Через неделю я вышел на улицу и почувствовал чью-то невероятную радость. Попробовав что-то 'разглядеть' для себя, ничего не увидел. Мысленно обратился к Анастасии - она не отозвалась. Я опять ничего не понял.
Объяснение всем этим фразам нашлось через десять часов. Вечером я зашел в кабачок, где раз в неделю я встречался со своими знакомыми по Сети. С теми самыми, с кем общался в Чате Интернета. Знакомых моих не было. Зато была большая скучающая компания, которая выпила изрядно спиртного. Вели они себя вяло и устало. Что-то тревожно-радостное было в их лицах. Я сел за стойку бара и медленно пил пиво в ожидании своих друзей. Вдруг за спиной девушка из этой компании громко сказала: 'Нужно поставить табличку - СибХХХ'. Я чуть не захлебнулся пивом. Она назвала институт Алеси. Допив пиво и направляясь к выходу, я спросил у этой девушки:
- Если не секрет, что вы празднуете?
- Сдачу госэкзамена.
Я вышел на улицу и пошел по ближайшим кабачкам в поисках своих знакомых. Попутно переваривал полученную информацию. 'Интересно, Алеся сдавала экзамен, и, если да, то как?', - единственное, о чем я думал. В итоге, не найдя друзей, зашел обратно в тот кабачок. Я подошел к девушке, которая в первый визит привлекла мое внимание своими заинтересованными взглядами.
- Извините, какой у Вас факультет?
Девушка ответила.
- Алеся Самойлова Вам знакома?
- Да. Вы ее родственник?
Я замолчал. Хотел ответить 'нет', но ее вопрос меня смутил тем, что подтверждалась косвенно информация, связанная со словами Алеси и ее родственника по биофону.
- В какой-то степени да. Но не тот, о котором вы подумали. Другой. А почему вы об этом спросили?
- Он звонил мне, разыскивал Алесю. Мы готовились к экзамену вместе у меня.
- Как Алеся сдала экзамен?
- На четыре.
Я мысленно сказал 'Слава Богу', попрощался, и пошел домой. Подтвердилась информация, что она с кем-то поругалась, что-то решила поменять. И, судя по услышанному мною голосу родственника, она с ним и поругалась. Иначе бы он ее не разыскивал по подружкам. Из дома я позвонил в общежитие и попросил позвать Алесю. Через пять минут, взяв трубку, устало-заспанным, с похмелья, голосом она сразу ответила: 'Привет'. Кто-то другой должен был ей звонить.
- Я поздравляю тебя с успешной сдачей экзамена.
Она ничего не ответила, думала секунды две, потом положила трубку.
Через три недели, с разницей в шесть дней, появились третья часть 'Луча' на родном сайте, и весь 'Луч' на библиотеке Мошкова.
Тогда я почувствовал светлую и чистую радость Анастасии. Она поняла, почувствовала, что Алеся теперь будет жить. Сам механизм того, что сказала Анастасия, для меня остался загадкой. Я в 'Вихрях' написал: 'И только сейчас я начинаю понимать слова Анастасии, сказанные в адрес Алеси: 'Ты сделал невозможное. Ты полностью изменил ее судьбу'. Другими словами, я понял, что это не означает, что мы будем с ней вместе, но она действительно будет жить. Услышав ее слова, я опять не испытал радости. Невероятным образом я чувствую настроение Алеси к себе, и именно это ее настроение держало (и держит всегда, постоянно) меня в подавленно-грустном настроении.
Объяснение простое - я четко и реально ощущал, что у нее опять есть мужчина. Порой я бесился от безысходности, порой ненавидел ее за эту нечеловеческую боль. Точнее, ненавидел ее ненависть и непонимание. Мне трудно сказать, кто давал тогда сигналы... Наверное, Анастасия. Несколько раз я видел девушку, похожую на Алесю, с парнем, похожим на того, с которым она шла в октябре 2001 года. Вот отрывок из 'Луча', глава 'Вихрь': 'В последний момент на противоположной стороне улицы я увидел Алесю, идущую под руку с парнем. С другой стороны от парня шла другая девушка, тоже держа его под руку. Их кавалер был одет по-спортивному'. Другими словами, я ощущал внутренне, а так же с помощью сигналов, что у Алеси есть брюнет-любовник. Тот самый, или нет, - не знаю.
