Я увидел блеск в их глазах и недовольно заворчал, про себя. Они опять собирались перебрасывать волан, но тут вернулась служанка, ведя за собой молоденькую девушку. Девушка была маленькая и гибкая, хорошенькая, но не красавица, во всяком случая я не почувствовал себя как свинья рядом с павлином, и княгиня ласково посмотрела на нее.
— Знакомьтесь, это Утренняя Печаль, которая никогда не будет хорошей шлюхой, — сказала она. — У нее слишком мягкое сердце, но, к счастью, это ее единственное мягкое место. Она сильна, очень опытна для своих лет и обладает немалыми способностями; во время путешествия вам никогда не придется тащить ее на себе.
Она повернулась к девушке. — Это знаменитый Мастер Ли и его помощник, Десятый Бык. Им нужен Лунный Мальчик. Мастер Ли собирается вытащить его от Короля Чао, но потом тебе придется держать Лунного Мальчика на поводке, пока он не сделает все, что должен сделать.
Утренняя Печаль поклонилась. Потом расстегнула застежку для волос и протянула ее Мастеру Ли. — Лунный Мальчик и я — одно целое, — просто сказала она. — От меня он не убежит, но от любого другого умчится как первый утренний ветерок.
Мастер Ли проверил застежку и одобрительно кивнул. Утренняя Печаль вежливо протянула ее мне, и я увидел феникса и дракона, обвивших друг друга, как инь и янь.[27] Она перевернула застежку, показала переплетающиеся между собой имена Лунный Мальчик и Утренняя Печаль, и ее рука слегка коснулась моей. Я не знаю, увидели ли в Гуаньчжоу что случилось с моим лицом, но брови княгини поднялись до небес.
— Он всегда такой чувствительный? — спросила она.
— Да, но я никогда не видел, как из его ушей идет дым, — рассудительно ответил Мастер Ли.
— Принеси ведро воды, — сказала княгиня служанке.
— Не нужно, — сказал я высоким сдавленным голосом. — Просто цветочные листья попали не в то горло.
Глаза Утренней Печали поглядели на меня удивленно и настороженно, потом в них появился намек на улыбку. Она скромно отошла и встала по другую сторону комнаты. Цветочные листы никого не обманули, и здесь я должен вставить тираду, которую множество раз слышал от Мастера Ли. Это единственный способ объяснить мою реакцию на Утреннюю Печаль.
Великая мечта всех чиновников и большинства аристократов империи — вернуть самый лучший из всех возможных миров: суровый феодализм, который так великолепно воспел Конфуций. Ключ к решению проблемы — полное подчинение крестьян, и некоторые из их методов по-настоящему изобретательны. Один из лучших — система, при которой невеста приносит в свой новый дом приданое: солидную сумму денег или землю.
На практике это означает, что крестьяне, которые прокляты большим количеством дочерей, должны выбирать между голодной смертью и детоубийством. Сами девушки не в состоянии оплатить свое замужество. Родители не могу позволить себе содержать их и не могут выдать их замуж — остается только одно: бросить их при рождении, а это разрешает аристократам визжать, 'Что за бесчеловечная черствость! Кто может спорить, что свиньи должны находится только в загонах для свиней?' Крестьянские девушки, каким-то образом оставшиеся в живых, скоро узнают, что из-за них родители умирают с голоду, и на свадьбу надежды нет. Если они достаточно красивы, то чаще всего убегают из дома и становятся проститутками, и только так в состоянии посылать домой немного денег. А аристократы ревут во весь голос: 'Посмотрите на этих безнравственных шлюх. Как можно говорить, что этим свиньям надо предоставить какие-то гражданские права?' Это совершенно замечательная система, без единого изъяна, и тем, кто говорит, что некоторые из этих шлюх могут научить чиновников кое-чему в области морали, вручают удочку, нож, свечу и бесконечное время для самоусовершенствования в болотах Сиама.
Когда ее рука слегка коснулась моей, я почувствовал мозоли. Нужны годы, чтобы твердая кожа полностью размягчилась, и с моей точки зрения они красивее любых жемчужин. Это не объясняет полностью мою реакцию, но в одном я был уверен: я влюбился по уши.
Мастер Ли улыбнулся мне. — Эх, если бы мне было девяносто, — ностальгическим голосом сказал он. — Бык, пока мы будем путешествовать, попытайся держать свои лапы подальше от этой юной девушки. А ты, Утренняя Печаль, ударяй его почаще поленом по голове. Он будет благодарен за внимание.
— Договорились? — спросила Княгиня Проституток.
— Договорились, — ответил Мастер Ли. — Я не обещаю ничего, но сделаю все, что в моих силах для Императрицы Ву, и, если ничего не получится, сделаю все возможное для того, чтобы вы получили достойного Небесного Покровителя. Не можете ли вы подкупить кого-нибудь из почтовой службы? Мы очень торопимся.
— Считайте, что уже сделано, — сказала Княгиня Проституток.
