— Ты чего тут делаешь?
— Да вон, предки новую тачку подогнали, а у ней тормозов совсем нет.
— Молодцы у тебя предки. Каждый раз новую тачку со всё большим салоном покупают. Это, чтобы у ребёнка во время полового акта ноги не подгибались.
Вадик засмеялся. Это был высокий, горбоносый, очень обаятельный парень. Его родители держали самый крупный в городе ресторан, гостиницу и сеть магазинов. Вадик же занимался тем, что наслаждался жизнью. Он уже несколько лет пытался учиться в политехе, но дальше второго курса дело как-то не шло. Вот в чём он был профессионалом, так это в «тралении» длинноногих, кривовских девушек.
— А ты что тут делаешь, мент поганый? — спросил Вадик.
— Да, по службе мотаюсь.
— Машину, что ли, угнанную ищешь?
— Да, нет, так низко меня ещё не опустили. По убийству работаю. «Джип» тут был — видел?
— Ну, как же! Я давно себе такой же хочу.
— Вот, надо узнать, что он тут менял.
Неожиданно снизу подал голос слесарь.
— А что тут узнавать? Фару на крыше ему кто-то кирпичом грохнул, да подфарник он менял.
— Какой подфарник? — быстро спросил Юрий.
— Навесной, противотуманник. Да вон он валяется, — слесарь рукой показал в сторону большой кучи автомобильного металлолома.
Юрий поспешил к означенному свидетелем предмету. Это был чёрный, квадратный, явно импортный подфарник с разбитым стеклом. К удивлению Юрия в нём сохранились даже остатки желтого стекла по окраине.
— А чего это он его выкинул, а просто стекло не поменял? — спросил он слесаря.
— А само стекло сейчас отдельно хрен найдёшь. Подфарники то вражеские, немецкие, дорогие. Стекло нужно такое прямо из немчурии выписывать. Долго, дорого. Так что, быстрей и дешевле будет новый купить, пока они тут у нас ещё есть.
— А стекло он где нашёл? — спросил Вадик.
— Да, повезло дураку! На прошлой неделе тут фура собрала на трассе такой же «Джип». Машина в хлам, хозяин на кладбище, а стекло просто вылетело, и осталось целёхоньким. Лёнька, как знал, притащил его с трассы, не поленился.
— А говорят, что нельзя с битой машины запчасти на свою ставить? — напомнил Юрий.
— Говорят, особенно, если там труп был. Но, нашим бычкам всё по х…!
Юрий долго рассматривал свою находку, потом попросил у Вадика: — Слушай, у тебя пакет есть?
— Есть, а тебе зачем?
— Положить надо. В ГАИ надо отнести, — на ухо другу шепнул Астафьев.
— Да, давай я тебя сейчас туда подкину. Мне всё равно сейчас туда надо, машину на себя оформлять.
— Поехали! — обрадовался опер. Эта затянувшаяся осень с уже зимними ночами не радовала его перспективой пешком тащиться через весь город в ГИБДД.
Через полчаса он, Караваев и Рашидов рассматривали на столе дознователя находку Юрия.
— Похож, — сказал Ренат, и, осторожно отделил с помощью отвертки рамку стекла от остальной конструкции. Потом он пододвинул на середину стола свою клееную конструкцию из осколков подфарника, и водрузил сверху обод.
— Как здесь и была, — сказал за спиной Юрия Караваев.
— Да, стекло тут и стояло, — согласился Рашидов. — Ты там не заметил, у него какие-нибудь повреждения на капоте есть?
Юрий развёл руками.
— Откуда, у него же там спереди кенгурятник стоит. Да, и не присматривался я, не успел. Он уже выезжал из автосервиса.
— Вообще, надо было его оформить по всем правилам. С понятыми, с показаниями свидетелей, — напомнил Караваев.
— А что, разве так нельзя? — удивился Юрий. — Я бы оформил всё задним числом.
Игорь поморщился.
— Ага, мы в прошлом месяце пролетели вот так же, с тем наездом во дворе школы. Пришла Кашина, и раздолбала все наши улики под корень.
— Да, Синюхин тогда отделался только штрафом. А мог бы сесть, — заметил Рашидов.
Так что себе в отдел Астафьев пришёл недовольный. Там его встретил не менее недовольный Колодников.
— Ну, накопал что-нибудь? — спросил «наставник» своего стажёра.
— Да, накопал. Стекло с того разбитого подфарника было с «Джипа» какого-то Коли Соколова. Я нашёл его в автосервисе.
