добились. Их условия жизни и обеспеченности нельзя даже сравнивать с жизнью прежних партийных и государственных работников, льготы которых они разоблачали, в частности, на Первом съезде народных депутатов СССР.
Но коррупция тех лет начинала компрометировать власть, подрывала в народе авторитет партии.
Андропов не остался в стороне. По его поручению была подготовлена соответствующая записка в ЦК с конкретными предложениями по этой проблеме. Одним из них была необходимость обращения ЦК открытым письмом ко всем коммунистам, где была бы выражена не только обеспокоенность, но и оговорены условия для привлечения широких масс к борьбе с казнокрадами и взяточниками. Предлагалось также разработать систему контроля над доходами. Ю.В. Андропов подписал записку.
И началась обычная волокита. В отделах ЦК письмо готовилось почти год, в результате был создан мертвый, никакого эффекта не имевший документ. Увы, так случалось каждый раз, как только какие-то благие начинания доходили до среднего звена аппарата ЦК КПСС, — оно было способно утопить самое лучшее решение, выхолостить самый замечательный план. А кроме того, усердные «слуги» опасались, как бы разоблачения не задели самые верхи.
Мафиозность преступного мира стала реальностью конца XX века, она получила широкое распространение, расползлась по всем странам и континентам. До определенного времени Советский Союз еще сохранялся, как оазис, который обходила эта беда, ибо система как-то сдерживала зарождение мафиозных структур. Но окончательно подавить этот процесс она не смогла.
Есть некоторые стороны работы Ю.В., которые на первый взгляд носили рядовой характер, не имели большого политического смысла. Но они важны, ибо оздоровляли обстановку, снимали вопросы, порождавшие недоверие к власти.
Многое предпринималось Ю.В. для ограничения всякого рода запретительных мер. Один из примеров тому: ограничить роль КГБ в разрешении выездов граждан за границу. Решение принимала соответствующая Комиссия ЦК КПСС, но много нареканий шло в адрес органов КГБ. Надо сказать, что в их сторону нередко «кивали» и те руководители ведомств и регионов, которые и запрещали выезды.
Тогда было принято решение: своего мнения КГБ не высказывает. Решает комиссия ЦК. Конечно, это не касалось случаев, когда речь шла о данных, связанных с ущербом государственной безопасности. Одновременно Андропов согласился с инициативой Министра культуры СССР Е.А. Фурцевой о том, что к решению вопросов о выезде за границу деятелей культуры КГБ отношения иметь не будет.
Это касалось, кстати, и Владимира Высоцкого, о котором до сих пор говорят, как о преследуемом КГБ. «Преследовали», конечно, имея в виду заполучить его для выступлений перед чикистами.
Кстати, тогда же было принято решение о не реагировании на всякого рода анонимные доносы. Расследованию подлежали лишь анонимные заявления о возможных акциях террора, экстремизма, использовании взрывных устройств. Все другие анонимки шли в корзину.
В этой связи не могу не сказать о том, о чем много пишут, увязывая с нарушением прав граждан, с нарушением закона органами госбезопасности. Речь идет о «психушках». Сразу скажу, что психиатрические больницы не играли роль тюрем, и КГБ направлять туда граждан для лечения никаких прав не имел. Принудительные решения — только по решению суда. Но дело в том, что по тогдашнему положению все привлекаемые по статьям о государственных преступлениях должны были до направления их дел в суд пройти психиатрическую экспертизу. Иной раз даже больно было за человека, осуждаемого на такое лечение, ибо ему грозило наказание в два-три года лишения свободы, а на принудительном лечении он мог быть значительно дольше. Стрелявший у Боровицких ворот террорист Ильин, например, на принудительном лечении находился более двадцати лет.
Да, Андропов вносил предложения о строительстве новых психиатрических лечебниц. Но не потому, что их не хватало, а в том, что направляемые на принудительное лечение попадали в места малопригодные для лечения. Больницы размещались в старых неблагоустроенных помещениях, построенных еще задолго до революции. И записка получила отклик. Совет Министров принял решение построить более десяти новых современно оборудованных больниц.
Две в Ташкенте и Алма-Ате построить успели, а в Благовещенске (кажется), по-моему, не достроили. А как сегодня?
Все написанное выше вовсе не составляло основную заботу Андропова как председателя КГБ. Пишу потому, что это направление мне ближе, да оно чаще всего освещается в печати, получая разные оценки, чаще всего со стороны тех, кто в последние годы на фальсификациях набил руку.
Поэтому важно сказать особо, что его роль в повышении уровня работы на решающих направлениях оперативной деятельности КГБ — разведки и контрразведки — неоценима. Они стали действенной силой укрепления безопасности страны, вносили немаловажный вклад в ее обороноспособность и экономическое развитие. И не Андропов повинен в том, что этот взнос в общегосударственный фонд оставался нереализованным. Государство из года в год теряло динамизм, продолжая по инерции жить достижениями прошлого.
Особое место занимало развитие технической базы в системе комитета. Созданные по инициативе Андропова научные институты мало чем отличались от передовых исследовательских институтов страны. Их достижения в вычислительной технике, электронике, связи, криптографии получали высокую оценку, а главное — внедрялись в практику и служили делу.
