12 февраля 1541 года Вальдивия заложил новый город Сант-Яго (город святого Якова). Менее корыстолюбивый, чем другие конкистадоры, Вальдивия приступил к разработке недр, поощрял земледелие, привлекал колонистов, строил города. Несмотря на то, что Вальдивия, как и все испанские конкистадоры, управлял жестоко, применяя в рудниках и на плантациях труд индейцев- рабов, все же он придерживался более благоразумной политики, чем Писарро, и не учинял таких страшных, бессмысленных побоищ. Искреннее желание Вальдивии создать процветающую, богатую колонию выделяет его среди алчных, честолюбивых конкистадоров XVI века. Однако вольнолюбивые чилийские индейцы не желали примириться с потерей своей независимости. В 1554 году Вальдивия и его приближенные были убиты восставшими арауканами.
В то время как Вальдивия отправлялся в Чили, Гонсало Писарро переходил через Анды во главе трехсот сорока испанцев и четырех тысяч перуанцев, поставив своей целью найти на востоке страну, в которой, по словам индейцев, в изобилии росли корица и пряности. С большим трудом удалось преодолеть горные хребты и бурные потоки. Много людей погибло в горах от холода. Отряд медленно продвигался в глубь материка. В обширных равнинах, покрытых болотами и непроходимыми лесами, испанцы были застигнуты проливными дождями, не прекращавшимися в продолжение двух месяцев. Трудности похода усугублялись недостатком пищи и враждебным отношением туземцев. Но несмотря на все лишения, Гонсало Писарро достиг долины реки Напо, входящей в систему Амазонки, и затем дошел до реки Мараньон (Амазонка). Здесь испанцы разбили лагерь и построили бригантину. Пятьдесят солдат под начальством офицера по имени Франсиско де Орельяна пустились на этой бригантине вниз по течению, чтобы добыть продовольствие для экспедиции. Они добрались до устья Амазонки, проплыв таким образом около двух тысяч миль.
Возможно, Орельяна захотел отделиться от своего начальника, а может быть, его люди не смогли справиться с быстрым течением, как бы то ни было, это было поистине удивительное плавание, продолжавшееся 172 дня, – через незнакомые области, без компаса, без проводника, без запасов провизии, с непокорным экипажем, среди враждебного населения! Добравшись каким-то чудом на своей наспех сколоченной бригантине до Атлантического океана, Орельяна затем ухитрился достичь острова Кубагуа (у побережья Венесуэлы), откуда отправился в Испанию, чтобы предложить дерзкий план завоевания и колонизации берегов великой реки.
Орельяна охотно рассказывал соотечественникам всевозможные басни об удивительных богатствах и чудесах тех стран, через которые ему довелось проехать; золота здесь было будто бы
столько, что местные жители устилали им кровли домов и храмов. В глазах испанцев эта басня служила подтверждением распространенной легенды об Эльдорадо («стране позолоченного человека»), где золота «полным полно». В XVI веке на поиски фантастического Эльдорадо снаряжались одна за другой экспедиции, исследовавшие всю северную часть Южной Америки. Орельяна рассказывал также о существовании на берегах великой реки «республики женщин-воительниц». Это сообщение, напоминавшее древнегреческий миф, дало повод назвать реку, которую открыл Орельяна, рекой Амазонок. Если отбросить из рассказов об этом путешествии все нелепое и вымышленное, что особенно привлекало современников, то нужно признать, что Орельяна совершил одну из самых замечательных экспедиций эпохи великих открытий, изобиловавшей грандиозными предприятиями. Франсиско де Орельяна впервые сообщил европейцам о существовании обширной страны, простирающейся от Анд до Атлантического океана.
Но вернемся к Гонсало Писарро. Можно себе представить его изумление и беспокойство, когда, дойдя со своим отрядом до места, где Напо впадает в Мараньон, он не нашел Орельяна, который должен был его здесь ожидать. Полагая, что с его помощником случилось какое-то несчастье, Гонсало велел построить каноэ и отправил несколько человек на разведку вниз по реке, в надежде, что они встретят Орельяна. Только через два месяца Писарро, продвигаясь на восток, встретил полуживого офицера из отряда Орельяны и узнал от него, что тот якобы умышленно нарушил приказ начальника, пустившись в плавание по неизвестной реке.
