посмотрела на него, как на ненормального. Аксён вздохнул, и извлек из под ватника часы. Набрал воздуха.
Она рассмеялась. И сказала, что ждала с утра, что им надо поговорить, она давно собиралась.
Аксён обрадовался. И набрал воздуха во второй раз.
За калиткой загавкала собака. Аксён сдулся. Беседовать с Ульяной под лай не хотелось, разговор предстоял серьезный, а собака лаяла требовательно и настойчиво. Аксён предложил подождать, когда собаке надоест, и они прождали почти двадцать минут. Собака лаяла. Она немного стала переходить на хрип и Ульяна решила проявить милосердие — поглядеть, что там стряслось. Погода-то собачья.
Они выглянули за калитку и обнаружили псину. Ту самую, которая помогла Аксёну с «птичьим молоком», теперь она приперлась сюда и зачем-то заявляла о себе.
Собака была вполне заурядная, но Ульяна пришла в умиление. Она затащила собаку во двор, под крышу, тут же побежала домой и принесла печенье, все внимание переключилось на животное.
Ты хотела поговорить, напомнил Аксён. Но Ульяна была уже слишком занята, она уже думала — есть ли у собаки хозяева? Может, она потерялась и безутешные владельцы уже обыскивают город в поисках любимца. Но, скорее всего, бездомная — ошейника нет, и ребра торчат, значит, псинку вполне можно забрать себе. Конуру сделать легко, у отца как раз есть в мастерской доски и кусок рубероида…
Аксён слушал. Ничего не получилось. Ничего. Совсем. Он так долго собирался и все в пустую!
Он поплелся домой. В пленке, в фуфайке, в грязь и дождь. Деньги оставались, и можно было добраться до Ломов на костромиче, но Аксён отправился пешком. Шагать было тяжело и внутри что-то болело, и удивительно громко тикали часы и дрожали руки.
Его встретил старший брат. Смеялся, тыкал пальцем в ватник, они, конечно же, подрались.
Той же ночью собака притащилась за ним, в Ломы и стала жить. А его младший брат назвал ее Жужа. В чью-то там честь.
Глава 12
Озеро двигалось в темноте, шевелилось, старалось дотронуться до ног, проверить, убедиться, что все правильно… До берега было далеко, но Аксёну все равно казалось, что вода упорно обходит их справа.
Они сидели у костра. Улька держала в углях прутик, и когда он подгорал с кончика, выстреливала в темноту искру. В траве разгорался оранжевый фонарик, и Аксён представлял, что это эльфы зажгли огонек у своего домика. Улька стреляла еще, еще и еще и в сухой траве выстраивалась изогнутая сказочная улица.
Аксён следил за картошкой. Это была сложная задача, запечь картошку правильно, до рассыпчатости, но Аксён это умел. Они сидели давно, с сумерек и Аксён не хотел, чтобы наступило утро…
Сначала он решил, что это птица, ночная тварь, сова, или заблудившийся козодой, или летучая мышь, но крик повторился и Аксён узнал.
Тюлька.
Конечно же.
Аксён поднялся от костра, шагнул в лес, всего два шага, костер исчез, озеро исчезло, и она исчезла. Аксён шагал на голос, оглядывался и видел только ночь.
Закричали совсем уже рядом. Аксён дернулся всеми силами, стараясь прорваться сквозь муку пробуждения в собственном сне.
Он лежал в кровати. Над головой раскачивался сплетенный Тюлькой ловец снов, бусина на правом витке, отягощенная дурными снами, сползла вниз, сам Тюлька кричал на дворе.
Аксён выскочил из постели. Натянул джинсы, кеды, куртку, вылетел на воздух, оглядел пространство перед домом.
Двор. Двор как двор, как всегда. Бурьян, дрова, покрышки, ржавые бочки. Возле колодца Чугун и дядя Гиляй. Оба смотрят вниз с чрезвычайно сосредоточенными лицами.
Заметили Аксёна и от колодца тут же отвернулись. Это внушило Аксёну неприятные подозрения, он приблизился к родственникам и спросил:
— А где Тюлька?
— Какой Тюлька? — не понял дядя Гиляй.
— Да ладно вам! Какой-какой, понятно какой…
— Ты, наверное, толкуешь о Вячеславе?
— Да, о Славке…
Аксён оглядел двор еще. Тюльки нет. Подозрения окрепли.
— Где Славик?
Давить на дядю Гиляя было бесполезно, дядя Гиляй был похож на ужа, за уши не ущучишь. Чугун тоже не мармелад, но по молодости его еще можно прищемить, не настолько прожжен.
— Чугун, где Тюлька?! — Аксён пожалел, что не вдел в штаны ремень, ремень здорово мог пригодиться, пряжка хорошая, толстая.
— Он сам, — ухмыльнулся Чугун. — А я ему за это полтинник выдам…
— Что он сам?! — Аксён подступил к Чугуну. — Что он сам?!
Откуда-то из земных недр послышался вопль. Или вой. И рядом со срубом колодца стояла авоська с пивом.
Понятно.
— Тащите вверх, уроды! — рявкнул Аксён. — Быстро!
— Кто-тут урод… — начал было набычиваться Чугун.
Но дядя Гиляй его остановил.
— Иннокентий, он прав, — сказал дядя. — Мы поступили несколько необдуманно… Надо достать Вячеслава, он ведь уже давно все-таки… так сказать…
Дядя помотал головой и направился к колодцу.
— Он сам вызвался, — повторил Чугун. — Никто его не заставлял. Добровольно.
Чугун закурил.
Дядя тем временем принялся вытягивать из колодца веревку. Тянул. Аксён кинулся к нему на подмогу, но дядя уже справился сам — из сруба появился Тюлька. И сразу плюхнулся.
— Ихтиандр, блин! — расхохотался Чугун. — Леонид Леонов!
Тюлька был покрасневший. Или посиневший. Сразу понять сложно. Стоять самостоятельно он не мог, поэтому сидел. К ногам была привязана длинная веревка.
Дядя сунул под нос Тюльке фляжку.
— Рябина на коньяке, лучшее средство…
Аксён оттолкнул дядину руку и принялся сдирать с Тюльки рубашку. Рубашка прилипла и не отходила, Аксён плюнул и разорвал. Вытряхнул Тюльку из штанов.
— Я разтереться предлагал, — дядя снова предложил коньяк.
Аксён облил Тюлькины плечи, стал растирать. Тюлька хихикал и скрипел зубами.
— Внутрь ему надо, — посоветовал с крыльца Чугун. — Только связать сначала, а то буйствовать будет!
Аксён снял куртку, посадил в нее Тюльку, так, чтобы только нос наружу торчал. Остатки коньяка вылил на землю и приступил к выяснению обстоятельств.
— Что ты делал в колодце?
— Он… — зубы у Тюльки стучали. — Он сказал… Что все к-к-к… космонавты т-так… т-т- тренирруются…
— Кто? — спросил Аксён. — Который именно сказал?!
— Чу…
— Чугун, — кивнул Аксён. — Понятно…
— Я, я, — признался Чугун. — Идея была отличная, и родственник тоже поддержал…
— Сам понимаешь, Иван, — дядя Гиляй был серьезен, — электричества со вчерашнего нет,
