контейнерах в кормовой части военного корабля могут послужить чем-то, кроме средства против страхов, одолевающих гражданских политиканов.
Садясь за терминал компьютера в своей комнате, озабоченный О'Тул припомнил слова Армандо Урбины, мексиканского борца за мир, выступавшего за полное уничтожение ядерного арсенала СОП. „Как показали нам Рим и Дамаск, — сказал сеньор Урбина, — если оружие существует, им можно воспользоваться. И только когда его не будет, мы сможем гарантировать, что ни один человек не падет жертвой ядерного уничтожения“.
Ричард Уэйкфилд не возвратился до наступления ночи. Станция радиорелейной связи в лагере „Бета“ была выведена из строя бурей. На „Ньютоне“ следили по телеметрии за вскрытием Цилиндрического моря и началом урагана, когда она перестала передавать сигналы, и уже на половине пути по Центральной равнине Ричард вышел из зоны слышимости. Последний его разговор с Яношем Табори, вызвавшимся посидеть на связи, был типичным для Уэйкфилда. Доносящийся из Рамы сигнал заметно ослабевал, и Янош с обычным легкомыслием поинтересовался, как поминать Ричарда перед „почитателями его“, если „Великий Галактический Упырь все же пожрет его душу“.
— Скажи им, что я погиб по глупости, потому что слишком полюбил Раму.
— Что это? — удивился Отто Хейльман. Адмирал пришел переговорить с Яношем о каких-то технических проблемах.
— Убил таки, — произнес Янош, без успеха пытаясь вновь обнаружить сигнал.
— Кого убил, кто убил… о чем вы?
— Пустяки, — ответил Янош, поворачиваясь вместе с креслом и взмывая в воздух. — Чем могу вам служить, герр адмирал?
По поводу опоздания Ричарда особой тревоги не проявили, пока после очередного рассвета на Раме не прошло несколько часов. Остававшиеся на „Ньютоне“ космонавты полагали, что весь вечер Уэйкфилд провел за каким-то делом („Наверное, чинил станцию „Бета“, — предположил Янош), потерял счет времени и решил не рисковать в одиночестве. Но, когда он не вернулся и утром, члены экипажа помрачнели.
— Не знаю, почему мы не хотим признать этого, — вдруг нарушила молчание за обедом Ирина Тургенева. — Уэйкфилд тоже не вернется. То, что погубило Такагиси и де Жарден, доберется и до него.
— Не смеши, Ирина, — с пылом возразил Янош.
— Да, — заметила она, — ты так говорил всякий раз. С самого начала, когда под ножом умер генерал Борзов. И когда якобы по несчастной случайности краб искрошил Уилсона. И когда пропала космонавт де Жарден…
— Совпадение, — воскликнул Янош, — не более чем совпадение!
— Янош, ты глуп! — крикнула Ирина. — Ты веришь всем и всему. Надо взорвать эту штуковину на мелкие части, пока не случилось…
— Тише, тише, прекратите, — громко вмешался Дэвид Браун, чтобы остановить ссору коллег из Восточной Европы.
— Не надо больше, — добавил генерал О'Тул. — Все и так нервничают. Ссориться нет никакой необходимости.
— Ну кто пойдет искать Ричарда? — не обращаясь ни к кому конкретно, спросил эмоциональный Янош.
— Надо быть безумцем… — начала возражать Ирина.
— Нет! — твердо вмешался адмирал Хейльман. — Я предупреждал его, что он предпринимает эту вылазку без официального разрешения, на свой страх и риск. К тому же доктор Браун и оба пилота полагают, что с оставшимися членами экипажа мы едва сумеем довести до Земли оба корабля, даже принимая в расчет Уэйкфилда. Рисковать больше нельзя.
За столом воцарилось долгое и скорбное молчание.
