Кругу. И из того, что мне рассказала Диана, я понял, что она тоже видит какая ты особенная. Но я не мог рассказать ей, что знаю тебя — потому что по каким-то причинам ты не хочешь, чтобы об этом кто-нибудь узнал. Я уважаю твоё решение. Я держал свой рот на замке и думал, что ты объяснишь мне всё, когда сможешь. А вместо этого… — Он беспокойно взмахнул руками. — Вот! Ты избегаешь меня всю неделю, а теперь ведёшь себя так, будто между нами никогда и ничего не происходило. Ты даже специально призываешь Силы против меня, чтобы заставить меня поверить в ложь. И сейчас я хочу узнать почему?
Повисла тишина. Кэсси могла слышать шум волн внизу, словно мягкие, ритмичные раскаты грома. Она чувствовала ясный, прохладный ночной воздух. И, наконец, словно вынужденная, она подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Он был прав; она не могла ему лгать. Даже если он высмеет её, даже если он будет жалеть её, она должна сказать ему правду.
— Потому что я люблю тебя, — сказала она просто и тихо. И она не позволила себе отвести взгляд.
Он не засмеялся.
Но он смотрел на неё, словно не веря. Словно не понимая, правильно ли он её расслышал.
— В тот день на пляже я тоже почувствовала кое-что особенное, — сказала она. — Но я почувствовала что-то большее. Я почувствовала, будто мы были как-то… связаны. Как будто бы мы были притянуты друг к другу. Как будто мы принадлежали друг другу.
Она могла видеть замешательство в глазах Адама — как то головокружительное, молниеносное замешательство, которое ощутила она, обнаружив тело Кори.
— Я знаю, это звучит глупо, — добавила она. — Я не могу поверить, что говорю это тебе… но ты просил правду. Всё, что я почувствовала в тот день на пляже, было неправильным, теперь я знаю это. У тебя есть Диана. Никто в здравом уме не будет желать чего-то ещё. Но в тот день… у меня были разные глупые мысли. Я даже на самом деле подумала, что видела что-то, связывающее нас, будто серебристый шнур. И я почувствовала себя так, словно я привязана к тебе, словно мы понимаем друг друга. Как будто мы были рождены друг для друга, и не было смысла этому сопротивляться…
— Кэсси, — произнес он. Его глаза стали почти черными от эмоций… Выражение чего? Абсолютного недоверия? Антипатии?
— Теперь я знаю, что всё это неправда, — сказала она беспомощно. — Но тогда я не осознавала. И тогда ты стоял так близко ко мне, смотрел на меня сверху вниз, я подумала, что ты собирался….
— Кэсси…
Её слова словно вызвали какую-то магию из воздуха, или просто её восприятие было крайне обострено. Она задержала дыхание и вновь увидела это. Серебряный шнур. Звенит и мерцает, с ещё большей силой, чем когда-либо, связывает их вместе. Это было так, будто её сердце было напрямую связано с его сердцем. Её дыхание становилось всё более и более частым, и она с изумлением подняла на него взгляд.
Их глаза встретились. И в этот момент Кэсси распознала те эмоции, от которых прежде потемнели эти серо-голубые глаза.
В них не было недоверия. Только понимание и удивление, отчего у Кэсси подогнулись колени.
«Он… вспоминает, — подумала она. — И видит то, что было между нами, в новом свете. Осознает на подсознательном уровне то, что он чувствовал в тот день».
Она понимала это так ясно даже без слов. Она знала его. Она могла чувствовать каждый удар его сердца, она могла видеть мир его глазами. Она даже могла видеть себя так, как видел её он. Хрупкое, застенчивое существо, со своей полускрытой красотой, словно дикий цветок в тени деревьев, но с прочным и сияющим стальным стебельком. И так же как она смогла увидеть себя его глазами, она смогла почувствовать то, что он чувствовал к ней…
О, что же происходит? Мир словно застыл, и в нём были только они вдвоем.
Глаза Адама были широко раскрыты от изумления, зрачки были огромными, и она чувствовала, как тонет в них, когда он смотрит на неё сверху вниз. Прядь волос упала ему на лоб, так изящно, спутанные волнистые волосы, которые были словно всех оттенков осени в Новой Англии. Он был похож на лесного бога, который вышел на поляну в свете звёзд, чтобы соблазнить застенчивую лесную нимфу, и он был неотразим.
— Адам… — сказала она. — Мы….
Но ей так и не удалось закончить фразу. Он был слишком близко к ней сейчас, она могла чувствовать его тепло, чувствовать, что между ними словно проходят электрические разряды. Она почувствовала, как его руки взяли её за локти. Затем медленно, медленно, она чувствовала, как он притягивал её к себе до тех пор, пока его руки не обвились вокруг неё, обнимая её полностью. Этот серебряный шнур больше нельзя было игнорировать.
