учил, помнил закон Ома для участка цепи, и постулаты Бора, помнил, что в 1613году Михаил Романов был избран Земским собором на царство. Помнил где находятся тычинки, пестик, рыльце. В общем, много чего как казалось ненужного, которое никогда, ни при каких обстоятельствах не пригодится. Помнил зачем-то адреса дальних предков и родственников, которые как нельзя кстати оказались в запасниках памяти. Что меня несколько обнадеживало и радовало. Кто его знает, как жизнь повернется? Может ещё что пригодиться и понадобится.
- Паспорт? – спросила строгая женщина, даже не взглянув на бланки.
- Чей?
- Ну не мой же? – возмутилась телеграфистка.
- Извините,- дома забыл.
- Вот с документами и приходите.
- Девушка, - обратился я с заискивающе угодливой интонацией,- А может как-нибудь без паспорта? Я живу далеко, а телеграммы срочные.
- Срочными оформить хотите? Срочные будут дороже.
- Нет-нет,- перепугался я,- не надо срочными, простыми. Только отправьте пожалуйста?
- Не приму. Мало ли что вы написали, может у человека после вашей телеграммы неприятности будут. А отвечать кому? Вот с паспортом приходите – оформлю.
- Девушка, да какие неприятности? Вы на текст посмотрите?
Она посмотрела и, кажется, просветлела лицом, слегка улыбнувшись.
- Ну, хорошо…Отправлю. Только почему без подписи?
- Да я собственно им не кто.
- ? – последовало немое удивление.
- Соседка моя, бабушка захворала, вот боюсь как бы чего не вышло. Решил её порадовать детей собрать.
- Ну что ж вы сразу так не сказали? - облегченно вздохнула телеграфистка, - Тогда надо написать – мама в тяжелом состоянии. И всё.
- Да не хочется людей пугать,- вздохнул я,- Поэтому просто и написал – приезжай к маме.
Телеграфистка согласно кивнула и принялась что-то считать.
- С вас два рубля шестьдесят копеек, - объявила она, вернувшись к действительности.
- Вот,- высыпал я на тарелочку всю наличность.
***
Интуитивно я всегда или почти всегда обращался с вопросами и за помощью к противоположенному полу. Не смотря на сварливость, неуёмное любопытство и некоторые другие недостатки, женщины всегда или почти всегда сердечней, общительней
чем мужчины. И если с мужчиной мне было неловко выглядеть дураком, не знающим элементарных вещей этого времени, то с женщиной я надеялся все можно было превратить в неудачную шутку, нелепое заигрывание. В крайнем случае включить дурака и сослаться на потерю памяти – тут помню, тут не помню. Ехал в поезде, с верхней полки упал. Так я и поступил, обратившись к бабушке сидящей на лавочке у «Дома быта».
- Бабушка, извините. Вы не скажете а где можно денег заработать?
Старушка в туго подвязанном платке плотнее прижала кошелку к телу и посмотрела на меня как на говорящую лошадь.
- Иди отсюда охальник! Ходят тут всякие! Такой молодой, а уже нажрался с утра!
- Да, нет. Я правда не знаю. У меня документов нет. А без документов нигде не берут.
- Иди отсюда! Сейчас милицию позову! Рожа твоя бесстыжая!
Я совершенно не находил свою рожу бесстыжей, но почувствовал как к ней прилила кровь. Во избежание дальнейшей ругани и появления милиции, пришлось развернуться и уйти. Шагая по направлению к вокзалу я обдумывал тот вариант, что на оставшиеся тридцать пять копеек было бы неплохо перекусить. Солнце близилось к зениту, а утрешние пирожки бабы Кати я успел переварить. Запах жареного мяса витал поблизости.
У ресторана «Турист» стоял мангал. Гордый джигит с пресыщенным сытым видом лениво
обмахивал мангал куском картонки разгоняя аппетитные запахи и белый дым по сторонам.
- Почем шашлык?
- Пятьдесят копеек, - ответил джигит,- Пиво есть. Пиво будешь?
- А пиво почем? – вздохнул я, видя, что шашлык не потяну.
- Тридцать пять копеек.
Пиво я тянул, но пить его вприкуску с запахом шашлыка, но без шашлыка было извращением. За спиной шашлычника располагался киоск, в котором он хранил видимо пиво и мангал после работы. В окошке будочки красовалась картонка с категоричной надписью – «Пива нет! Не постучи».
- Слушай, а ты не знаешь где можно денег заработать? – от безнадеги обратился я к джигиту.
- Да везде,- улыбнулся джигит.- Что служивый, деньги нужны?
- Ага. Вот с поезда выкинули. Без денег, без документов остался, – стал я излагать свою легенду.
- Вах, вах! – покачал он головой,- А я думаю, почему такой оборванный? Дембель? По пьяни подрался?
Я не знал кто такой дембель, но на всякий случай кивнул.
- На. Держи,- протянул он палочку шашлыка нанизанного на тонкую алюминиевую проволоку.
- У меня нет денег,- честно признался я,- Только тридцать пять копеек.