И не могу не сказать еще об одном. Андропов отводил важную роль не только точной науке. Он первым из государственных деятелей стал опираться на социологию. Социологические исследования довольно часто ложились в основу его предложений, они давали ему возможность делать необходимые выводы для направления оперативной работы разведки и контрразведки, использовать их выработки политической линии партии.
Мне помнится первое социологическое исследование после прихода Андропова в КГБ о причинах массовых беспорядков в стране. Они тогда вызывали беспокойство, так как, начиная с 1957 года (Темир-Тау), происходили почти ежегодно в различных районах страны. Реакция на них была. Но только во время и после происшествий. А причинами никто глубоко не занимался. Упомянутый анализ дал возможность увидеть причины и определять меры по предотвращению такого рода неприятностей.
На его основе были выработаны рекомендации, и с такого рода проявлениями удалось покончить. Причины, когда их знаешь, устранять можно.
Взаимодействие с научными учреждениями с приходом Андропова сложилось вновь или углубилось на многих направлениях деятельности органов госбезопасности.
В заключение не могу не сказать о таком личном качестве Андропова, как скромность. Скромность в жизни, в быту, в общении. Он не жил для себя.
Вся его жизнь — служение партии, государству, народу.
И таким он останется в нашей памяти, в истории Советского социалистического государства.
Как Сталин восстановил Патриаршество
Мне нередко задавали вопросы о роли Русской Православной Церкви в годы войны.
По материалам того времени знаю: Церковь, во главе которой после смерти патриарха Тихона, не будучи патриархом, стоял владыка Сергий, в годы войны играла важную роль в подъеме духа и сплочения не только верующих на борьбу с фашизмом. Тысячи священников воевали на фронте, многие были в партизанских отрядах. Остававшиеся в приходах, служили в храмах, призывая верующих к стойкости и несгибаемости, чтя и увековечивая память о погибших в боях за Родину. Церковь, как весь народ, собирала средства. На них армия вооружалась танками и самолетами. Память о тех днях хранят танки, сохраняемые в Донском монастыре.
Позиция Церкви создала условия уже с 1942 года изменить отношение к ней партийных и государственных органов. Предложение о восстановлении Патриаршества и возрождении структуры Русской Православной Церкви в стране было рассмотрено у Сталина и получило одобрение.
Существует мнение, что оно возникло и из опасений создания Патриархата на оккупированной немцами территории, но подтверждений этому нет. Да и трудно поверить, чтобы, ставя задачу ликвидации и порабощения славянства, гитлеровцы такую идею вынашивали.
Однако Сталин торопливости в осуществлении указанной цели не проявлял. Да и год 1942-й был нелегким. После победы под Сталинградом положение изменилось, и уже в мае началась подготовка к проведению Поместного Собора.
Состоялся он в сентябре в Троице-Сергиевой лавре. Патриархом был избран Сергий. Это было воспринято с большим одобрением в массах населения, и даже мы, юнцы, далекие от Церкви, с интересом наблюдали процесс возрождения храмов, доброго отношения к священникам, растущего уважения к авторитету митрополитов Алексия, много сделавшего в годы блокады Ленинграда, Крутицкого и Коломенского Николая и других. Некоторые сведения по этой теме можно найти в книге Павла Судоплатова, известного чекиста, руководившего в годы войны разведывательной работой на оккупированной территории. В частности, рассказывая об операциях «Монастырь» и «Послушник», он говорит: «…Мы в то же время успешно противостояли попыткам псковских церковников, сотрудничавших с немцами, присвоить себе полномочия по руководству приходами русской православной церкви на оккупированной территории». (Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы. М., 2003. ОЛМА-ПРЕСС. С. 252.)
Спокойно относились к верующим и на фронте. Надо сказать, что у многих солдат и офицеров нередко среди документов хранились записки с молитвами. Также такие записки хранились и в партийных, и в комсомольских билетах. Погибших никто за такое хранение не осуждал.
В итоге скажу: Церковь внесла немалую и важную лепту в нашу победу.
Правда, рассказ об иконе, якобы поднятой на самолете над Москвой во время битвы за столицу, должен жить, но не как исторический факт.
СЕРГИЙ (до пострижения в монахи в 1890 г. — Иван Николаевич Страгородский; 1867–1944) — Патриарх Московский и всея Руси (с сентября 1943 г.). С 1934 г. митрополит Московский и Коломенский, одновременно в 1937–1943 гг. Патриарший Местоблюститель, возглавлявший Русскую Православную Церковь. 22 июня 1941 г. обратился с посланием к духовенству и верующим с призывом помогать в защите Родины. Всего за годы войны было 23 таких послания. Руководил работой Церкви по сбору средств в Фонд обороны.
АЛЕКСИЙ (Симанский Сергей Владимирович; 1877–1970) — Патриарх Московский и всея Руси с 1945 г. В 1899 г. окончил юридический факультет Московского университета. Служил в гренадерском полку. В 1900–1904 гг. учился в духовной академии в Москве. С1902 г. монах. С 1913 г. епископ Тихвинский. С 1932 г. митрополит Новгородский. С 1933 г. митрополит Ленинградский. В 1943–1945 гг. митрополит Ленинградский и Новгородский. Участник деятельности Церкви по сбору средств в Фонд обороны и борьбы за мир.
Похороны Сталина
