Зубы их окрашены в красный и черный цвета, они считают это признаком самой большой красоты… Они мажут тело и волосы кокосовым и кунжутным маслом… Они бедны, но весьма ловки и особенно вороваты, вследствие чего эти острова названы были Ладронес» (Воровскими или Разбойничьими).[111]
Продолжая продвигаться к западу от Разбойничьих островов, Магеллан прошел еще свыше тысячи миль и высадился 16 марта на цветущем острове, известном теперь под названием Сиаргао (Филиппины). Здесь он решил дать отдых измученному экипажу и приказал раскинуть на берегу две палатки для больных. Вскоре явились туземцы, неся с собой бананы, пальмовое вино, кокосовые орехи и рыбу. Испанцы предложили им взамен зеркальца, гребешки, погремушки и прочие мелочи.
Путешественники узнали, что самым ценным продуктом местной флоры является кокосовая пальма. Из ее плодов туземцы приготовляют хлеб, вино, масло, уксус. Волокна идут на изготовление одежды и циновок, древесина служит превосходным строительным материалом.
Когда туземцы немного освоились и перестали бояться, Магеллан пригласил несколько человек к себе на корабль и разложил перед ними образцы интересовавших его предметов: гвоздику, корицу, перец, имбирь, мускатный орех, золото. Туземцы дали понять знаками, что все это есть у них на островах.
Узнав, что остров Сиаргао входит в большой архипелаг, Магеллан присвоил ему название «Сан-Ласаро» (св. Лазаря), измененное впоследствии на Филиппинские острова, в честь Филиппа Австрийского, сына Карла V.
В Филиппинский архипелаг входит свыше 7 ООО больших и малых островов, расположенных между 5°32'-19°38' северной широты и 114°56'-123°43' восточной долготы от Парижского меридиана. Важнейшие из этих островов: Лусон, Миндоро, Лейте, Себу, Самар, Панай, Негрос, Бохоль, Палаван, Минданао.
Гостеприимство туземцев, золото и пряности, оказавшиеся на соседнем острове Сулуан, – все это заставило Магеллана отвлечься на некоторое время от своей первоначальной цели – достижения Молуккских островов – и заняться исследованием вновь открытого архипелага. Переходя с острова на остров,
28 марта Магеллан встретил на острове Камигин (к северу от Минданао) туземцев, язык которых сумел понять Энрике из Малакки, его раб. Своим знанием малайского языка он оказал экспедиции неоценимую услугу. Теперь Магеллан окончательно убедился, как близок он был к цели своего путешествия – к Островам пряностей, которых он достиг, идя из. Европы на Восток юго-западным путем, через Атлантический океан!
Местный властитель явился на корабль с небольшой свитой. Он преподнес испанцам фарфоровые блюда с рисом, рыбу и фрукты, а Магеллан подарил ему камзол из красного сукна и шапку, а прибывшим с раджей туземцам роздал ножи, зеркала и бусы. Потом островитянам показали пушки и мушкеты. Залп из пушек привел гостей в такое смятение, что некоторые из них попрыгали за борт. «Затем капитан-генерал, – говорит Пигафетта, – велел одному из наших надеть полное вооружение, а трем другим, вооруженным мечами и кинжалами, наносить ему удары по всему телу. Властитель был донельзя поражен этим зрелищем. При этом капитан-генерал сказал ему через посредство раба, что один вооруженный таким образом человек может сражаться против ста его же людей. Властитель ответил, что он в этом убедился воочию. Капитан- генерал заявил, что на каждом из его кораблей находится по двести человек, вооруженных таким же образом».
Изумленный раджа вскоре простился с Магелланом, разрешив ему послать с ним на берег двух людей посмотреть, как живут островитяне. Послан был Пигафетта в сопровождении одного из матросов. Раджа оказал чужеземцам всевозможные почести и сообщил, что на его острове встречаются золотые самородки величиною с орех и даже с яйцо. Золото попадается в смеси с землей, которую просеивают сквозь решета, чтобы отделить драгоценный металл. Все яства подавали Пигафетте на золотых блюдах. Из золота были сделаны не только блюда и чаши, но даже некоторые предметы домашней утвари. Восхитил Пигафетту и богатый наряд раджи.