Продвигаться дальше было уже невозможно. Измученные, истощенные люди валились с ног от голода и болезней. Так и не найдя легендарную страну пряностей, Гонсало Писарро решил вернуться в Перу. Обратный путь экспедиции был усеян сотнями трупов. Испанцы съели всех лошадей и собак, сжевали кожаные ремни и упряжь, питались падалью и кореньями. Когда остатки экспедиции выбрались из джунглей на открытое плоскогорье, в живых осталось только восемьдесят человек. Четыре тысячи индейцев и двести десять испанцев погибли в этом страшном походе, продолжавшемся не менее двух лет.
В то время как Гонсало Писарро с такими мучениями продирался через экваториальные джунгли, приверженцы казненного Альмагро, пылая жаждой мести, сплотились вокруг его сына Диего и решили покончить с Франсиско Писарро.
О заговоре стало известно друзьям Франсиско, но напрасно они старались предостеречь «великого маркиза». Он был так упоен своей властью и могуществом, что не желал считаться
ни с какими советами. «Пока меч правосудия находится в моих руках, – говорил он, – никто не осмелится посягнуть на мою жизнь».
В воскресенье 26 июня 1541 года, когда Писарро наслаждался послеобеденным отдыхом, во дворец к нему ворвались девятнадцать заговорщиков с обнаженными шпагами в руках. С криками: «Смерть тирану! Смерть подлецу!»-они перебили пажей и адъютантов, пытавшихся преградить им путь, и ринулись во внутренние покои дворца. Услышав крики, все приближенные Писарро выпрыгнули из окон, за исключением его сводного брата по матери, Франсиско де Алькантары, двух дворян и двух пажей, которые остались защищать наместника. Покончив с ними, нападающие проникли в зал, где находился в это время Писарро. Намотав плащ на левую руку и обнажив шпагу, старец бросился на заговорщиков. Четверых он положил на месте и нескольких ранил. Но силы были неравные. Не прошло и минуты, как Писарро был сражен своими убийцами.
«Так, – говорит Сарате, – они достигли цели, довершив свое дело ударом меча по его горлу. Будучи уже не в силах вымолвить слово, маркиз сделал изображение креста на полу, поцеловал его и испустил дух».
Дом наместника был так зверски разграблен заговорщиками что даже не на что было купить для покойника восковых свечей.
Таков конец Франсиско Писарро. Он был убит в столице обширной империи, приобретением которой Испания была обязана исключительно его храбрости и настойчивости. Но оставил он эту империю опустошенной, разоренной, разграбленной, обагренной потоками крови.
Писарро часто сравнивают с Кортесом. Нужно сказать, что он был так же честолюбив, отважен, настойчив и обладал не меньшими военными способностями. Но к недостаткам Кортеса- жестокости и корыстолюбию, доведенным у Писарро до самой последней крайности, присоединялись еще крайнее вероломство и двоедушие. Неизменная суровость, грубость, алчность, лукавство- все эти отличительные стороны характера Писарро могут внушить к его личности только отвращение.
Если Кортес встретил в Мексике храбрых и решительных противников, поставивших на его пути к власти почти непреодолимые преграды, то завоевание Перу досталось Писарро куда легче: мягкие и боязливые перуанцы не дали решительного отпора его оружию. Но из двух завоеваний – Мексики и Перу – больше выгод принесло Испании то, которое было легче добыто. Вот почему завоевание Перу ценилось в Испании дороже.
После смерти Писарро наместником был провозглашен Диего де Альмагро младший. Это послужило сигналом к возобновлению междоусобной войны, которая не прекращалась до приезда нового наместника, назначенного королем.
В 1541 году в Перу прибыл, наконец, королевский комиссар Вако де Кастро. Собрав большой отряд из приверженцев Писарро, он направился с ними в Куско, где укрывался Диего де Альмагро, не признававший власти королевского представителя. Альмагро был схвачен и казнен вместе с сорока приверженцами. После этого Вако де Кастро занялся подавлением нового восстания перуанцев и твердо управлял завоеванной
