «Велородео» в режим игры в одиночку. Время от времени в гостиной раздавались эмоциональные «Блин!» и «Твою мать!», когда он виртуально ломал шею. Все это происходило под аккомпанемент завываний и аплодисментов виртуальных болельщиков.
Джоджо возвратился, держа в руках листок с распечатанным электронным посланием. Прилежно водя пальцем по строчкам, он прочитал:
— Так, где-то здесь… здесь говорится… сейчас найду… А, вот оно: «Особенности личностной психологии короля Георга Третьего[10] как катализатор Американской революции». Вот. Они там хотят получить страниц восемь, а лучше десять. Слушай, кстати, а что такое катализатор? Я вроде слышал что-то про эту хреновину, но если честно, ни хрена не понял, да и забыл уже все.
— Твою мать! — завопил вдруг Майк, не отрываясь от переливающегося всеми цветами радуги телеэкрана.
Эдам скептически нахмурился и осведомился:
— Ну, и когда тебе это нужно, Джоджо?
— М-м-м… да вообще-то завтра. Урок у этого козла начинается в десять. — Льстивая, вкрадчивая улыбка появилась на его лице. — Вот видишь, я сразу сказал, что ты меня убьешь.
— К десяти утра завтра?.. — словно не веря своим ушам, уточнил Эдам. — Джоджо, да ты что, с ума сошел?
Тон, которым была произнесена последняя фраза, позволил Джоджо расслабиться. Кто такой, собственно, этот Эдам, приставленный к нему помощник по истории? Если взять в качестве образца какую-нибудь звериную стаю, то этот очкарик занял бы в ней самое последнее место. Он бы безропотно терпел издевательства и унижения других членов стаи, скрипел бы зубами от злости, но так и не решился бы проявить эту злость, восстать против тех, кто сильнее и увереннее в себе. Другое дело — Джоджо и его друг Майк. Таких, как они, называют доминирующими самцами. Своими природными данными и личными качествами они добились едва ли не самого высокого, привилегированного положения в университетском городке Дьюпонта и ни за что не отказались бы от своего превосходства в пользу кого бы то ни было. Это ощущение собственного превосходства над окружающими, пусть даже не выраженное в словах, было знакомо Джоджо чуть ли не с двенадцати лет. Мало что в жизни могло доставить ему такое удовольствие. Выразить это удовольствие членораздельно он просто не мог. Да и то сказать: только полный дурак будет распространяться о таких вещах вслух — при ком бы то ни было.
Вслух же он согласился:
— Ну да, я понимаю… — Потом, изображая на физиономии страшное недовольство самим собой, добавил: — Понимаешь, старик, ну просто из головы вылетело. Сегодня два часа за столом просидел — готовился к зачету по французскому… на днях тут тоже сдавать придется… и так вот получилось — этот долбаный реферат по истории просто на хрен из башки вылетел.
— Ну ладно… у тебя хоть какие-нибудь конспекты есть? Может, список литературы? — без особой надежды спросил Эдам.
