- Это хуже.
- Да он сдвинулся на своей религии, ты бы слышал, что он тут нес!
- Я уже слышал это вчера.
- Миша, что же нам делать, ведь наших детей посадят, ты понимаешь, это?! - она уже кричала в телефонную трубку, а из глаз текли слезы.
- Тихо! Во-первых, не кричи, дай подумать.
'Позвонить Гусю, сказать, чтобы тот послал людей и убрал старого придурка. Но это долго, прокуратура в двух шагах от его дома. Да и надо еще найти человека, который согласится пойти на такое дело, все-таки не кто-то, а сам мэр. Тут нужна решимость...'
- Миша, ну сделай хоть что-нибудь! Надо его как-то остановить!
'Как?! - подумал Мамонов. - Кто его может остановить?'
Но тут в голову ему неожиданно пришла совсем простая мысль.
'Только жена и сможет его остановить'.
- Валя, у вас где-то был пистолет? - спросил Мамонов.
- Да, есть, небольшой такой.
- Найди его.
Не понимая, зачем это нужно, Валентина метнулась к стенке, открыла бар и начала в нем рыться, нещадно вышвыривая на пол шкатулки с украшениями, папки с документами. Наконец она нашла то, что искала. В шкатулке с палехской росписью лежал небольшой пистолет, 'ПСМ', приобретенный Стародымовым года три назад по совету того же Мамонова. Взяв пистолет, она вернулась к телефону и, тяжело дыша от волнения, спросила:
- Я нашла его и что теперь?
- Возьми его в левую руку, ты ведь левша?
- Да. Взяла.
- Там сзади, с тыльной стороны, есть такой выступ. Отожми его назад.
- Отжала...
- Теперь передерни затвор. Сделала? Молодец. А теперь слушай. Стрелять лучше в висок, желательно один раз. Можно в сердце, но это хуже, можно промахнуться, и он будет еще долго жить.
Наконец до Валентины дошло, на что ее толкает Мамонов.
- Так ты... предлагаешь мне убить Сашу? - запинаясь, спросила она.
- А что, разве есть другой выход? - спокойно спросил Мамонов. - Ты же говорила, что ради сына способна на все. Вот и останови его. Не бойся, я тебя прикрою, изобразим это все как самоубийство или, наоборот, как убийство по заказу претендентов на кресло мэра. Главное, ты не бойся. Сделаешь это, я приеду, и все будет хорошо.
- Нет, я... я не могу вот так, сразу!
- Можешь! - Мамонов говорил жестко и уверенно. - Ты все можешь! Потому что ты любишь своего сына. Разве не так?
- Да... - слабым голосом сказала она, впадая в транс от слов подполковника. - Я сделаю.
- Ты же не хочешь, чтобы он сидел в тюрьме, долго сидел.
Дверь спальни открылась, и Александр Иванович Стародымов, в черном парадном костюме, строгий и решительный, прошел мимо жены в прихожую. Он даже не посмотрел в сторону Валентины, не увидел в ее руках оружие. А та словно окаменела - стояла с телефонной трубкой в одной руке, с пистолетом в другой. Она слышала, как звякнула обувная ложка, - муж надевает ботинки, сейчас уйдет. И лишь когда щелкнул замок входной двери, Валентина кинулась вперед, закричав во все горло:
- Саша!
Стародымов остановился на пороге, обернулся на вопль жены.
Та быстро пробежала через прихожую, вскинула пистолет двумя руками и, почти вплотную приставив его к виску мужа, со всей силы нажала на спусковую скобу указательным пальцем. Грохнул выстрел, голову бургомистра отбросило в сторону, громоздкое тело начало заваливаться вправо и, упершись в дверной косяк, сползло на пол.
Пальцы не подчинялись Валентине Павловне, она с трудом разжала их, выпустила пистолет, и тот мягко шлепнулся на упругий линолеум. Подойдя к телу, она потянула его за плечо и, когда оно полностью завалилось на пол прихожей, закрыла входную дверь. После этого Валентина вернулась в комнату, подняла телефонную трубку и, нисколько не сомневаясь, что ее по-прежнему слушают, сказала:
- Миша, я сделала это.
