— Нечем, нечем… — пробормотал седоусый. — Теперь долго тушить придется…
Газетных принтеров тут, судя по всему, еще не установили, поэтому Игорь был благодарен Дзюбе, когда тот перед тем, как уйти, дал ему свежий выпуск 'Факела Прибоя'. У губернатора были и несколько центральных газет, но они очень мало интересовали мальчика — тек же мало, как и транслировавшийся по установленному в носу экраноплана стерео матч по футболу из Озерного.
'Факел Прибоя' оказался типичной колониальной газетой — слегка наивной, но с максимумом информации, чем подобные газеты в лучшую сторону отличались от центральных, поставлявших в основном рекламу, голографические репортажи и сплетни.
На второй уже странице, в начале статьи какого-то офицера, была опубликована большая карта полушарий, на которой приводились цифры о ресурсах планеты согласно данным космической разведки. На общем синем фоне розовым цветом выделялись подконтрольные России земли. И выглядели они маловнушительно… Игорь прочел статью. Как он и ожидал — в конце ставился вопрос о дальнейшем развитии колонии…
…Экраноплан в самом деле заходил на все фермы ж кордоны по пути. За окнами давно началась ночь, в салоне погасили освещение, и те, кто не хотел спать, а занимался какими-то своими делами, включили лампы направленного света на гибких шнурах, выдвигавшиеся из спинок сидений. Салон постепенно пустел — выходило больше людей, чем входило.
Сосед Игоря тоже вывел, и мальчишка переместился к окну. А уже на следующей остановке его освободившееся место занял германский мальчишка — чуть младше самого Игоря, в армейской куртке, перетянутой ремнем, на котором висел скрамасакс, мешковатых серо-зеленых штанах, забранных в высокие ботинки с гетрами и кепи на длинных светлых волосах. Садясь, германец нарочито пренебрежительно положил на сиденье открытую кожаную кобуру, из которой торчал РПП[3] ТМ-94 и, покосившись на Игоря, вздернул прямой красивый нос. Игорь дружелюбно улыбнулся, ощутив волну недоброжелательности, исходившую от соседа.
Около двух ночи экраноплан остановился возле одной из ферм, пристройка к которой была ярко освещена, и бегущая строка извещал, что 'здесь располагается семейная харчевня 'Три пескаря''. Водитель по связи объявил, что стоянка час, Игорь, выбравшись со своего места, вышел наружу — он решил навестить заведение с таким чудным названием. Еще несколько человек последовали его примеру, но большинство пассажиров остались дремать, читать, разговаривать или смотреть стерео.
Ночь оказалась теплой, спокойной, хотя лес неподалеку жил своей жизнью — весьма бурной и вполне привычной, За фермой вяло побрехивали собаки. Недавно началось 6-е кресеня — одного из двадцати здешних месяцев, следующего за июнем — эта мысль позабавила, хотя Игорь знал, конечно, что счет времени на многих планетах отличается от стандартного; Сумерле хотя бы с днем — 24-часовым, как на Земле — повезло…
Внутри пристройка была отделана под старину — голые бревна со шпаклевкой, широкие столы из досок, могучие лавки, светильники-'светцы' и даже потрескивающее в очаге здорово иное полено, хотя очаг исполнял скорее роль чистой декорации — подальше виднелась приоткрытая дверь на кухню. За стойкой между огромными — уже не декоративными — бочками стоял мужчина лет сорока, хозяин, наверное. Он неспешно разговаривал с облокотившимся на стойку и вооруженным кружкой с пивом, офицером ополчения. Стены на уровне человеческой головы украшал пояс 'лесных трофеев' — головы, рога и шкуры.
Странно, но в заведении сидели, несмотря на поздний час, посетители. Около входа — трое военных, кавалеристы Алых Драгун. Под портретом Его Величества обосновалась компания фермерского вида. Наконец — самое удивительное, что в дальнем углу сидели трое нэрионов — большеглазые, с лисьими лицами, острыми, заложенными назад ушами, широкоплечие, но очень тонкие в кости, Союзники держали в трехпалых ладонях самые обычные кружки. Правда, с пивом ли — неизвестно. Похоже, это были охотники — тут же стояло их оружие, пороховое, непривычных, но понятных очертаний.
