организма, двигаться ему все еще было больно. Стрелу ему показали — жуткого вида срезень с треугольным, широкой стороной вперед, пятисантиметровым наконечником. От такого подарка во внутренности мальчишка должен был немедленно потерять сознание и умереть максимум через полчаса…
В коридоре все еще шло сражение, но Игорь проскользнул мимо вполне благополучно…
… Генерал-губернатор Сумерлы стоял на фоне дымящихся развалин, вид которых можно было бы назвать живописным. Но это была не игра моделирующего стереобоевик компьютера, а реальность города Кухлон на побережье Черной Чаши. Поднятое забрало шлема открывало лицо генерал-губернатора — единственный участок тела, не закрытый броней или сверхпрочной маскировочной тканью армейского комплекта тяжелой пехоты, в которые он был одет. Слева и справа высились на развалинах несколько боевых машин и похожих на машины башенноподобных Алых Драгун.
Доклад Игоря Довженко-Змай выслушал с непроницаемым лицом. Потом в течение почти минуты что- то переваривал в себе — это чувствовалось, хотя внешне он оставался каменноподобным, страшно напомнившим Игорю изваяния со Сторкада, изображавшие культового героя тамошней мифологии Шо Арк- ден Цаха — он видел такие в документальных лентах и на голографиях в альбомах по истории искусств.
— Ты прав, серебро — самое надежное средство, — сказал он. — Одну из этих тварей я в свое время убил в подземельях Иппы именно серебром.
— Так ты имел с ними дело? — уточнил Игорь. Генерал-губернатор поморщился, словно ему напомнили что-то очень неприятное, и он даже не хотел этого скрывать:
— Отчеты запроси из нашего архива, там есть мои докладные и еще много всего…
— Утону в документах, — посетовал Игорь. — Неужели любая мало-мальски важная должность связана с этим, Сергей?
— Абсолютно, — авторитетно и мрачно заверил генерал-губернатор с видом человека, давно и прочно понявшего Систему, после чего оба дворянина, старший и младший, весело захохотали. — Мне доложили, что ты ранен; легко?
— Да, — кивнул Игорь.
— Рад, что арбалетный срезень в живот — для тебя легко, — непроницаемо ответил генерал- губернатор. — А вот лгать человеку в моей должности — отнюдь не достоинство.
— Прости, — искренне сказал Игорь, внезапно ощутив себя младшеклассником, которому сделал выговор старший ученик — давно и прочно, казалось бы, сделал выговор старший ученик—забытое чувство.
Довженко-Змай покачал головой и улыбнулся. Ему вдруг вспомнила он сам четыре года назад, когда, потеряв отца, он взвалил на себя заботу о латифундии и месть за подлое, из-за угла, убийство. Все сделал, как надо — и заплатил за это страшную цену. Гибель любимой… Он перестал улыбаться, отчетливо вспомнив те дни. Не дай бог того же самого этому парнишке — ровеснику его тогдашнего…
Игорь терпеливо ждал, когда генерал-губернатор перестанет думать о чем-то своем. Стоять было немного больно, но Игорь терпел. Довженко-Змай пошевелился, улыбнулся печально и жестко, сказал:
…- Никто не заходил?
С этими словами Игорь внедрился в палату. Борька сел, перевел дыхание.
— Заглядывали, — сообщил он, — я сделал вид, что дрыхну… Давай переодеваться скорее.
— Да можете не спешить, — насмешливо заметила с порога Гриднева. — Поговорим о режиме?
'ДЭК', развозивший товары по лесным рекам и озерам Севера назывался ''Анна Керн'. Он подошел в реку около семи вечера. Пере деланный из обычного десантного экраноплана Кузнецова, списанного из армии, корабль имел посадочную площадку под два легких вертолета, длину более тридцати метров и легко развивал скорость в сто сорок километров, хотя на планете было немного мест в лесах, где ее можно было показать. Шесть человек экипажа свою «Нюшку» обожали, считали родным домом и возили экспедиции, поисковиков, военных… Для самообороны на носу стоял ротор, а ближе к рубке — пусковая установка для ракет.
Именно 'Анной Керн' решили воспользоваться русские для ответного удара по вабиска — проще говоря, мести за ферму Хвостовых. Станица и ее окрестности в составе ополчения формировали казачью сотню. И сейчас полусотня, собравшись по сигналу, поднялась на борт, туда же перелетели два Ка262бис, вооруженные роторами и реактивными снарядами — старыми, как мир, но эффективными. Полусотней командовал заместитель волостного атамана Ярослав Очкуров, имевший звание сотника ополчения.
Казаки были вооружены тоже старыми, но и по сей день эффективными моделями армейского оружия: ИПП ИжС-52 с «печками», несколькими ИАП ИжК-88, полудюжиной полуавтоматических гранатометов «бич», тремя' метлами', ну и различными моделями РПП, гранатами и холодным оружием — короче, имели очень неплохое вооружение даже для боя с настоящей армией. По крайней мере, десять лет назад они удачно сражались с десантами фоморианских рабов практически тем же оружием.
Помимо казаков-ополченцев, на «ДЭКе» пошли десять старших пионеров, из которых половина принадлежала к группе Игоря. Девочки остались в станице, несмотря на их писк.
Игорь только-только поднялся и, конечно же, не остался дома с девчонками — он бы счел оскорблением чести саму мысль о том, что можно пропустить такое дело.
Казаки были в своей обычной форме — заломленных фуражках, куртках армейского образца и таких же штанах, заправленных в сапоги, плюс кое-какие элементы легкой брони. Они рассаживались не верхней палубе, прислоняли оружие к бортовому ограждению… Уже вечерело, хотя было еще совсем светло, Полызмей висел над верхушками деревьев — вечер ощущался только в особой тишине и тенях, лежавших у корней деревьев.
Пионеры расположились на носу, возле ротора. Степка, сидя со скрещенными ногами (чем вызывал изумление и неуклюжие попытки подражать), так и сяк вертел разгрузку «бахтерец», перемещал магазины, гранаты, обоймы, снаряжение и наконец вынес вердикт:
— Удобная штука. У нас были не такие.
— Можно подумать, ты раньше самодельной пользовался, — лениво ответил Женька, лежавший с закинутыми за голову руками. Степан неопределенно хрюкнул и перестал возиться со снаряжением — не признаваться же ему было, что сперва он именно самодельную и носил, а потом добыл с убитого бандюги старый «лифчик» «пионер» и был по гроб жизни счастлив…
— По-моему, ты зря решил идти, — говорил Борька Игорю, который валялся на животе и рассматривал воду за бортом. — Только ведь встал…
— Раз встал — надо идти, — весело ответил Игорь, — не стоять же на месте!.. Отправляемся, смотри.
Экраноплан в самом деле, посвистывая и подвывая ревуном, отвалил от причала и, вырулив медленно на середину реки, вдруг приподнялся выше и заскользил вперед, набирая скорость. Свист перешел в вибрирующий рев, потом стих вообще. Казаки на корме на три голоса завели под аккомпанемент гитары какую-то былину — обычную пограничную былину с простеньким сюжетом, несложным философским подтекстом и повторявшимся снова и снова рефреном 'так оно и было — эхх!' Мальчишки, тихо сидя или лежа на носу, прислушивались, по временам вздыхали — каждый о чем-то своем. Лица у всех были