Глава 29
Когда на милицейском 'уазике' увезли арестованных, ставших заплывшими от побоев лицами похожими на разъевшихся бурятов, Колодников начал думать, что делать дальше. Он решил загнать в ангар 'Ауди', оставив автомат в багажнике, и прихватить лишь пистолет Мысина. Но вторая машина, старенький патрульный 'жигуленок', неожиданно сдохла и никак не хотела заводиться.
- Она еще по дороге начала барахлить, а сейчас и искра пропала! - чуть не плача объяснял водитель.
Андрей разволновался. Его не оставляло ощущение, что в его отсутствие в городе происходит что-то не то. Это можно было назвать как угодно: предчувствием, интуицией, в душе он рвался в город со страшной силой.
- И как же нам отсюда выбираться? - спросил он Пашу. Тот, как всегда, невозмутимо пожал плечами, и кивнул в сторону 'Ауди':
- Только на ней.
Майор покосился в сторону их трофея. Это, конечно, выходило за все рамки уголовно-процессуальных мероприятий, по идее машину надо было отдать в руки бригады криминалистов, те бы сняли все отпечатки пальцев, зафиксировали все вмятины и наличие оружия. Но сейчас в городе творилось нечто, напрочь ломающее все устоявшиеся нормы и каноны делопроизводства. Кроме того, у них на руках остался еще один человек - преступник, нуждающийся в срочной медицинской помощи, неудачливый Шурик Медведкин.
- А ты на ней уедешь? - спросил Андрей.
- А почему бы и нет?
Колодников, в свои годы так и не научился водить машину. Своей не было и, как он шутил, с его зарплатой никогда и не будет. А вот Пашке от отца осталась древняя 'копейка', над которой Зудов трясся, как над ребенком.
- Ну что ж, давай, снимем ее для протокола на камеру, а потом поедем, - велел Колодников капитану и обратился к водителю 'жигуленка': - Давайте принесем этого несостоявшегося утопленника.
Погрузив Шурика на заднее сиденье, оперативники разместились в иномарке, повозились, устраиваясь на непривычно удобных сиденьях, потом Паша долго рассматривал панель управления, тронул 'Ауди' с места осторожно, словно сел за руль авто впервые. Выехав на проселок, он немного освоился и начал потихоньку прибавлять скорость, а когда выбрались на шоссе, и совсем разогнался под сотню.
- Ну, как тачка? - спросил Андрей.
- Зря я на нее сел, - вздохнул Зудов.
- Почему?
- Ездил и ездил бы себе на своей 'копейке', а теперь есть с чем сравнить.
- Ну ладно уж, подумаешь, какая-то вшивая 'Ауди'. Ты сильно-то не гони, машина для тебя новая, как бы не влететь куда.
Чтобы как-то отвлечь Пашку от грустных мыслей, Андрей решил похвалить его:
- Ты сегодня у нас вообще как Дантес, такую дуэль в ангаре устроил.
Зудов покосился на майора и поблагодарил:
- Спасибо, брат, что с Гитлером не сравнил. Это Винт за Пушкина у тебя пошел, да?
'Ну вот, обиделся, - подумал Колодников. - И потянул меня черт за язык! Что-то я действительно не то ляпнул, нашел с кем сравнивать'.
- Ну, извини, брат!
- Ладно, уж, молодец - это ты, - примирительно сказал Паша. - Я бы ни за что не стал отвлекать на себя внимание. Это ж надо, стоять под пулями в полный рост.
Колодников вспомнил, как он впал в ступор, и ему стало чуточку смешно. Оказалось, что его трусоватую заторможенность сочли за геройство. Кашлянув для приличия, он решил перевести разговор на другое.
- А знаешь, с чем были те бочки, за которые ты прятался? - спросил он капитана. - Я потом качнул их, оказалось - с бензином.
- Здорово, как только на воздух не взлетели, - покачал головой Пашка. - Дураком я был, дурак есть, дураком и подохну.
'Тьфу, черт! Опять что-то не то ляпнул!' - выругал себя Андрей и, чтобы окончательно отвлечься, спросил:
- Как ты думаешь, что сейчас Гусь делает?
- Гусь? А черт его знает... Хотя нет. Знаешь, какая у него сейчас первая проблема?
- Какая?
- Ольга Орлова.
- Да, это верно. А вторая - кассета. Не зря ведь Мамонов около видиков топтался. Они ведь не дураки, поняли, что та кассета, которую Ленка везла в Железногорск, только фрагмент записи.
- И значит, сейчас они попытаются ее уничтожить.