- Держи, говорю, Акрам угощает. Я Акрам,- представился шашлычник.- Вот пива возьми.
С артистичностью достойной фокусника он извлек из воздуха бутылку жигулевского пива. Отказаться от угощения я не мог. Шашлык был честно говоря на любителя. Уксуса в нем было много, а мясо замариноваться не успело. Жесткий был шашлык. Пиво тоже не первой свежести. Впрочем, дареному шашлыку в зубы не смотрят. Сжевать пять кусочков мяса было не долго.
- А чего у тебя табличка такая,- спросил я указывая горлышком бутылки на картонку в окошке.
- А? – обернулся Акрам,- А это чтоб менты не гоняли. Гоняют меня за пиво.
Из его пояснения я догадался, что торговля пивом противозаконна.
- Так что делать мне, где работу найти не подскажешь? Я не местный не знаю тут ничего?
- До дома доехать надо? – уточнил Акрам.- Иди на вокзал, найдешь бич-бригаду, вагоны, которые разгружают. За вагон червонец дают. Два вагона, два червонца. Соображаешь? Вот на билет и будет.
- Спасибо тебе Акрам! – повеселел я. – Давай я тебе в благодарность табличку подправлю.
Пива нет. Не беспокоить. Так правильней написать будет.
- Грамотный? Да? – озлобился внезапно Акрам,- Пошел отсюда! Меня учить будет!
Далее он произнес кучу слов по большей части непечатных. И я в недоумении и с легким чувством вины пошел по указанному адресу. Но не туда куда он послал меня вторично, а к вокзалу.
***
Что-то был не так с этим миром, здорово не так. А скорее всего «не так» было со мной.
Я изначально неправильно оценил этот мир и людей в нем. Не так они реагировали на мои слова. И хоть доброта им была свойственна, взять хотя бы шашлычника с синей щетиной от самых глаз, накормившего первого встречного. Но в целом отношения были сложнее а не такие пасторальные как мне показалось в начале. Новый мир принялся вносить свои коррективы в моё мировоззрение снимая флер и розовые очки.
Деревянный трап из доски, прокинутый в вагон, гнулся под весом грузчиков и скрипел аккомпанируя вялые матюги испускаемые людьми скорее по привычке а не со злобы.
- Давай, давай! Шевелите колготками! Машины простаивают! – подгонял нас завсклад в синем халате. Халат крепился но трещал на объемистом, лоснящемся животе. Казалось ещё миг и он брызнет пуговицами, и они разлетятся в разные стороны как осколки от гранаты.
- Сам давай! У нас давалка сломалась! – вяло отругивались грузчики.
Все были в белом. Мучная пыль просыпалась из мешков покрывая сединой кепки и волосы, плечи, лица. Пыль забивалась в нос и я уже несколько раз чихал. Поначалу не тяжелые мешки становились все тяжелее и тяжелее, усталости я не чувствовал только ноги переставали меня слушаться. Они подгибались под моим весом с мешком, сгибались в коленях, ступни ходили как на шарнирах, норовя подогнуться в сторону. Пару раз я пытался упасть, но вовремя приседал с мешком на плечах и падения таким образом избегнул. На ватных ногах я подошел за зарплатой. Синий дирижабль с пуговицами сунул мне три бумажки. Одну синюю и две желтых. Семь рублей посчитал я.
- А почему не десять?
- Шевелиться надо, а не ходить как беременный! - отрезал завсклад и отвернулся.
Фото колобка в профиль. Третий подбородок выпирал больше первого и как воротник жабо прикрывал волосатую грудь, просматриваемую через расстегнутую рубашку.
Мне казалось, что я работал не хуже других и мешков перетаскал не меньше. Но на первый раз решил не спорить. Жалко было только одно. Одежда моя пропиталась мучной пылью. Армейский китель совершенно потерял парадный вид. Сколько я не трусил его, но прежним он становится, не хотел. Шашлыка на семь рублей получалось много, а вот как с одеждой? Гардероб мне нужно было обновить и как можно скорее. Осень.
Ночи были холодные, но более подходящее место для ночлега, чем подвал пятиэтажки я искать не рискнул. В любом месте могли затребовать документы, которых не было. Влажный сырой воздух, насыщенный запахом нечистот и кошачьего туалета. Рваный обгорелый матрас на трубах отопления лучше, чем ничего.
Ужин я закупил себе, уложившись в рубль, с тайной надеждой, что этих продуктов мне хватит ещё и на завтра. Рацион включал в себя следующее: банка кабачковой икры, банка кильки в томате, булка хлеба и пачка сигарет без фильтра, которые грузчики назвали «нищий с палкой на горе». Официально же на них была надпись «Памир». Подобрав кусок провода в изоляции, я провел себе свет до лежака, запитавшись от электрического щита в подвале. Патрон с лампочкой пришлось позаимствовать в соседнем подъезде.
Неудобств было много, но с ними я думал бороться и героически их преодолевать.
Зарабатывая двадцать рублей в день и едва таская ноги, через неделю я прибарахлился. Электрическая бритва «Харьков», трикотажный спортивный костюм, свитер, брюки, куртка и ботинки.
