интересовало главным образом общее направление реки, поэтому они стремились пройти вверх по течению как можно дальше. Вскоре пространство для обозрения расширилось, лес заметно поредел, пропуская солнечные лучи, и наконец уступил место широкой поляне. Лишь изредка на ней виднелись отдельные группы деревьев и здесь и там поднимались скалистые возвышенности, и, похоже, такой пейзаж не изменится вплоть до самого горного хребта.
Поверхность реки, залитая ярким солнцем, блестела как зеркало. В раскаленной атмосфере, при отсутствии малейшего ветерка, двигать веслами становилось все труднее. Гребцы не раз вспомнили плавание в низовьях реки, где широкие кроны прибрежных деревьев закрывали их от обжигающих солнечных лучей.
За последним поворотом реки отлив уже не влиял на скорость потока, и гребцам приходилось преодолевать только сопротивление естественного течения реки. Сила его, к счастью, в эту пору года невелика по сравнению с тем, каким оно станет через несколько недель, когда целые потоки устремятся в реку с гор.
Несмотря на жару и усталость, Уолстон и Эрнст мужественно продвигались вперед.
— Похоже, — произнес Уолстон, — что мы еще сегодня сможем доплыть до подножия горного хребта, откуда, по всей вероятности, и берет начало наша Монтроз.
— Да, я твердо знаю: пока мы не поднимемся на такую вершину, откуда можно сделать самый широкий обзор местности, мы не будем иметь об острове полного представления. А до гор, как вы сами видите, не так уж далеко.
— Полагаю, что высота гор тысяча двести — тысяча пятьсот футов [103] и оттуда действительно вся Новая Швейцария окажется как на ладони, если только она не больше, чем мы предполагаем. Интересно, что дальше, за этими горами? Если наша семья до сих пор не попыталась этого узнать, то только потому, что нам не было тесно в нашей Земле обетованной.
— Согласен, дорогой Эрнст, но сейчас, с учетом того, что скоро появятся новые колонисты, наши прямые интересы требуют, чтобы мы узнали размеры острова.
— Мы обязательно это узнаем, но не сегодня, а когда наступит весна, и, будьте уверены, еще до прихода «Ликорна». А в эти оставшиеся часы не лучше ли ограничиться изучением общего направления реки?
— И все же немного настойчивости, — не сдавался Уолстон, — и мы совсем скоро окажемся у подножия гор, а может быть, и взберемся на них…
— При условии, что они не слишком крутые.
— О! С такими крепкими ногами…
— Видно, в напарники, господин Уолстон, вам следовало взять Жака, а не меня. Уж он-то не спорил бы с вами, а, наоборот, сам настаивал бы на том, чтобы добраться до горной цепи, даже если бы пришлось возвращаться завтра или послезавтра, и совершенно не думая, как беспокоятся родные…
— Да, в этом вы правы, — нехотя согласился Уолстон. — Поскольку мы обещали, слово надо держать. Плывем вверх по течению еще час и возвращаемся назад. Но я не успокоюсь, пока флаг старушки Англии не будет развеваться на самой высокой вершине Новой Швейцарии.
Упорство Уолстона вполне понятно. В нем заговорил истинный англичанин той эпохи, когда Великобритания рассылала во все уголки земного шара корабли, чтобы расширить свои колониальные владения. Конечно, ему не терпелось иметь об острове полное представление, хотя в глубине души он сознавал, что это исследование лучше пока отложить.
Плавание продолжалось. Чем дальше продвигались гребцы на юго-запад, тем скромнее становилась пышная еще недавно растительность. Деревья попадались все реже, а зеленые луга сменились бесплодными, выжженными солнцем участками, усеянными валунами. Лишь изредка этот безрадостный пейзаж оживляла пролетающая птица. Исчезли и те крупные животные, которых так много в нижнем течении реки, — буйволы, антилопы, страусы. Лишь невидимые шакалы оглашали окрестности протяжным, заунывным воем.
— Кажется, Жак правильно сделал, что не принял участия в этом плавании, — заметил Эрнст.