«Сообразно существующим здесь обычаям, он был одет наряднее всех других и действительно казался самым красивым среди всех окружавших его людей. Волосы его были черного-черного цвета и спускались до плеч. Его голова была покрыта шелковой тканью, а в ушах висели большие золотые серьги. От пояса до колен он был покрыт хлопчатобумажным покровом, расшитым шелком. На боку висел кинжал с довольно длинной золотой рукояткой, в ножнах из инкрустированного дерева. На каждом зубе у него были три золотые крапинки, и казалось, будто зубы его связаны золотом. Он был надушен росным ладаном. Цвет кожи у него был желтый, и он был весь покрыт татуировкой».
В первый день праздника пасхи весь экипаж был высажен на берег, чтобы отслужить обедню. Из парусов и деревьев было сооружено нечто в роде маленькой церкви. На берег снова прибыл раджа с большой свитой и молча смотрел на богослужение, а потом, видимо устав от бездействия, начал подражать всем движениям испанцев. Магеллан приказал водрузить на холме большой крест, после чего корабли подняли паруса и направились к острову Себу, где, по словам туземцев, была хорошая торговля и можно было получить в изобилии съестные припасы. Раджа сам вызвался сопровождать Магеллана на остров Себу в качестве лоцмана и переводчика.
Когда 7 апреля маленькая флотилия прибыла на Себу, Магеллан тотчас же послал одного из своих офицеров вместе с переводчиком к местному властителю.
Посланный Магеллана на вопрос раджи, что они за люди, ответил: «Мы состоим на службе у величайшего короля на земле, и этот король велел нам плыть к Молуккским островам, чтобы завязать торговые отношения».
Раджа дружелюбно принял испанского офицера, но сказал ему, что если они имеют намерение торговать на его острове, то должны предварительно уплатить пошлину. Таков уж местный обычай. Не далее, как четыре дня тому назад, пошлину уплатила джонка, прибывшая сюда из Сиама с грузом золота и рабов, что может подтвердить оставшийся здесь по торговым делам мавританский купец.
Офицер возразил на это, что его повелитель слишком великий монарх, чтобы подчиняться подобным требованиям, и добавил, что испанцы явились сюда с мирными намерениями, но если с ними желают вести войну, тогда они будут разговаривать иначе.
Присутствовавший при разговоре мавританский купец предупредил властителя Себу: «Смотри в оба, государь! Эти люди – те же самые, что завоевали Каликут, Малакку и всю большую Индию. Если с ними будут обращаться хорошо, они будут так же хорошо обращаться, а если с ними будут обращаться дурно, они будут обращаться еще хуже, подобно тому, как они поступили в Малакке».
Офицер поспешил заверить, что испанский король еще сильнее и могущественнее португальского короля и, конечно, не даст себя в обиду.
Эти доводы подействовали на раджу, и он не только отказался от своих требований, но предоставил испанцам исключительное право беспошлинной торговли на острове и изъявил желание нанести визит Магеллану.
После этого свидания и обычного обмена подарками туземцы в изобилии стали снабжать испанцев съестными припасами, и между обеими сторонами установились дружеские отношения. Племянник раджи неоднократно являлся со своей свитой на корабль к Магеллану, который не преминул повторить демонстрацию мощи испанского оружия и поведать туземцам «историю наших праотцев Адама и Евы», историю Иисуса Христа и «многое другое касательно веры». Просветив таким образом островитян, Магеллан предложил им перейти в христианскую веру, не забыв, разумеется, добавить, что «с обращенными будут обходиться лучше, чем с остальными».
14 апреля раджа острова Себу и его свита, раджа острова Камигин, мавританский купец, пятьсот мужчин и столько же женщин приняли крещение. А затем обращение туземцев в христианство пошло еще быстрее. Причиной этого, как рассказывает Пигафетта, послужил следующий случай. Магеллан, узнав, что брат раджи тяжело болен, обещал его исцелить, если он согласится принять христианскую веру и если туземцы сами сожгут своих идолов. Он прибавил, что «дает свою голову на отсечение, если это не произойдет именно так, как он говорит… В торжественной процессии, – пишет Пигафетта, – мы направились от площади к дому больного. Мы его нашли там в таком состоянии, что ни говорить, ни двигаться он не мог.