Солнце уже поднялось над Извилистым Парком, когда Мастер Ли и я добрались до конюшен почтовой службы, где нас ждала Утренняя Печаль. Она выбрала одежду со сноровкой опытной путешественницы: мужские короткие штаны, высокое кожаные сапоги, платье, в котором можно было продираться через колючки или идти под дождем, и шляпа, идеально защищающая от любой непогоды. Всю остальную одежду и немудреные пожитки она положила в мешок, висевший на спине. Мастер Ли одобрительно кивнул, но и его брови взлетели до неба, когда он увидел, что она подошла к своей лошади и достала из седельного мешка лук, проверила натяжение и состроила недовольную гримасу. Перебрав шесть или семь, она нашла лук, подходившей ей, и с искусством опытного всадника прыгнула в седло. Я сам никогда не мог похвастаться, что хорошо езжу на лошади. Водяной буйвол [28] — вот единственный зверь, на котором я не боюсь ехать. А пока я с важным видом ходил вокруг, как какой-нибудь павлин.
Я выглядел так только благодаря влиянию Княгини Проституток. На мне была официальная шляпа, одежда с императорскими драконами и мешочек с посланием, запечатанный государственной эмблемой. Мастер Ли показал, как закрепить древко флага за стременем. Ворота открылись, я изо всех сил дунул в серебряную трубу и мы помчались через облако пыли, разбрасывая по сторонам неосторожных пешеходов. Я даже сумел повернуть лошадь и не упасть.
Мастер Ли разрешил мне выбирать скорость движения — чтобы я не свалился с лошади, по-видимому — и я веселился, скача со скоростью, положенной для тех, кто едет под флагом с кречетом. Почтовые станции возникали на нашем пути через каждые несколько ли, я поднимал к губам трубу и выдувал «тревога», а потом 'три лошади', мы подъезжали к конюхам, державших свежих лошадей, перепрыгивали на них, не касаясь ногами земли, и потом опять скакали так, как если бы от этого зависела судьба империи. Так мы скакали первый день. Потом мы путешествовали намного медленнее, потому что моя задница болела ничуть не меньше, чем бедра. Мастер Ли по-прежнему ездил на лошади лучше нас всех, Утренняя Печаль наверно родилась в седле, а я радовался уже тому, что они не смеются, когда по ночам я хромал вокруг лагеря, шипя от боли.
Дорога привела нас к большой реке, мы завели наших лошадей на почтовую барку и предоставили поработать течению. Это было самое лучшее время пути. У меня появилась возможность поговорить с Утренней Печалью. Как я и думал, она родилась в крестьянской семье, но ничего не помнила о своей жизни, пока ей не исполнилось восемнадцать. Какая-то старуха, которую она называла Тай-тай, нашла девушку, лежавшую без сознания и покрытую кровью; старуха забрала ее к себе и воспитала как дочь. Именно Тай-тай назвала ее Утренней Печалью, потому что нашла ее туманным утром. Мастер Ли осторожно проверил следы ударов на голове девушки и уверенно сказал, что кто-то хотел ее убить, и просто чудо, что она потеряла только память.
Он не стал возражать, когда я рассказал ей о нашем расследовании — конечно, не упоминая о могиле! — и она с восхищением услышала о Госпоже Хоу, принцессе из заведения Одноглазого Вонга, потому что знала и любила ее стихи. На барке оказались музыкальные инструменты. По ночам мы играли, а Утренняя Печаль пела крестьянские песни, такие древние, что даже Мастер Ли не знал их, и как-то ночью она приспособила одно из стихотворений Госпожи Хоу к нашим обстоятельствам и спела его. Я приведу эту песню здесь для тех, кто может быть никогда не слышал обманчиво простых произведений Госпожи Хоу.
(официально приписано Ян Ван-ли.)
Когда мы опять вернулись на твердую землю, то помчались через деревни, в которых дети с огромными мечтательным глазами собирались, чтобы посмотреть нас (кто в детстве не воображал себя легендарным героем почтовой службы?), и через узкие горные проходы, где бандиты с узкими лицами гиен рычали на флаг с кречетом и в ужасе бежали со всех ног. Можно было подумать, что вся страна лежит у ног императора, но это было обманчивое впечатление.
— Дети, в империи есть уголки, которые подчиняются императору только на словах, и мы приближаемся к одному из них, — сказал Мастер Ли. — В Королевстве Чао есть только один правитель, и его зовут Ши Ху.
В восхищении Мастер Ли так широко раскинул руки, что едва не свалился с лошади.
— Что за человек! Двадцать восемь лет на троне, и ни одной серьезной ошибки, просто чудо! Почти семь чи ростом, больше четырех даней весом, но враги, которые думали, что он — обыкновенная бочка жира, давно украсили своими головами пики на стенах его дворца. Народ его любит, соперники бояться, женщины обожают, а Утренняя Печаль обязана кое о чем задуматься, когда увидит его телохранителей.
Он подмигнул ей. — Это прекрасные юные девушки, одетые в его форму, с саблями и золотыми луками, — объяснил он. — Я предпочел бы встретиться со стаей пантер, чем с Золотыми Девушками. Они обожают своего короля, и, возможно, он заслуживает этого. Чао — лучше всего управляемое государство в цивилизованном мире, но вы не должны забывать, что сам король совершенно не цивилизован. Ши Ху родился варваром, и в его огромной теле по-прежнему живет душа варвара. Он может действовать быстро и очень жестоко, и, как говорится, в его дворец трудно войти и еще труднее выйти.
Несколько минут он проскакал молча.
