Они тут же окружили меня и стали разглядывать с таким изумлением, будто видели белого человека впервые. Впрочем, так скорей всего и было: ведь корабли из Европы сюда не заходят.
Но это продолжалось недолго. Удовлетворив свое любопытство, они спокойно отошли в сторону и снова впали в свойственную им апатию.[129] Мне они не только не сделали ничего худого, но даже накормили жареной рыбой, и я проглотил ее с жадностью, так как давно умирал от голода, и утолил жажду водой из ручья, протекавшего рядом.
Я увидел с радостью свои ружье и ягдташ лежащими под деревом. Дикари явно не знали предназначения этих предметов и равнодушно бросили их. Я дал себе слово при первой же возможности угостить черномазых несколькими зарядами… А вскоре ситуация коренным образом изменилась.
Около девяти часов вечера из леса, примыкавшего к скалистому берегу, стал вдруг доноситься страшный шум. Виновники его вскоре обнаружились. Это целое стадо слонов — тридцать великанов — неспешным шагом двигалось вдоль русла ручья. Появление огромных животных привело чернокожих в неописуемый ужас. Несомненно, они видели в первый раз этих чудовищ с носами необычной длины, заканчивающимися неким подобием пальца. Когда же эти хоботы стали подниматься, изгибаться и, наконец, издавать страшные трубные звуки, дикари в панике бросились врассыпную. Одни стали взбираться по скалам, другие пытались спустить в воду пироги. А слоны добродушно поглядывали на весь этот переполох.
Я же увидел в этом событии лишь удобный случай для бегства. Не раздумывая и не дожидаясь, чем кончится эта встреча дикарей со слонами, я бросился наутек. Пройдя немного, наткнулся на Буланку, преданно ожидавшую меня. Само собой разумеется, я не забыл захватить ружье и ягдташ, без этого в лесу не обойтись.
— Я шел всю ночь, весь следующий день, останавливаясь ненадолго, чтобы добыть дичь, быстро приготовить ее и проглотить.
Лишь на вторые сутки я достиг правого берега Монтроза, как раз неподалеку от порогов. Теперь я понял, где нахожусь… Я нашел ручей, в окрестностях которого мы с отцом бродили совсем недавно. От него повернул на запад, потом пересекал леса и равнины, пока не оказался у Зеленой долины. После полудня миновал ущелье Клюз. Представляете себе, каково было бы мое отчаяние, если бы, добравшись наконец до Скального дома, я узнал бы, что вы отправились на мои поиски, да еще морем!
Таковым был довольно обстоятельный рассказ Жака. Лишь два-три раза его прерывали для необходимых пояснений.
Прежде всего, кто эти дикари? Откуда явились? Можно предположить, что скорее всего — из Западной Австралии, самой близкой к Новой Швейцарии земли, если только не существует еще какая-нибудь группа островов в этой части Индийского океана, таких же неизвестных, как и вторая родина колонистов до прихода сюда английского корвета.
Но если туземцы с Австралийского континента, а значит, это самые дикие племена даже среди представителей своей расы, то как могли они пересечь на своих пирогах значительное расстояние в триста лье? Остается лишь предположить, что их забросило сильным ветром, неожиданно изменившим свое направление.
А сейчас, после встречи с белым человеком, дикари будут знать, что остров населен людьми другой расы. Что же они предпримут? И следует ли опасаться, что, плывя вдоль берега, они достигнут бухты Спасения и окажутся вблизи Скального дома?
Правда, скоро прибудет «Ликорн». Недели через две колонисты надеются услышать его пушечный салют. И когда в нескольких кабельтовых от берега судно станет на якорь, никакая опасность уже не страшна!
Сегодня пятое октября, а значит, со времени ухода корвета прошел почти год. Предполагается, что его отсутствие не должно длиться больше года.
Теперь оба семейства ожидали появления «Ликорна» в открытом океане каждый день, а на Акульем острове все готово, чтобы ответить на пушечные залпы, которыми капитан корабля непременно поприветствует флаг Новой Швейцарии, развевающийся теперь на пике Йоханна Церматта.
