— Невероятно, — сказал Пьер, — выходит, что все мы приглашены на коронацию в Англию, а потом и на неофициальный прием. Весьма неожиданно.
— Ой, гранд-папа, — взволнованно проговорила Женевьева. — Я хочу в Англию. Мы едем, да? И я увижу настоящего короля и королеву?
— Сейчас королевы еще нет, дорогая, — ответил дедушка, — если ты не имеешь в виду королеву- мать. Король еще не женился.
Николь перечитала приглашение несколько раз, но ничего не сказала. Когда Женевьева успокоилась и выбежала из комнаты, отец обнял Николь.
— Я хочу поехать, — тихо проговорила она.
— Ты уверена? — спросил он, отодвигаясь и разглядывая ее проницательным взором.
— Да, — уверенно подтвердила она.
„Генри еще не видел Женевьевы до того вечера, — вспоминала Николь, глядя на часы, а потом на лыжное снаряжение — ей предстояло спуститься с вершины. — Отец вел себя просто изумительно. Он сделал так, что в Бовуа меня больше не увидели, и о том, что у меня ребенок, узнали, когда Женевьеве исполнился год. А Генри про нее и не заподозрил до того вечера в Букингемском дворце“.
Николь словно видела себя стоящей в цепочке гостей на прием. Король запаздывал, Женевьева капризничала. Наконец Генри оказался перед ней.
— Достопочтенный Пьер де Жарден из Бовуа, Франция, с дочерью Николь и внучкой Женевьевой.
— Так, значит, это Женевьева, — проговорил король.
На мгновение он пригнулся, взял девочку за подбородок. Она подняла личико, и король увидел в ее чертах нечто знакомое. Генри вопросительно поглядел на Николь. Та ограничилась улыбкой. Впереди уже выкликали имена следующих гостей. Король прошел дальше.
„И тогда ты послал в гостиницу Даррена, — спускаясь с невысокого склона, вспоминала Николь, собираясь к прыжку… и во время недолгого полета потом. — Он гудел и охал, наконец спросил, не приду ли я на чай“. Николь резко затормозила рантами лыж. „Скажите Генри, что я не приду“, — ответила она семь лет назад Даррену.
Возле небольшого шале на опушке леса Николь появилась в две минуты первого. Сняла лыжи, воткнула их в снег и направилась к двери, не обращая внимания на таблички, предупредительно извещавшие „EINTRITT VERBOTTEN“ [26]. Из ниоткуда вынырнули двое коренастых мужчин, один из них прямо-таки появился из снега между Николь и дверью хижины. „Все правильно, — услыхала она знакомый голос, — мы ждем ее“. Охрана исчезла еще быстрее, чем появилась, и Николь увидела в дверях шале Даррена, улыбавшегося как и тогда.
— Привет, Николь, — дружески проговорил он. Постарел. Возле висков появилась седина, в короткой рыжей бороде с перцем мешалась соль. — Как поживаешь?
— Отлично, Даррен, — ответила она, чувствуя, что начинает нервничать, невзирая на все собственные назидания. Пришлось напомнить себе, что с тех пор она поумнела, достигла определенного положения в обществе в меру своих возможностей и, конечно, вправе испытывать такую же уверенность в себе, как и ждущий ее король. В шале Николь вступила уверенным шагом.
Внутри было тепло. Генри стоял спиной к маленькому очагу. Даррен затворил за ней дверь, оставляя их вдвоем. Николь автоматически развязала шарф, расстегнула парку. Сняла снегозащитные очки. Двадцать, может быть, тридцать секунд, не говоря ни слова, они глядели друг на друга, не пытаясь перевести в слова воспоминания о двух жгучих, исполненных наслаждения и страсти, незабываемых днях, что они подарили друг другу пятнадцать лет назад.
— Привет, Николь, — наконец проговорил король, голос его был нежным и мягким.