— Разумеется, — согласился Уолстон, — здесь ему не пришлось бы выпустить ни одного заряда, то ли дело — благодатные места вблизи притока Монтроз, где пропасть всякой дичи.
— Во всяком случае, господин Уолстон, — серьезно произнес Эрнст, — наш поход позволяет уже сделать вывод, что эта часть острова сходна с местностью, простирающейся за заливом Ликорн. Скорее всего, такая же картина и по ту сторону хребта. Как вы думаете? Не исключено, что Новая Швейцария плодородна только на севере и в центре — от Жемчужного залива до Зеленой долины.
— Поэтому, когда мы соберемся в большую поездку для исследования горного хребта, то я предлагаю отправиться сразу на юг острова, а не следовать вдоль западного или восточного побережья.
— Совершенно с вами согласен, и самый удобный путь туда — через ущелье Клюз.
Время близилось к четырем часам пополудни. Шлюпка была уже на расстоянии двух с половиной лье от места стоянки. И тут до слуха гребцов донесся с верховьев реки глухой шум падающей воды. Трудно определить, горный ли это поток, впадающий в Монтроз, или само течение реки стало вдруг более стремительным, или его задерживает какая-то преграда, что является серьезной помехой дальнейшему плаванию.
Шлюпка остановилась посреди реки, гребцы собирались пристать к берегу, но вдающийся в реку мысок не давал возможности видеть, что находится за ним.
— Несколько ударов веслами, — предложил Уолстон, — и можно обогнуть этот мысок.
— А я все больше убеждаюсь, — заявил Эрнст, — что по реке добраться до подножия горного хребта невозможно.
Тем не менее оба взялись за весла и на пределе сил, после четырехчасового плавания под раскаленным солнцем, стали снова грести.
Река резко повернула на юго-запад, возвращаясь к своему главному направлению. Пройдя вверх по течению несколько сот футов, они увидели, что русло реки расширилось и все оно от берега до берега перегорожено крупными валунами. В тесные промежутки между ними с шумом пробивались водные потоки, низвергаясь с порогов пенящимися каскадами, и водовороты были ощутимы за двадцать туазов.
— Вот что нас остановило бы, если бы у нас было намерение продолжить разведку… — произнес Эрнст.
— Возможно, удастся шлюпку перетащить по ту сторону порогов, — предположил Уолстон.
— Если бы это была единственная преграда…
— Мы узнаем это, мой дорогой Эрнст, потому что это важно знать… Выходим на берег.
Слева виднелась узкая лощинка, совершенно высохшая в эту пору года. В сезон дождей она, наверное, становится руслом бурного потока, вливающегося в Монтроз. Уолстон бросил у этого места якорь-кошку, потом вместе с Эрнстом они спрыгнули на берег и направились к преграждающим реку порогам. Путь, занявший не более четверти часа, проходил по равнине, поросшей жесткой травой и усеянной крупными камнями, между ними виднелись и камешки поменьше, величиной с орех, похожие на крупную гальку буроватого цвета.
Добравшись наконец до водной преграды, путешественники убедились, что дальнейшее плавание невозможно, по крайней мере на протяжении полулье. На всем этом расстоянии река загромождена камнями, между ними с шумом клокочет вода, так что нечего и думать тащить шлюпку в такую даль.
Отсюда видно, что похожий ландшафт продолжается до самого хребта, лишь далеко на северо-западе просматривается зеленая полоска, и скорее всего это Зеленая долина, граничащая с Землей обетованной.
Уолстону и Эрнсту не оставалось ничего другого, как повернуть назад. По дороге Эрнст подобрал несколько буроватых камней. Они оказались слишком тяжелыми, если учесть их небольшие размеры. Он положил в карман два таких камня, решив хорошенько исследовать эти необычные камушки дома.
Конечно, Уолстона огорчило то, что его мечта достичь горного хребта уже во время этой экспедиции так и не осуществилась. Но солнце клонилось к заходу, и опаздывать к месту стоянки не следовало.
Слегка отдохнув, Уолстон и Эрнст с новыми силами взялись за весла, и увлекаемая течением лодка быстро заскользила по реке.
К шести вечера все оказались в сборе под сенью раскидистого дуба.