Но внимание Игоря, вошедшего в зал, привлек лишь один человек. Он сидел около большого окна, положив ногу на ногу — молодой мужчина лет 20, одетый в охотничью куртку, армейские брюки и высокие ботинки. В вырезе куртки скрещивались концы легкого шарфа, на столе лежали тонкие перчатки.
Юноша поднял голову — загорелое лицо было не по годам суровым, между бровей вразлет прочно залегла складка. Рыжеватые волосы и странное выражение бледно-серых глаз были скорей англосаксонскими, чем русскими, если Игорь правильно учил этнографию.
Игорь, подойдя к стойке, взял кружку пива и порцию солянки. Когда же он вновь повернулся к залу, то увидел, как юноша делает приглашающий жест.
Имелись совсем свободные столики. Но отказаться от столь однозначного предложения было бы просто невежливо — Игорь, пройдя к столику, наклонил голову, опускаясь на широкую скамью.
— Добрая ночь, — поздоровался он первым.
— Добрая ночь, — ответил юноша. Вблизи его лицо казалось и моложе — и строже, а задумчивый взгляд стал слегка пугающим. — Вы с рейсового «ДЭК» а?
— Да, — кивнул Игорь, принимаясь за еду. Юнона неспешно отпил пива — у него в кружке был черный ирландский портер; рядом с ней на досках столе лежала широкополая панама. — Я вас не знаю, — он поставил кружку. — Вы новичок на планете?
— Я с Земли, — коротко ответил Игорь, чувствуя, как шевелится в нем раздражение: что еще за допрос?!
— Давно прилетели?
— На днях, — терпеливо отозвался Игорь.
— Намереваетесь задержаться в Чернолесье?
Игорь отложил вилку и прямо взглянул в серые глаза юноши. Спокойно, взвешивая каждое слово, сказал:
— Послушайте, я не знаю, кто вы. Вы не соизволили представиться — пусть так, это ваше дело, но в этом случае не следует затевать разговор и, тем более, задавать вопросы личного характера.
— Если я задаю вопросы — значит, я имею на это право, — так же спокойно и вежливо ответил юноша.
— Если вы представитель власти, и я вас заинтересовал в профессиональном отношении, я попрошу вас предъявить ваши полномочия. И лишь потом задавать вопросы, — отрезал Игорь.
— Хотите ссоры? — улыбнулся юноша.
— Нет. Но готов к ней — когда, где и как вам будет угодно.
— Отвечайте, — голос юноши стал ощутимо повелительным, и Игорь почувствовал физическое давление биополя. — Я Довженко-Змай, генерал-губернатор Сумерлы.
Это была правда. Мгновенно прокрутив в памяти галерею портретов действующих генерал- губернаторов, Игорь увидел это лицо, как на голографии — и ругнул себя за то, что сразу его не вспомнил.
— Простите, сударь, — поспешно сказал мальчик. — Мне стыдно, но я не узнал вас… Игорь Вячеславович Муромцев, разрешите представиться…
— Выпускник Селенжинского Императорского Лицея этого года, — уточнил генерал-губернатор и перевел на английский: — Говорите на этом языке?
— Да, сударь, — кивнул Игорь. — Вы кого-то опасаетесь?
— Нет, просто английский — мой второй родной язык. Моя мать англичанка. Не следите за Готским Альманахом?[4] Мне просто приятно говорись на этом языке.
— Вы… как вы здесь оказались? — быстро спросил Игорь. — Вы меня ждали?
— Догадались, — Довженко-Змай легко рассмеялся. — Это делает вам честь. Мой вертолет тут, на площадке. Полковник Дэ говорил о вас со мной пару часов назад.
— Полковник Дэ — это?.. — уточнил Игорь, снова принимаясь за солянку.