Обзавелся чашкой, ложкой и кипятильником, чтоб заваривать чай. Ночью я спал чутко. То коты орать начинали, то молодежь заглядывала угостить никотином и алкоголем подрастающий организм. Пару собратьев по несчастью забредали. На всех я реагировал одинаково, орал страшным голосом не обещающим ничего хорошего, и гости ретировались. Потому как связываться неизвестно с кем, да в полной темноте себе дороже. В общем, неделю осадного положения я выдержал, и прятал покупки в электрический шкаф, а на выходные врезал замок. И с чистой совестью и грязным телом отправился в баню, держа подмышкой сверток со сменой белья.
***
Тоска меня взяла и какая-то боль поселилась в груди, словно на сердце удавку накинули и тянут, тянут. Вымытый до блеска и скрипа отдраенной чистой кожи, выбритый и подстриженный, остро пахнущий одеколоном «Шипр», в новом спортивном костюме я стоял перед развороченной дверью подвала. Замок со сломанным язычком виновато болтался на одном шурупе на треснутом в щепки косяке. За дверь слышались голоса.
- Наливай! – донеслось суровое требование из-за двери.
- Да кончилась. Ща Вася принесет.
- Два валета и вот это! – радостный возглас.- Это тебе на пагоны две шохи!
- Тормози! Валеты вышли! Ты их где взял? С отбоя поднял!?
- Хорош базарить! Принял усе! Поднял карту!
- Так не пойдет!
Толкнув дверь, я зашел в подвал пригнувшись, чтоб головой о косяк не стукнуться.
- Привет честной компании,- выдавил я сквозь зубы. Осматривая обстановку.
Тускло горела лампочка освещая компанию. Четыре гаврика сидели за моим столом. Стол без одной ножки я притащил два дня назад с мусорки и примостил к стене, чтоб не падал.
А так же пару старых табуреток и стул с поломанной спинкой. Вот трое на них и сидели.
Четвертый полулежал на моем матрасе, на трубах. На столе стояла открытые банки кабачковой икры и кильки, килька уже кончилась судя по тому, что из банки выглядывали окурки. Булка хлеба была раскрошена тут же. Эмалированная кружка, в которой я заваривал чай стояла бок о бок с граненым стаканом. Три пустые бутылки валялись под ногами.
- И чо ты сюда приперся? А?
- Ты кто такой?
- Что надо?
Начали говорить мужики почти одновременно и в один голос, да и голоса у них были похожие.
- А ну свалил отсюда по быстрому! – поднялся тот который сидел ко мне спиной. Лампочка светила из-за его спины, поэтому лица его разглядеть я не мог. Так, силуэт с сутулой спиной и разведенными в сторону руками.
- Постой Петруха, может человек пришел выпить, посидеть, пообщаться. А ты сразу наезжаешь? – остановил его тот, что сидел на матрасе. Лицо у него было осоловелое от водки. Ему было уже хорошо и хотелось спать, но водки ему тоже хотелось. Поэтому в ожидании гонца он крепился и наблюдал за событиями с высоты матраса, свесив ноги.
- Собрались быстренько и пошли отсюда !- рявкнул я. – Это мой подвал! Кто из вас падла замок своротил?
- У-тю-тю? Хозяин нарисовался?
- Его подвал?
- И прописочка имеется? - смешком, но злобно выдавил сидящий на стуле. Он поднялся, ухватив рукой со стола кухонный нож. Обычный кухонный нож, с тонким гнущимся лезвием и деревянной рукояткой.
- А у нас ты прописаться забыл? – шагнул он ко мне держа нож перед собой. При виде ножа в затылке у меня стало тяжело. Словно опухоль размером с кулак надулась и стала давить на мозг. Скрипнула дверь, открываемая пинком ноги. Но я не обернулся.
- Это, пузырь за бритву дали! – раздался радостный голос за спиной.
И тут опухоль в голове лопнула, кровью залив глаза.
***
Пришел я в себя, когда всё было кончено. Лампочка под потолком раскачивалась, освещая четыре тела раскиданные по земляному полу. Что произошло я совершенно не помнил.
Помню, что заметался между ними как сумасшедший и кричал что-то не по-русски. Хаджаме, кажется. Или нет? Только я весь в крови. Боли я не чувствовал, значит кровь была не моя. А чья? Странный вопрос, когда ответ очевиден. Это произошло со мной опять. Как неделю назад в лаборатории. Или месяц назад? Словом, в другой жизни.
Я был в шоке и с трудом соображал. Когда пришел в подвал было четверо. Четыре тела и лежат. Кое-то постанывает. Кто-то признаков жизни вовсе не подает. Все правильно. Нет. Не правильно! Пятый ходил мою бритву на бутылку менять. Он как раз вернулся, когда началось. И где он? Пятого на полу не было, значит успел сбежать. Ну, и слава богу, а то его тоже бы положил. Господи, да что же это со мной?
Ответом мне послужила милицейская сирена. Я быстренько избавился от аигути и цубы сунув их в щель за электрический
