рамане лишь выполняют роль в нашей истории, не имея права на собственное существование. Св. Микель просто предложил один из возможных вариантов объяснения такого события с духовной точки зрения.
Понтифик снова улыбнулся.
— Могу вам признаться, что сам потратил на подобные размышления немало энергии и времени. Моя предварительная информация о вас оказалась верной только отчасти. Ваша преданность Богу, Его церкви и своей семье были отражены в вашем досье, но вот о живом интересе к теологическим вопросам там не оказалось ни слова.
— Я полагаю, что эта экспедиция является самым главным делом всей моей жизни. Хочу верить и надеяться, что сумею должным образом послужить Богу и людям. Поэтому я пытаюсь подготовиться ко всем возможным поворотам событий, в том числе и к тому, что рамане не обладают духовным компонентом личности. Подобный вариант событий может повлиять на мои действия во время экспедиции.
О'Тул несколько помедлил, прежде чем продолжить.
— Кстати, Ваше Святейшество, может быть, ваши исследователи уже сумели сделать выводы относительно духовной природы раман по результатам первой высадки?
Иоанн Павел V качнул головой.
— Увы. Правда, один из самых ревностных архиепископов, чье рвение в вопросах веры зачастую опережает разум, настаивает, что структурная организация первого корабля раман — вы знаете все это, симметрия и геометрический облик, даже троекратное дублирование всех систем — позволяет предположить, что перед нами храм.
— Удивительно! — промолвил генерал О'Тул. — Такое мне и в голову не приходило. Дэвид Браун будет потрясен, — генерал расхохотался. — Видите ли, доктор Браун настаивает, — пояснил он, — что мы, бедные и невежественные создания, не способны даже понять предназначение такого корабля, раз технологические возможности его создателей настолько опередили наши умственные. По его словам, о религии раман не может быть и речи. Он полагает, что такие предрассудки, словно всяческие мумбо-юмбо, они забыли за зоны до того, как овладели искусством сооружения сказочных космических кораблей.
— Доктор Браун ведь атеист, не так ли? — спросил папа.
О'Тул кивнул.
— Отпетый. По его мнению, религиозный образ мышления свидетельствует о нарушении функций мозга. А всякого, кто не разделяет его точки зрения, считает абсолютным идиотом.
— А остальные члены экипажа? Неужели и они поддерживают экстремизм доктора Брауна?
— В экипаже он самый ярко выраженный атеист, опасаюсь, правда, что Уэйкфилд, Табори и Тургенева в основном разделяют его точку зрения. Но пусть это может показаться странным, интуиция подсказывает мне, что сердце командира Борзова недалеко от веры. Среди переживших хаос такое нередко. Во всяком случае мы с Валерием всегда с обоюдным удовольствием разговариваем на религиозные темы.
Генерал О'Тул ненадолго умолк, чтобы, собравшись с мыслями, завершить духовную характеристику экипажа „Ньютона“.
— Обе женщины из Западной Европы, француженка де Жарден и итальянка Сабатини, номинально являются католичками, хотя за верующих их не примешь даже при самом пылком воображении. Адмирал Хейльман — лютеранин… на Пасху и Рождество. Такагиси занимается медитацией и изучением дзэн [13]. О других двоих ничего определенного сказать не могу.
Понтифик встал и подошел к окну.
— Где-то там, в небесах, мчится странное и удивительное космическое судно, созданное существами, живущими на другой звезде. Мы посылаем дюжину людей на встречу с ним, — он обернулся к генералу О'Тулу. — Этот корабль может оказаться посланцем Божьим и лишь вы способны распознать это.
О'Тул не отвечал. Папа вновь поглядел в окно, помолчав с минуту.
— Нет, сын мой, — наконец негромко проговорил он, скорее обращаясь к себе самому, чем к О'Тулу. — Я не могу ответить на ваши вопросы. Ответы на них знает Господь. Молитесь Ему, чтобы, когда настанет час. Он даровал вам знание. — Папа повернулся лицом к генералу. — Хочу сказать, что восхищен вашим интересом к столь важным вопросам. Я уверен, что Бог не случайно выбрал именно вас для этой экспедиции.