— Зафиксировал?
— Нет, а что, надо было?
— А как же! Вот, дал бог помощника, стажёра, не приведи господи!
— Но, как бы я его зафиксировал? Этот подфарник уже там, в металлоломе валялся. Если б я его с машины снял, тогда другое дело.
— Ладно, проехали. Что ещё узнал про этого Соколова?
— Он не сидел, молодой, борзый. Служил в каких-то спецвойсках.
— Так, а где он живёт?
Астафьев молча выложил на стол перед начальником лист бумаги.
— Шолохова сорок два. Свой дом. Это ты в паспортном столе уже побывал?
— Да, как видишь.
— Молодец, сам догадался? Что ещё?
— Брать его надо.
— С какого хрена?
— Но стекло…
— Стекло это доказательством служить не может. Сам говоришь, что подфарник этот уже из кучи металлолома выловил. Хрен там что докажешь.
— Может, надо этого самого Колю показать свидетелю, — осторожно предложил Юрий.
— Официально? Устроить опознание?
— Ну да.
Колодников снова сморщился.
— Ты, однако, круто берёшь. Что, так охота этого Колю прищемить?
Астафьев взорвался.
— Ну, должен же хоть кто-нибудь сесть за Наташку!?
— Должен, но, может и не сесть. Доказать всё это будет трудно, парень. Это только если его колоть, и колоть жёстко, — Колодников ударил кулаком в собственную ладонь.
— Давай, я этим займусь. Я из него отбивную сделаю.
Колодников засмеялся.
— И тебя посадят после этого раньше его. Остынь, парень.
— И что, всё!? Ничего нельзя сделать? И это власть? И это милиция, прокуратура, суд? Что это всё — дерьмо собачье? Так выходит?!
Пришлось Колодникову всё объяснять заново.
— Слушай, Юра, если бы этот Соколов был просто, сам по себе — одинокий бык с большим гонором, мы бы его опустили на раз. Завели бы сюда, прижали всем… личным составом, и выбили всё, что угодно. Но он член бригады Бизона. И если его этот свидетель опознает, то ему долго не жить. В лучшем случае его запугают так, что он маму родную в упор не опознает. В худшем — просто грохнут.
— Что ж так всё безотрадно то? — Со злостью спросил Юрий.
— Время сейчас такое, Юрик. Блядские девяностые, иначе их не назовёшь. Ну, давай, что-нибудь придумаем.
Астафьев, с согласия Колодникова, всё же устроил негласное опознание хозяина «Джипа» единственным свидетелем. На следующий день, рано утром они сидели в машине Вадика Долгушина. По очереди все трое дружно позёвывая. Астафьев всё косился на сумрачную физиономию своего предшественника по кровати Натальи Соенко. Признаться, он этого Мироненко уже тихо ненавидел. Вчера вечером ему огромных трудов стоило уговорить этого холёного кабана встать пораньше, и с часок посидеть в машине на одной из окраин города. Тот никак на это не соглашался. И только пригрозив уже официальным опознанием, именно так, как это делают в кино, с понятыми и подставными, Юрию удалось заполучить сегодня утром этого перспективного «менеджера» собственного тестя. Гораздо быстрей Юрий уговорил Вадика, хотя тому так же не хотелось вылазить из-под одеяла в такую рань. Связываться с милицейскими машинами Астафьев не стал. Там вечно не было то бензина, то запчастей, то водителя, а чаще всего просто машины.
Время шло, пошёл уже девятый час. Астафьев начал беспокоиться, не уехал ли его подозреваемый куда-нибудь ночью. Например, на ту же охоту.
— В девять я должен быть на работе, — напомнил свидетель.
— Будешь, — согласился Юрий.
— Но время…
— Время ещё мало. Тут до твоего офиса пять минут езды.
Они снова замерли, только Мироненко каждые полминуты поглядывал на часы, да натужно вздыхал. Когда Астафьев уже решил, что его затея провалилась, открылись ворота, выехал приметный «Джип». Хозяин его вылез из машины, начал закрывать ворота.
— Смотри, быстро! — прикрикнул он на сонного свидетеля. Тот торопливо приник к окуляру старенького бинокля.
'Хоть бы опознал, хоть бы опознал!', — чуть не молился на него сейчас Юрий.
— Да, это он, — сказал Алексей Мироненко, опуская бинокль. — Как раз эту рожу я видел в бараке в ту ночь.