— Я хотел сказать всем, что обед закончен, — проговорил Дэвид Браун, поднимаясь со стула, — однако, мне кажется, что следует это сделать на оптимистической нотке. Час назад получен приказ. Мы отправляемся на Землю в день Н-14 [51], примерно через неделю. До тех пор отдыхаем, тренируемся перед полетом, обеспечиваем функционирование всех технических систем „Ньютона“.
Космонавты Тургенева, Сабатини и Яманака отвечали возгласами одобрения.
— Если мы больше не собираемся посещать Раму, — спросил Янош, — зачем так долго ждать? Трех- четырех дней на подготовку хватит с избытком.
— Насколько мне известно, — произнес доктор Браун, — у обоих наших военных коллег есть особое задание, на которое и уйдут три ближайших дня; мы тоже поможем. — Он поглядел на Отто Хейльмана. — Вы собираетесь давать пояснения?
Адмирал Хейльман поднялся.
— Сперва мне необходимо обсудить подробности с генералом О'Тулом, — с медью в голосе проговорил он. — Утром мы все объясним экипажу.
О'Тулу не нужно было видеть приказа, двадцать минут назад полученного Хейльманом. Он заранее знал его текст. В соответствии с назначенной процедурой в нем было только три слова:
54. ОДНАЖДЫ ГЕРОЙ
Майкл О'Тул не мог уснуть. Он крутился, вертелся, включал и выключал свою любимую музыку, напрасно твердил „Богородице Дево“ и „Отче наш“. Ничто не помогало. Нужно было отвлечься, позабыть об ответственности, даруя душе успокоение.
„ИСПОЛНЯЙТЕ ПЛАН „ТРОИЦА“ — именно в этих словах он видел истинные причины своего беспокойства. Что там бишь… С помощью системы дистанционного управления открыть контейнеры, извлечь из них заряды — размером с холодильник, — проверить подсистемы, поместить бомбы в специальную гондолу, доставить к входному шлюзу Рамы, переместить к грузовому лифту.
„Что еще?“ — думал он. Одна малость, которая не займет больше минуты, но тем не менее Самая важная. С помощью пары клавиатур, размещенной на боковой поверхности бомбы, они с адмиралом должны были ввести на каждый заряд определенный числовой код, без которого их нельзя было активировать. Иначе бомба навечно останется инертной.
Когда-то в военном штабе СОП в Амстердаме на дебаты по поводу включения ядерных зарядов в ограниченную весовую сводку „Ньютона“ потратили несколько недель. Потом проголосовали. Было решено снабдить корабли „Ньютона“ ядерными зарядами, однако, чтобы уменьшить общее беспокойство, следовало обеспечить самые тщательные меры безопасности на случай непредусмотренного срабатывания.
Чтобы избежать возмущения, на том же совещании договорились строго засекретить уже сам факт размещения на „Ньютоне“ ядерного оружия. О нем не знали даже гражданские члены экипажа.
До старта „Ньютона“ секретная рабочая группа по обеспечению безопасности „Троицы“ встречалась семь раз в четырех разных местах. Во избежание возможного воздействия электронных помех решили активацию ядерного оружия производить вручную. Таким путем добились того, чтобы никакой лунатик на Земле или ошалевший на „Ньютоне“ космонавт не мог с помощью простых электронных средств привести оружие в готовность. Возглавляющий штаб СОП, блестящий, но бесстрастный служака Кадзуо Норимото выразил свою озабоченность — отсутствие электронного управления заставляло в излишней мере полагаться на членов экипажа. Переубедили его следующим аргументом: куда надежнее полагаться на военный персонал „Ньютона“, чем опасаться, что какой-нибудь террорист или фанатик сумеет выяснить код активации. Но что, если запаникует уже один из военных? Как защитить систему от односторонних действий члена экипажа? Когда дискуссия завершилась, была принята простейшая мера безопасности — включить в состав экспедиции троих военных. Каждый из них будет знать собственный код активации. Чтобы привести ядерное устройство в рабочее состояние, достаточно вручную ввести две из трех длинных строчек цифр.