Генерал О'Тул понял, что аудиенция заканчивается.
— Святой Отец, благодарю вас за согласие встретиться и побеседовать. Я весьма глубоко тронут подобной честью.
Иоанн Павел V улыбнулся и подошел к гостю. Обняв генерала за плечи на европейский манер, он проводил гостя к выходу из кабинета.
11. СВ.МИКЕЛЬ СИЕНСКИЙ
Выход со станции подземки приходился прямо напротив входа в Интернациональный парк Мира. Когда эскалатор поднял генерала О'Тула наверх под лучи послеполуденного солнца, купол усыпальницы оказался справа — не более чем в двух сотнях ярдов. Слева, в другом конце парка, за комплексом административных зданий виднелись верхние этажи древнего римского Колизея.
Американский генерал энергично направился к парку и сразу же свернул по мощеной аллее к усыпальнице. Он миновал небольшой и очаровательный монумент-фонтан „Дети мира“, остановился на миг, чтобы разглядеть, словно живые, скульптурные фигурки детей, играющих в прохладной воде. О'Тул был полон ожидания. „Немыслимый день, — думал он. — Сперва аудиенция у папы. А теперь еще посещение усыпальницы св. Микеля“.
Когда в 2188 году, через пятьдесят лет после смерти и, что, быть может, важнее, через три года после избрания Иоанна Павла V новым папой, св. Микель был канонизирован, все согласились, что для поклонения новому святому лучшего места, чем Интернациональный парк Мира, придумать нельзя. Огромный парк тянулся от площади Венеции до Колизея, окружая редкие руины римского Форума, случайно уцелевшие в ядерной катастрофе. Выбор места для гробницы представлял собой весьма тонкое дело. Мемориал Пяти Мучеников, сооруженный в честь отважных мужчин и женщин, посвятивших себя восстановлению порядка в Риме в месяцы, непосредственно последовавшие за катастрофой, привлекал посетителей уже многие годы. И общее мнение гласило, что святилище в честь Микеля Сиенского не должно затмить величественного открытого мраморного пятигранника, занимавшего юго-восточный уголок парка с 2155 года.
После многих споров было решено, что гробница св. Микеля займет противоположный северо- западный уголок парка и своим основанием точно ляжет на эпицентр взрыва, случившегося всего в десяти футах от места, где стояла колонна Траяна, прежде чем адский жар огненного шара за какой-то миг превратил ее в пар. Первый этаж святилища был предназначен для медитации и молитв. Двенадцать альковов-капелл примыкало к центральному нефу: шесть из них были украшены скульптурами и произведениями искусства, отвечавшими римско-католическому канону, другие шесть были отданы прочим главным религиям мира. Эта эклектическая мешанина на первом этаже создавала известный уют многим паломникам, не принадлежащим к католической церкви, но чтившим память святого.
Генерал О'Тул не стал уделять много времени первому этажу. Преклонив колена, он помолился в капелле св. Петра. Мельком глянул на знаменитое деревянное изображение Будды в нише около входа, но, подобно многим туристам, с нетерпением предвкушал зрелище, ожидавшее его на втором этаже. Как только генерал вышел из кабины лифта, величие и дивная красота фресок мгновенно поразили его. Прямо перед ним оказался портрет в натуральную величину очаровательной восемнадцатилетней девицы с распущенными светлыми волосами. Преклонив колена в старом Сиенском соборе, она оставляла в корзине на холодном полу закутанного в одеяло кучерявого мальчишку. Это случилось в рождественский сочельник 2115 года. Такова была первая ночь жизни Микеля Сиенского, ей и было посвящено первое из двенадцати панно, что окружали гробницу, повествуя о жизни святого.
Генерал О'Тул подошел к небольшому киоску у подъемника и купил 45-минутную аудиокассету, предназначенную для туристов. Квадрат со стороной десять сантиметров свободно умещался в кармане