А через неделю, в конце февраля - начале марта со мной произошли события, которые меня самого загнали в загадочный шок. В начале весны, сам того не ожидая, я снимал перчатку со своей руки и с удивлением щипал себя за кисть, оттягивая кожу. Словно смотря со стороны на все происходящее, я не мог поверить в то, что я жив. Я не мог поверить в то, что я обладаю своим телом. Реальным телом. Ровно год, несмотря на то, что в ноябре-декабре я мысленно открестился от Алеси, я не жил, а был словно мертвец, не веря в то, что смогу выжить. В 'Вихрях' я не стал писать об этом, поскольку задача стояла совсем другая. Но я долго еще буду помнить свое удивление, что мое тело реально. Это обстоятельство меня удивляло, словно чудо. Необъяснимое чудо. Мне самому просто не верилось, что я жив. Я отвык от этого чувства, от этого ощущения, что я жив.
Тогда возникла еще одна загадка, которую я не смог разгадать тогда, как не могу разгадать и сейчас. Кто-то сказал: 'Ты ее потеряешь'. Голос был грубее (точнее, тембр более низкий, голос пожилой женщины), чем у Анастасии, и ей не принадлежал. Кто это говорил, - я не знаю. Но я понял только одно голос говорил об Алеси. И она действительно уехала. Но я узнаю это летом. И несколькими днями позже я увидел сон, который видел почти год назад. Как и год назад, я чувствовал сильную грусть, проснувшись утром.
Сон. Я иду по главной улице Новосибирска, со стороны площади Калинина (для тех, кто не знает Новосибирска, скажу, что он находится в северной части города). Иду я на юг, в центр города. Иду в сторону своего дома, и, соответственно, в сторону Алесиного общежития. Но, не доходя до центра города, я поворачиваю налево. Поднимаюсь по широкой лестнице вверх, стою у стеклянных дверей, что-то жду, что-то думаю, но потом спускаюсь вниз на улицу и продолжаю движение в сторону центра. Передо мной крутится какой-то низенький блондин, слегка кучерявый. Глаза встревоженные, и достаточно наглые. Что-то мне пытается сказать, или что-то пытается узнать от меня. Я с удивлением смотрю на него. Первый раз, я видел этот сон в мае, 2001-го года, когда происходили события, описанные во второй части 'Луча'. Я решил, что это - сплошной 'глюк' моей фантазии, нервная галлюцинация. Алеся через неделю уехала на практику. Но тогда об этом я не знал. Вот цитата из 'Рикошета':
'...Алеси уже как месяц не было в городе. Где она? Я не мог определить - нет у меня таких возможностей, как у Анастасии. Я смог только примерно определить местоположение - в районе Урала. Или, по крайней мере, где-то западнее Новосибирска'.
И этот же сон повторился один-в-один, словно был записан на видеомагнитофон. Только теперь была одна разница - я подошел вплотную к стеклянной двери, поднявшись по широкой длинной лестнице. Пытался войти в здание, но дорогу мне преградил наглый старый вахтер (похоже, других вахтеров и не бывает), я развернулся и пошел обратно. Опять под ногами крутился этот самый блондин.
Год назад Алеся уехала на практику в Екатеринбург (В 'Вихрях' я назвал его Гадюкинск). Именно эту лестницу реально я увижу в августе 2002-го, когда в новостях покажут интервью с молодой начинающей писательницей. Я реально увидел эту широкую лестницу. Тогда и разгадается загадка. Другими словами, во сне я ходил по Екатеринбургу. И в этом году она опять уехала на практику в Екатеринбург.
