На дне его лежал дерюжный мешок, перевязанный в нескольких местах грубой веревкой. Из мешка торчали две ноги. Паша запрыгнул в катер и склонился над необычной находкой, но Колодников его остановил:
- Погоди, не трогай, давай снимем все на камеру.
Пока капитан перематывал пленку, Андрей рассматривал доставшийся им 'сюрприз': одна нога неизвестного была обута в добротный импортный полуботинок, на другой обувь отсутствовала, а голая торчавшая ступня разбухла до чудовищных размеров и приобрела отвратительный синюшный цвет. Обе конечности мелко подергивались, подавая тем самым признаки жизни. Приглушенные, сдавленные стоны раздавались теперь почти беспрерывно.
- Готово, - сказал Павел, направив объектив.
- Время местное четыре часа десять минут, осмотр помещения производят старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Колодников и капитан Зудов. Снимает капитан Зудов. Это мы только что нашли в ангаре на лодочной станции города Кривова. Снимаем мешок...
Андрей развязал веревку, содрал с тела несчастного дерюгу. Тот лежал на дне катера вниз лицом, руки связаны за спиной.
- Рост не более ста семидесяти сантиметров, телосложение атлетическое, волосы светлые, короткие, - машинально делал антропологическое описание Колодников. Удостоверившись, что Павел все заснял, он перевернул тело. Перед ними предстало изуродованное лицо: правый глаз заплыл синей опухолью, на лбу торчала грандиозная шишка, разбухшие, явно от ударов, губы. Говорить парень не мог - ему мешал кляп из ветоши. Вырвав его изо рта жертвы, Колодников спросил:
- Ты кто?
Парень откашлялся, выплюнул изо рта остатки тряпья и хриплым голосом представился:
- Шурик, Медведкин.
- А, Медведкин! - обрадовался Андрей. - Вот ты какой, красавец! Как же долго мы тебя искали! Ну, хорошо, что все-таки нашли.
Андрей разрезал путы на руках Шурика. Пока тот растирал затекшие руки, Колодников поднял мешок, в который был упакован Медведкин. Несмотря на то, что Шурик был освобожден, мешок оставался довольно тяжелым. Из него майор извлек ржавую железяку килограммов на пять, деталь какого-то советского трактора.
- И за что же они тебя хотели утопить? - спросил Колодников, демонстрируя Шурику 'железный подарок', который мог стать последним в жизни страдальца. Медведкину стало совсем плохо, но он взял себя в руки и, превозмогая боль, начал рассказывать:
- Это Гусь отдал приказ. Винт приехал и говорит: 'Все, Шурик, готовься купаться'. Я ему говорю, вы чего, я толком плавать не умею. А тот смеется, зачем тебе плавать, ты сейчас нырять будешь. Я было бежать, но куда убежишь со сломанной ногой. Отлупили, связали и сунули в багажник. Привезли сюда и вот... - он кивнул на мешок.
- Они везли тебя, а Андрея прихватили по дороге?
- Этого мента, что ли? Ну да. Я в багажнике-то ничего не слышал, а вот в ангаре они долго угорали, что сделали два дела сразу, и меня привезли, и этого участкового зацепили.
- Так, это хорошо, а теперь расскажи нам, почему на тебя так Гусь обиделся? Что ты участвовал в убийстве Бурлака, мы знаем, кто, кстати, его убил?
- Винт, - сказал Шурик, кивая на мертвеца. - Этот чокнутый могильщик сам себя подставил, дважды. Сначала, когда не закопал ту бабу, что мы ему привезли, а потом, когда меня отделал в своей гребаной сторожке, - Шурик показал на заплывший глаз. - Если бы не Винт, он бы точно меня убил.
- Ну а потом?
- Потом Гусь велел мне в больнице достать эту телку... - Шурик покосился на снимавшего на камеру Павла. Чувствовалось, сознание того, что его монолог фиксируется для вечности, заставляли парня аккуратней выбирать слова.
- Орлову?
- Ну да. Я полез на дерево, а там, в палате, оказался этот ваш лейтенант. Чем он стрелял, так я и не понял, но сначала подумал, что у меня жбан лопнул, такая боль была. Я аж руки отпустил и свалился... ногу вон сломал.
- За это они тебя и решили утопить?
- Наверное. Козлы, главное живьем! Запихивают в мешок и ржут, падлы!
- А ты что думаешь, сам бы плакал, если бы кого другого топили? Ты ведь из этой же породы.
Шурик на минуту потупился, но накопившаяся злоба на своих 'коллег' по бригаде продолжала в нем кипеть.
