берег и вернувшись обратно. В ответ Чжуан-цзы горько заплакал. 'Мой бедный, бедный мальчик. Ты потратил семь лет, чтобы научиться делать это, и все это время старый Менг работал перевозчиком в четырех ли отсюда, а его цена — две медных монеты.'
Мастер Ли убрал фляжку.
— Я уже не говорю о том, что левитация может повредить здоровью, если, случайно, вы лишитесь поддержки камня, — добавил он.
Студия пылала. Принц Лиу Пао заплакал, потом повернулся и побежал обратно к своим картинам, широко раскинув руки. Внезапно он испуганно закричал и остановился. Я увидел, что его ноги медленно расходятся, как если бы дорога разделилась пополам и он не знал, куда идти. Его белое напряженное лицо повернулось ко мне.
— Бык! Куда? Какой из них настоящий?
— Принц! Я не вижу ничего, — крикнул я в ответ. — Ничего, кроме пустого воздуха.
Его ноги разошлись еще шире, он мог упасть в любое мгновение. Принц крикнул и прыгнул влево. Ноги попали на твердую энергетическую дорогу, и он побежал. Он успел сделать два шага, но не третий, и иногда во сне я вижу, как развевающая пыльная шевелюра, похожая на перо, крутится и крутится, а Принц Лиу Пао летит вниз в расселину, и слышу, как насмешливое эхо отражается от стен утеса, потом звук глухого удара тела о камни далеко внизу.
Мастер Ли подошел к краю и взглянул вниз. — Жаль, — сказал он. — У него действительно был талант. Он вполне мог бы рисовать приглашения на обед.
万
ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ ГЛАВА
Дно расселины никак не выходило из моей головы, я уселся на землю, зажал голову между коленей и сидел, пока мой желудок не успокоился. Лунный Мальчик сидел рядом с Утренней Печалью и держал ее безвольную руку в своей. Мастер Ли подошел к нам, недовольно и зло качая головой, но думал он не о принце.
— Когда кто-нибудь проделает аутопсию со мной, он вскроет череп и вытащит оттуда турнепс, который прикинулся мозгом, — едко сказал он. — Я все еще не могу свести концы с концами этого странного дела.
Я недоуменно посмотрел на него. Даже Лунный Мальчик поднял глаза от Утренней Печали.
Мастер Ли пожал плечами. — Мы были бы безмозглыми как многоножки, если бы не догадались, что человеческое вмешательство не играло большой роли во всей этой истории. Все дело в камне.
Скрестив руки за спиной он начал ходить взад и вперед. Потом остановился и взглянул на Небо. — Клянусь всеми кругами Ада, почему вы ожидаете, что этот старый идиот может
— Даже древние отчаялись понять, — пробормотал Мастер Ли. — Две тысячи лет они глядели, как огонь превращает твердые куски дерева в нематериальные тепло и свет, и вывели Первый Закон Даосизма: Твердых объектов не существует. Пятьсот лет спустя к нему добавился Второй Закон: Все предметы состоят из пучков чистой энергии, которую они назвали чии, и движущейся силы, которую они назвали ши. Еще пятьсот лет, они придумали Третий Закон, подняли руки и ретировались.
Он перестал ходить и ухмыльнулся нам.
— Верите ли вы или нет, но в этом суть дела, — сказал он. — Бык и наш последний друг замечательно продемонстрировали Первый и Второй Законы, приспособив их чии и ши к кажущемуся пустым воздуху, и с удовольствием прогулялись по ним, а сон Быка об оранжевом кусочке глины намекает на Третий Закон: вся энергия должна подчиняться строго соблюдаемым классическим образцам.
Мастер Ли опять зашагал вдоль края обрыва.
— Быку приснился кусочек глины, который ведет себя необычно. Третий Закон утверждает, что самый скромный кусочек глины может приобрести совершенство, если его чии и ши привести в порядок, и даже энергия звезд должна следовать образцу идеальной звезды. Любое растение, животное, насекомое, капля воды, пятно грязи — у любого объекта во вселенной есть классическая модель, которой он должен следовать, и из этих совершенных моделей выстроен барьер, называемый Стеной Неба, который отделяет нас от анархии. Когда древние мудрецы дошли до этого места, они остановились. Как вы понимаете, следующий шаг требует понимания природы универсальной энергии в целом, и, конечно, такое находится далеко за пределами человеческого разума.
Мастер Ли остановился и потряс пальцем, подчеркивая свою мысль.
— Вот то, что можно сказать. Во всей вселенной нет ничего более важного, чем поддерживать Стену Неба. Ничего! Страшная сила анархии должна находиться за барьером, и если он падет и энергия выйдет из-под контроля, сама вселенная не проживет и секунды. Задача поддержания барьера лежит на плечах богини Нюйва, и эта богиня всегда получает то, что хочет. По непостижимой причине она захотела камень с изъяном, и, не сумев исправить недостаток, сбросила его с неба, прямо к нам.