Глава 16 (Перевод: Просто Renna)
Кэсси должна была оттолкнуть его, должна была бежать от него. Но вместо этого она со вздохом уткнулась в его плечо, в уютный тонкий ирландский свитер. Она чувствовала, как его тепло окружает её, поддерживает её, защищает её. Он так хорошо пах — осенней листвой, горящим деревом и океанским бризом. Её сердце громко стучало.
Тогда-то Кэсси и поняла, что такое запретная любовь. Это так — ты жаждешь этого, и чувствуешь себя так хорошо, но знаешь, что это неправильно.
Она почувствовала, как Адам мягко отстранился. Посмотрела на него и поняла, что он столь же переполнен чувствами, как и она.
— Мы не можем, — тихо сказал он. — Мы не можем….
Глядя на него и видя только его глаза, того же цвета, как океан той ночью, когда тот нашептывал ей утонуть, губы Кэсси сложились в беззвучное «нет».
И тогда он поцеловал её.
И в то же мгновение все сомнения исчезли. Её накрыло солёной волной чувств. Это было, как оказаться захлестнутой приливной волной, быть затянутой под воду, дрожащей и жаждущей остановиться, но не способной. Она умирала, но умирала так сладко.
Она дрожала. В её теле словно не осталось костей. Если бы он не держал её, она бы упала. Ни один парень никогда раньше не заставлял её чувствовать себя так. В диком и неудержимом шоке, она могла только сдаться. Отдаться полностью.
Каждое следующее ощущение было еще слаще предыдущего. Она была почти бесчувственной от переполнившего ее наслаждения, и ей больше не хотелось сопротивляться. Несмотря на всю дикость этого, она не боялась. Потому что верила ему. Он вводил её, растерянную, с широко раскрытыми глазами, в мир, о существовании которого она и не подозревала.
А он всё целовал и целовал её — они оба были поражены безумием этого. Она знала, что её щеки и шея раскраснелись, чувствовала их жар.
Она не знала, сколько они простояли так, сомкнув объятия, которые могли бы растопить камни вокруг них. Она осознала только то, что чуть позже, все еще не отпуская ее, он подвел ее к гранитному валуну и усадил на него. Ее дыхание замедлилось, и она снова приникла головой к его плечу. И обрела покой. Неконтролируемая страсть уступила место теплому и мягкому спокойствию. Она чувствовала себя защищенной, она нашла своё место в мире. И это было так просто и так прекрасно.
— Кэсси, — сказал он.
Она никогда прежде не слышала, чтобы его голос звучал так; и этот звук растворялся в её сердце, проходя через всё её тело от ступней до кончиков пальцев. Она уже никогда, никогда не станет такой, как прежде.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Она закрыла глаза, не говоря ни слова. Чувствовала, как его губы коснулись её волос.
Серебряная связь окутала их сияющим коконом, подобным спокойной, залитой лунным светом воде вокруг них. Дикость ушла. Теперь всё было так тихо. Так мирно.
Кэсси могла бы оставаться здесь вечно.
«Моя судьба», — подумала она.
Она наконец-то нашла её. Каждое мгновение её жизни подводило её ближе и ближе к этому. Почему же она боялась, почему пыталась избежать её? В ней не было ничего, кроме наслаждения. Ей никогда больше не придется бояться.
И тогда она вспомнила ужас, охвативший её во сне.
«Боже, что мы наделали», — подумала она.
Она отпрянула так резко, ему пришлось ловить её, чтобы она не упала навзничь.
— О Боже, — сказала она, чувствуя, как ужас вытесняет все остальное. — Боже, Адам, как мы могли? — прошептала она.
Мгновение его глаза оставались расфокусированными, открытыми, будто не видящими, словно он не понимал, зачем она разорвала их блаженный транс. Но потом она увидела, как к нему приходит осознание, и не прикрытая боль появилась в его глазах. Все еще в его объятиях, все еще глядя на него, Кэсси начала плакать. Как они могли позволить этому произойти? Как она могла так поступить с Дианой? Дианой, которая спасла ее, сделала своей подругой, доверяла ей. Дианой, которую она любила. Адам принадлежал Диане. Кэсси знала об этом так же четко, как и о своих чувствах. Адам боготворил Диану, восхищался ей и любил той же чистой, сильной и неразрушимой любовью, которой Диана любила его.
Но Кэсси знала, что Адам любит и её. Как же можно любить двоих? Как можно одновременно влюбиться в двоих? Но это не возможно было отрицать. Нельзя было закрывать глаза на химию между ней и Адамом, на узы, связывающие их друг с другом. Несомненно, можно любить двух разных людей одновременно.