- Козлы, - повторил он. - Я их просил привезти доктора, с ногой чего-нибудь сделать, а они только ржали в ответ. Мы тебе, говорят, Шурик, и вторую сломаем, посадим около церкви, милостыню просить будешь. Все больше пользы принесешь.
Закончил он все это неожиданно жалобно:
- Отвезите меня в больницу, пожалуйста!
- Отвезем, не бойся. Ты скажи лучше, как получилось, что Орлову поранул Свинорез? Как он появился в доме на Достоевского?
Шурик пожал плечами:
- Не знаю, когда я приехал, она была мертвая. То есть мы думали, что мертвая, - поправился он. - Голова в крови, они, видно, сначала ее по башке треснули, уж потом Свинорез подсуетился или наоборот, не знаю. Гусь и говорит: вывези, Шурик, и закопай.
- На кладбище? - уточнил Колодников, косясь в сторону Паши, снимает ли? Но капитан исправно трудился в роли оператора.
- Ну да, как обычно, - подтвердил Шурик.
Эта фраза стоила многого.
- И многих вы там похоронили подобным образом? - ровным, почти безразличным тоном спросил Колодников. На самом деле он затаил дыхание, ожидая ответа.
- Ну... пятерых точно.
- Кого?
- Первый раз казаха этого, когда замочили.
- Нургалиева?! - радостно вскрикнул Андрей. Дело о пропаже мелкого предпринимателя Нуртаза Нургалиева висело на его отделе полной баранкой более полугода, и проблесков по нему никаких не светило. И вдруг такой подарок судьбы!
- Ну да, ерепениться тот что-то начал, денег, говорит, нету. Его сам Гусев пришил. Когда казаха закопали, и это прокатило, Гусь поставил все на поток. Его корешки из Волжанска привозили нам жмуриков, а мы их закапывали. У них там с этим трудности, накрыли раз одного на кладбище с мертвяком, вот они к нам и повезли. Да у них там и учет более строгий, ограда, охрана, всех купить надо. А у нас проще и дешевле. Но Гусю-то они хорошо башляли за это. Тем более что Бурлак денег не брал, так, сунешь ему сотенную, а то все бухалом брал да закусью.
Колодников чувствовал себя ребенком, вместо одного новогоднего подарка получившим сразу два. Это был материал, способный укатать Гусева по полной программе, на всю оставшуюся жизнь.
- Ты могилы эти показать сможешь?
- Попробую, - неуверенно предположил Шурик. - Там, я заметил, ничего нет. Ни крестов, ни памятников. Так, холмики одни.
'Да, кладбищенское начальство надо просто расстрелять', - подумал майор.
- Вы отвезете меня в больницу? А то у меня точно гангрена будет, я чувствую, - опять жалобно попросил Медведкин.
- Отвезем.
- Может, вызовем ему врача в ИВС? - предложил Паша.
- Зачем, просто положим в одну палату с Мазуровым и Шалимовым, там, наверное, и Андрюшка будет. Они его вылечат, старые волкодавы. А ИВС - потом.
На улице раздался гул моторов, визг тормозов, и в открытую дверь ангара по одному начали протискиваться люди в милицейской форме.
- Ну, вот и наши, слава богу!
Глава 27
После визита к Ковчугину Мамонов вернулся в управление в дурном настроении. Он сразу же взялся за сотовый и, услышав голос Гусева, сказал:
- С записью полный облом. Там полно народу, а этих кассет штук сто. Какая из них наша, хрен его знает.
- Ладно, я сам займусь этим. Пока все?
- Да.
Подполковник отключил мобильник, и в это время раздался звонок, которого он ждал с самого утра. Но с последними событиями как-то расслабился, забыл, и когда голос в телефонной трубке представился:
- Государственный советник таможенной службы третьего ранга Кусукин... - Мамонову показалось, что сердце его оборвалось куда-то вниз и остановилось.
Все могло сложиться иначе, но Жучихин вышел из дома на полчаса раньше, чем позвонил Мамонов. Он и потом мог вернуться к родителям подполковника, так как, выехав из гаража, машина неожиданно резко вильнула в сторону и встала. Прапорщик был опытным шофером и сразу определил, в чем дело.
'Шаровая полетела, хорошо, что не на трассе. Мог бы загреметь в кювет, а то и хуже, на скорости влетел бы в кого-нибудь в лобовую'.
Машину отбуксировали в автосервис, и у Жучихина возникла идея вернуться к Мамоновым, попить чайку. Но с заменой управились быстро, за какие-то полчаса. Пока прапорщик ехал к таможне, скверное предчувствие беды не покидало его.