— Привет, Генри, — ответила она. Он хотел было обойти кушетку, подойти к ней, возможно, и прикоснуться, но гордым движением плеч она остановила короля. Тот предложил ей сесть. Николь качнула головой.
— Я предпочла бы постоять, если ты не против. — Она подождала еще несколько секунд. Взгляды их вновь встретились. Николь влекло к королю, что бы там ни подсказывал разум. — Генри, — наконец выпалила она, — почему ты вызвал меня сюда? У тебя ко мне, наверное, что-нибудь важное? Король Англии не станет попусту тратить время в хижине на склоне швейцарской горы.
Генри направился в угол комнаты.
— Я привез тебе подарок к тридцатишестилетию, — сказал он, нагибаясь спиной к Николь.
Николь рассмеялась. Скованность начинала оставлять ее.
— Это будет завтра, — проговорила она, — ты ошибся на день. Но с чего…
Он протянул ей компьютерный кубик.
— Это самый ценный подарок, который я сумел для тебя подыскать, и, поверь, он обошелся королевской казне в изрядное количество марок [27].
Она вопросительно глядела на короля.
— Ваша экспедиция меня уже давно беспокоит, и я даже не сразу понял почему. Но четыре месяца назад, играя с принцем Чарлзом и принцессой Элеонорой, я вдруг понял, что именно тревожит меня. Интуиция подсказывает мне, что вас ждут неприятности. И я знаю, это звучит глупо, особенно в моих устах, но волнуют меня не рамане. Скорее всего окажется прав этот ваш мегаломан Браун: в нас, землянах, для них нет ничего интересного. Тебе придется провести сотню дней в небольшом корабле с одиннадцатью…
Король понял, что Николь не слушает его.
— Возьми, — сказал он, — этот куб. Агенты моей разведки составили полные и исчерпывающие досье на каждого из дюжины членов экипажа „Ньютона“, в том числе и на тебя. — Николь нахмурилась. — Эта информация, по большей части отсутствующая в досье МКА, подтверждает мою личную убежденность, что экипаж „Ньютона“ укомплектован людьми с неустойчивой психикой. Я не знал, что делать с…
— Это не твое дело, — вспылила Николь, а вторжение Генри в сферу ее профессиональной деятельности рассердило ее. — Зачем ты лезешь не…
— Ну-ка тихо, — прикрикнул король. — Уверяю тебя, я руководствуюсь вполне благими побуждениями. Кстати, — добавил он, — возможно, вся эта информация тебе и не потребуется, но мне все-таки кажется, кое-что обязательно будет полезным. Возьми. И выброси, если захочешь. Ты — офицер службы жизнеобеспечения. Можешь использовать эти данные, как тебе заблагорассудится.
Свидание не сложилось, Генри видел это. И подойдя к креслу перед очагом, уселся в него лицом к огню. Спиной к Николь.
— Побереги себя, Николь, — буркнул он.
Подумав, она убрала куб внутрь парки и подошла к нему со спины.
— Спасибо, Генри, — рука Николь упала на его плечо. Король не повернулся, а только поднял вверх руку и очень медленно прикрыл своей ладонью ее пальцы. Так они пробыли почти минуту.
— Некоторые факты, однако, ускользнули даже от моих агентов, — проговорил он негромко. — И один из них весьма интересует меня…
Громко трещали дрова, но Николь слышала только стук своего сердца. Один голос внутри нее кричал: „Говори ему, говори же!“ Но другой голос, исполненный мудрости, велел молчать…
Николь медленно высвободила руку. Король повернулся к ней. Она улыбнулась ему и направилась к двери. Застегнула парку, завязала шарф.
— Прощай, Генри.
15. ВСТРЕЧА
Состыковавшись, оба космических корабля экспедиции „Ньютон“ развернулись так, что Рама заполнил все обзорное окно в центре управления. Чужой звездолет был невероятно огромен: длинный геометрически правильный цилиндр с тускло-серой поверхностью. Николь молча стояла рядом с Валерием Борзовым. Для
