укрепленные в различных точках корпуса и черепной коробки, только способствовали этому.
Надо сказать, что ни Игорь, ни псевдо-Олялин – Сикорский не имели ни четкой программы действий, ни задания с ясно обозначенной целью. Кто-то из руководителей самого могущественного государственного комитета, наверняка совершенно случайно, узнал об их успешном синтезировании галлюциногенов. Колесики большой и сложной машины скрежетнули – и вот, извольте отрабатывать оперативные технологии нейролингвистического программирования с использованием нашего родного аналога американского ЛСД.
Даже и тени надежды не было на толковое использование того же томографа. Просто подразумевалось, что чуткие электронные самописцы зафиксируют типовую деятельность наблюдаемых «мозгов» после приема наркотиков и получения суггестивных установок.
Но так ли необходима была атрибутика строгого научного эксперимента в столь неоднозначной тонкой области? Ведь практически все серьезные специалисты, и психиатрии в частности, относят занятие медициной во всех ее отраслях к области высокого искусства, а не науки. И, коль скоро это так, значит, он, Игорь Владимирович Латышев, – маэстро-виртуоз, лишенный своей аудитории. «Пока, Игорек, пока!» – он взял в руки микрофон, щелкнул тумблером.
– Раз, раз… Марков, если вы слышите меня – откройте глаза! – прошло десять секунд, а то и больше, прежде чем Кирилл разомкнул веки. Яркий свет. Он тут же сомкнул их.
– Марков, если вы слышите меня – откройте глаза! – На этот раз ожидание затянулось.
– Оразмуххамед! – гигант бесшумно вырос у «насеста». Игорь протянул ему наполненный шприц.
– Маркову введи…
Голос слабо прорывался через вязкий серый эфир, но Кирилл четко различал эти тихие звуки в общем фонетическом хаосе. Внезапная яркая вспышка – и мир вокруг обрел формы и краски.
По королевской дороге, что причудливо змеилась среди изумрудно зеленых холмов юго-западной Англии, ехали верхом два молодых человека. По богатому платью и кольчугам тонкой работы, по кожаной конской сбруе и украшениям на мечах любой мог признать в них юношей благородной, а может быть и королевской, крови.
Но вот языка, на котором говорили путники, не смог бы понять ни один коренной житель королевства.
– Слушай, Женька, а тебя-то что потянуло свататься?
– Возраст, – молодые люди дружно рассмеялись. – А тебе портрет показывали?
– Нет. В наше захолустье герольдов не присылали. Что возьмешь с островитян, кроме приливов и отливов?
– Это точно. Видок у тебя, Кира, бледноватый. Видно, морская болезнь у судомеханика прогрессирует.
– Ладно обо мне. Ведь когда в зал вошли, мне уже не до невесты было. Смотрю – ты или не ты? Даже не сообразил, что эта карга…
– Да не такая уж и карга, ей всего двадцать четыре года!
– Предположим, что это так.
– Ты не галантен, Марков. Альбина Мэргерит Тиитерс, пожалуй, самая выдающаяся и неординарная девушка королевства, – было неясно: глумится Женька над щербатой северянкой с жидкими волосиками или говорит серьезно.
– Невский, не занудствуй! С чего ты взял, что она самая-самая?
– Как и положено мне, наиболее вероятному кандидату, я много разговаривал с ней. И она, скажу тебе, слишком умна для этого времени.
– Это и решило исход дела?
– Не столько это, сколько… Цитирую по памяти: «Предки этих переселенцев были самыми настоящими викингами. Они грабили по всем пределам Ойкумены и тащили награбленное добро в свои ледяные замки. Но у них нет земли, а у короля нет возможности дать им земель столько, сколько следует иметь людям их ранга. Единственная возможность для потомков викингов укрепиться в Британии – породниться со здешней знатью. И тут денег они жалеть не станут…».
– Ого, а я и не подозревал, Проспект, что ты можешь быть таким меркантильным!
– Кира, просто здесь мои интересы и интересы моего опекуна, графа Ддэйла, совпадают. Старик вытащил меня из ледяного моря, дал кров, укрыл под защитой родового герба. Если я могу ему отплатить хоть частично, я не должен сопротивляться. К тому же мой поиск…
– Снова «Таинственная миссия Евгения Невского», о содержании которой простым смертным еще не пришла пора узнать?..
Внезапно солнце стало тусклым, зелень обочин почернела, облака с бешеной скоростью заскользили по небу, налившись зловещим багрянцем. Все стало серо. Шквальный ветер принес запах гари и пепельную пыль.
Кирилл огляделся – Женьки нигде не было.
Он поднял голову и увидел друга вместе с конем летящими по воздуху в сорном облаке обгоревших ветвей и обломков какого-то скарба.
– Невский! – Кирилл пытался перекричать вой ветра. – Я опять забыл спросить…
Тут на него обрушилась тьма.
Глава 2
Переход Альбины через катарсис семейной драмы, Переплет становится переплетчиком, а мама Евгения Невского строит новый мир
