– Выйдем, – совсем по-школьному ответил Нил, – выйдем отсюда, и ты поедешь со мной, у нас с тобой теперь есть одно общее дельце…
Смелость города берет.
«Смелость и нахальство», – добавил бы от себя Нил к этой суворовской поговорке. И не только города берет, но и Асуровых из консульств выводит….
Они, как два неразлучных друга, обнявшись, дошли до поднанятого Нилом такси.
Два друга. Тысячу лет не виделись.
Вот теперь, нежно обнимая друга за талию, один ведет другого к такси, чтобы отвезти его в… Ну, наверное, в ресторан или пивную, чтобы за кружкой пива вспомнить школьные годы или студенческие проделки. А может, он отвезет друга в лес и там убьет? Что, разве не сюжет?
Нил вывел Асурова из консульства, взяв за «фук», как берут дамку в простых шашках.
Они уехали в лес.
В горы.
Всю дорогу молчали.
А о чем говорить? Все сказано! Будешь кричать – убью на месте. Суда я не боюсь. Адвокаты меня отмажут по несознанке. И поеду к себе в Занаду, под опеку наследников… А Асурова Кости на этом свете уже не будет!
Поэтому – о чем говорить-то!
На семьдесят шестой версте, на границе двух кантонов, такси отпустили.
Поднялись в горку.
Хвойный лес. Снежок на полянках. Ручей. Водопад.
Прям картинка для швейцарского шоколада!
Одно удовольствие в таком месте мерзавца подстрелить!
– Вот здесь-то я тебя и расстреляю, – сказал Нил, когда они вплотную подошли к отвесной каменной стене, метров на сорок взметнувшейся по вертикали. Над ней зеленели совсем подмосковные елки, красиво припушенные белым. А над елками – синело зимнее небо.
– Стенка подходящая. Как там твои коллеги в «Матросской тишине» в таких случаях жертвам говорили? Пожалте бриться? Так что, пожалте бриться, Константин Сергеевич!
Асуров вдруг заорал.
Тупо и бессмысленно заорал. Широко раскрыв рот и на одной воющей ноте изрыгая гортанью первую гласную русского алфавита. И очень протяжно…
Нил едва успел отступить в сторону, чтобы не быть сметенным неожиданным порывом Асурова.
Протяжное «а-а-а» прервалось вместе со стуком упавшего тела.
Нил осторожно заглянул с уступа вниз, туда, куда падал водопад. Метров двадцать будет! Шестой этаж сталинского дома! Мозги врассыпную!..
Вот и закончен земной путь человека. Как говорится, sic transit glоria mundi.
Однако через секунду Нил услышал слабый стон, доносящийся откуда-то снизу, но совсем рядом.
Нил вытянул шею, заглядывая вниз.
Видимо, тот дежурный ангел, что сегодня пас заблудшую овцу Костю Асурова, подбросил-таки ему под задницу мягкий пучок соломки. А вернее сказать, устроил так, что Константин Сергеевич не слишком шибко разогнался в своем смертельном прыжке и упал не на самое дно самого глубокого ущелья, как птичка из знаменитого тоста, которую всем всегда жалко, а на каменный выступ, что был всего на два метра ниже той площадки, откуда начался полет.
В общем, полет в бессмертие у Асурова не получился.
Как не состоялась и вся его бестолковая жизнь!
– Ты даже самоубийством покончить нормально не можешь, дурило, – прикрикнул Нил на стонущего Асурова.
– Пушку убери, – попросил Асуров, садясь на камень и вытирая кровь с разбитого лица.
– Ладно, думаешь, я тебя сейчас расстрелял бы? – спросил Нил, протягивая Асурову руку. – Вылезай давай, не фиг притворяться!
– А ты меня не убьешь? – недоверчиво спросил Асуров, вылезая на площадку.
– Если примешь мои условия, то не убью, – ответил Нил, – но кабы я хотел сделать себе душевный подарок на день рожденья, то лучше твоего скальпа я бы ничего не смог придумать. Однако пока ты мне нужен живым.
– Значит, ты меня не расстреляешь? – спросил Асуров, заискивающе снизу вверх заглядывая Нилу в глаза.
– Если мы договоримся, то не расстреляю, – ответил Нил. – Все зависит от тебя, как ты докажешь свое желание жить.
– А чем я могу это доказать? – удивленно спросил Асуров.
– Поможешь мне вытащить девчонку, – жестко ответил Нил.