Екатеринбург. Меня поразила странное совпадение некоторых фактов. С одной стороны, никак не связанных между собой, с другой - пугающие своей внутренней причинной связью. Ведь прокуроршу Сундукову, мать наркомана-пирата, контрабандиста, зовут Екатерина. Это понятно, простое совпадение. Но второй факт - майор (а теперь уже подполковник, или полковник) Нечитал родом из Екатеринбурга... С точки зрения уголовно-процессуального кодекса - чушь собачья, но с точки зрения причинных ассоциаций - дурной знак. Поэтому давайте считать это совпадением. Но мне почему-то показалось важным это сказать. Хотя я сам понимаю всю нелепость этого совпадения.
....В общем, Алеси действительно не было в городе. Вернулась она во второй половине апреля, через полтора месяца. Буквально через несколько дней я видел ее. Вот кусок из 'Вихрей': 'Она меня тогда не узнала. Но при этом сильно ревновала. Только летом я точно буду знать, что именно в эти дни она должна была очень сильно торопиться'.
Именно тогда происходили события с Лилей, которая записала меня в колдуны. Кроме этого я слышал голос Анастасии: 'Вам нужно встретиться с Алесей хотя бы один раз. Хотя бы один раз поговорить. Вы поймете друг друга. Вам нужно хотя бы один раз встретится. Когда вы будете вместе, это будет Величайшая победа Светлых сил'.
Я пытался встретиться.... Ходил кругами.... Но не узнала она меня тогда, не почувствовала... И не звонила... Вместо этого была уверенность, что она опять будет звать милицию, и смотреть на меня как на маньяка и убийцу. Был только один вариант - случайно ее встретить. Не смог я сам позвонить ей или зайти в общежитие. Февраль это доказал. За полтора года мне хватило сполна ее ярости. Я чувствовал, что она не тоскует по мне, а только использует, как сочный персик, который съедают, а косточку спокойно выбрасывают.
Где-то в начале мая Анастасия несколько дней твердила: 'Дура она, дура!'. Видимо, встретиться нам было уже не суждено.....
Но именно в эти дни стала опять появляться боль в кишечнике. Жгучая боль. Такое чувство, словно мне поставили клизму из серной кислоты. Поверьте, терпеть это невыносимо. Весной 2001 года эта боль порой длилась сутками и неделями.... Но сейчас эта боль появлялась вечером, когда я шел домой, обходя общежитие Алеси. Если я разворачивался и шел к общежитию, боль прекращалась. Если я после этого разворачивался и шел домой, боль опять появлялась. Я понял одно - Алеся хотела ощутить мое 'биополе', она его превосходно чувствовала. Но, если при этом она меня ненавидела, то она до конца не понимала, кто является источником этого энергетического поля. Если не было боли сзади, то были сильные боли в груди, словно она меня укоряла или обвиняла в чем- то... Словно она меня обвиняла в убийстве... Силы у меня опять таяли, я порой 'умирал' посреди улицы от бессилия. В итоге, после долгих размышлений, я написал ей письмо. Обратный адрес я указал своих родителей, поскольку понимал, если она захочет ответить мне на это письмо, бывшая жена, госпожа Бульдозер, вытащит его из ящика и в лучшем случае порвет. Именно эти боли и определили тон моего письма.
И еще один факт. В мае я поехал в яхт-клуб. Боли в груди были сильные. Я, естественно, волей-неволей вспоминал наши с Алесей встречи здесь осенью 2000 года. Именно здесь, выходя на остановку, теряя контроль над собой от боли, я назвал ее азиаткой. Я увидел по биовизору лицо Алеси, которая, зло смотря на меня выкрикнула: 'Я - русская'. Поэтому я решил, что она все-таки прочитала 'Луч Анастасии'. Но тогда почему она ничего не пытается изменить??? Почему она не хочет хоть что-то мне объяснить??? Неужели она не изменила мнения ко мне??? В итоге я и написал это письмо. Сразу оговорюсь, в письме я написал, что пришел к выводу, что она не читала 'Луч'. Вот оно:
'Алеся, Алеся,....
Если бы ты знала, как не хочется писать мне это письмо! Как мне тяжело его писать! Но другого выхода нет. Теперь я могу уверенно сказать то, что ты читаешь сейчас.
Не понимаешь ты некоторых вещей, и, видимо, уже никогда не поймешь.
Вот поэтому и пишу тебе.