Поэтому обитатели острова посчитали всякие серьезные приготовления к обороне против возможного нападения дикарей излишними. Скорее всего, напуганные появлением слонов, туземцы поспешили оставить остров и убрались восвояси, к своим австралийским или другим берегам. Стоит ли в таком случае прерывать обычные дела? И колонисты ограничились тем, что стали внимательнее, чем прежде, следить за горизонтом.
На следующий же день после появления Жака колонисты возобновили прерванные работы. Главная забота теперь — строительство часовни, а колонисты надеялись завершить его к прибытию «Ликорна». Возведены уже четыре стены до высоты кровли. Через круглый просвет в стене освещается пространство за предполагаемым алтарем. Строительством руководил Уолстон. По его предложению остов часовни обили бамбуком, чтобы никакие проливные дожди не были ей страшны. Внутренним убранством занялись женщины, а на их вкус можно положиться.
Все работы надеялись завершить к пятнадцатому октября. Именно к этому сроку колонисты и ожидали прибытия «Ликорна», хотя они понимали, что с учетом дальности маршрута и многих других непредвиденных обстоятельств срок может удлиниться еще дней на восемь — пятнадцать. Так что надо набраться терпения и не впадать в панику…
Но минуло девятнадцатое октября, а долгожданный пушечный выстрел, извещающий о прибытии «Ликорна», пока не прозвучал.
Самый нетерпеливый из всех, Жак, оседлав онагра, отправился на Панорамный холм, откуда рукой подать до мыса Обманутой Надежды. Но и там его встретило пустынное до самого горизонта море.
Двадцать седьмого октября он повторил поездку, но результат все тот же.
И тогда уже нетерпение обитателей Новой Швейцарии перешло в беспокойство. Пытаясь как-то снять появившееся в маленьком обществе напряжение, Церматт часто повторял:
— Что за беда! Две-три недели — не такая уж большая задержка.
— К тому же у нас нет полной уверенности в том, — поддерживал его обычно Уолстон, — что «Ликорн» смог покинуть Англию в назначенный срок.
— Но Адмиралтейство не станет особенно медлить с принятием новой колонии во владение страны, — заявила простодушная Мери Уолстон, на что ее супруг мог только насмешливо улыбнуться. Он прекрасно знал, что Адмиралтейство его величества английского короля не имеет обыкновения торопиться из-за чего бы то ни было.
И колонисты продолжали терпеливо дожидаться и упорно вести наблюдения и за мысом Обманутой Надежды, и за Восточным мысом. Несколько раз в день они направляли подзорные трубы на восточный берег, названный бухтой Слонов после рассказа Жака о последних событиях. Ничего похожего на пироги или фигурки чернокожих, покидающих остров. Скорей всего, дикари его уже оставили сразу после встречи со слонами. Если же, вопреки предположениям, они все-таки появятся из-за Восточного мыса и направятся в бухту Спасения, разве колонисты не смогут сами остановить их нашествие залпами с батареи на Акульем острове или с высотки у Скального дома? Конечно, лучше всего обороняться с моря и гораздо хуже — с суши, в особенности если дикари проникнут через ущелье Клюз. Тогда попытка сотни чернокожих взять приступом Скальный дом может закончиться для его обитателей плачевно. Хотя и в этом случае можно спастись, укрывшись на Акульем острове и выдержав там осаду до прихода «Ликорна».
Но вот уже и октябрь близится к концу, а на горизонте — никаких признаков английского корвета. Едва проснувшись, жители Скального дома каждый раз с надеждой прислушивались, ожидая звуков пушечных выстрелов. Выйдя на берег, они первым делом устремляли свои взгляды в открытый океан, всматриваясь до боли в глазах в безбрежное водное пространство.
Погода последнее время держалась устойчивая, с восходом солнца еле заметная дымка тут же рассеивалась, океан — по-прежнему тихий и спокойный, но на его водной глади пока не видно вдали долгожданного белого паруса…
Настало седьмое ноября. Все маленькое общество направилось на Панорамный холм в надежде увидеть оттуда в океанской дали английский корвет. Взоры колонистов обращались то к востоку, то к северу. И если со стороны мыса Обманутой Надежды они ожидали осуществления самых заветных своих желаний, то с Восточного мыса — только бед и опасностей.