Мастер Ли уселся между мной и Лунным Мальчиком и взял из рук Лунного Мальчика куски камня. Он тщательно сложил вместе все куски вместе и поднял камень на свет.
— Вот изъян. Видите? По камню бежит крошечная золотая жилка. Золото — замечательный материал, но для камня — просто ужас. Особенно если вы строите стену.
Я не замечал этого, пока все куски были по отдельности, но сейчас я четко увидел, что все изломы произошли по желтым линиям.
— Согласно одному из Анналов Земли и Неба, хотя его существование не доказано, в конце концов богиня отвергла камень, но успела дать ему душу, — пробормотал Мастер Ли. — Потом два великих философа использовали его как чернильный камень, и благодаря касанию Небес из-под их кистей выходили божественные иероглифы. Принц Лиу Пао использовал его, чтобы украсть у богов великолепные картины, и я спрашиваю себя…
Он замолчал, давая сентенции умереть естественной смертью, потом быстро вскочил на ноги и связал все части камня вместе шнурком, который он срезал с шеи принца. Потом открыл фляжку с вином и опустил камень туда. Через минуту он вытащил камень обратно, снял веревку и положил камень на траву. Подняв фляжку к губам, он сделал глоток, и я увидел, как по его телу пошло медленное чувственное содрогание, и, когда он поднял голову, в его глазах светилось глубочайшее почтение.
— Нефритовый Император! Если это то, что подают на небе, сохрани меня достаточно долго, что бы я стал святым, — прошептал он.
Лунный Мальчик и я сделали по маленькому глотку. У меня нет слов. Обыкновенное вино 'Горная Роса Хайнина' стало Нектаром Богов, и чтобы описать его, мне пришлось бы украсть вдохновение у самих богов.
— Ха, они говорили об искушении! — воскликнул Мастер Ли. — Я смог бы проглотить озеро такого вина и стать божеством не поднимаясь в Небо!
Но самый большой эффект вино произвело на Лунного Мальчика, который побледнел как смерть и затрясся так, как если бы его трепали сильнейшие чувства. Я даже решил, что он вот-вот заплачет, пока не сообразил, что он никогда так не делал. Лунный Мальчик не проронил ни одной слезы даже тогда, когда умерла Утренняя Печаль. Мастер Ли с любопытством поглядел на него.
— Быть может я дважды наступаю на одни те же грабли, — задумчиво сказал он. — Я не видел совершенно очевидной вины принца, потому что это было бы слишком просто, а сейчас я стараюсь понять что-то, что не требует понимания. Возможно нам нужно знать только то, что богиня Нюйва бросила кости в последнем отчаянном броске и мы можем только молиться, чтобы выпала пара 'Слепых Королев'. Судя по всему мы обязаны предположить, что камень — один из наиболее важных предметов во вселенной. Что еще могло бы так взволновать Лунного Мальчика?
Лунный Мальчик уставился на него. Я тоже, а древний мудрец откинул голову и смеялся до тех пор, пока не потекли слезы.
— Что за чудесное творение Лунный Мальчик, — фыркнул он. — Мой мальчик, с одной ты апофеоз красоты, безответственности и безудержной сексуальности, но с другой стороны в твоем теле нет ни одной злой, недоброй или даже просто неприятной кости. — Мастер Ли с удивлением тряхнул головой. — Мы можем быть уверенными, что здесь не обошлось без искусства, потому что такая комбинация неумеренности и невинности в природе не встречается. Вы не можете создать совершенно невинного грешника без множества экспериментов, и когда Бык и я глядели в Зеркало Прежних Существований, наши подсознания пели в унисон. Будда, что за цепочка инкарнаций! От подлости к извращенности, зловредности и, наконец, чудовищности, а кульминацией стала самая распущенная и безответственная шлюха, которая крутила своей задницей на страницах истории.
Мастер Ли вытер глаза и подмигнул мне.
— Ну, Бык, неужели ты не узнал ее? Я думаю, что любой мальчишка в Поднебесной помнит самые грязные моменты ее биографии.
Я вспомнил, что увидел Лунного Мальчика одетым как девочка, и только тут сообразил, что он и
— Золотой Лотос, — счастливо сказал Мастер Ли. — Лунный Мальчик когда-то шагал по земле в облике пожирающей мужчин соблазнительницы, которая так впечатлила бессмертных, что, попав на Небо, стала самой великой Покровительницей Проституток в истории, и я подозреваю, что богиня Нюйва всерьез задумалась об особой комбинации чии и ши в тот момент, когда Золотой Лотос, покачивая бедрами, шла по жемчужному пути, вызывая хаос среди юных богов. Потом Золотой Лотос потеряла свой пост и получила новую форму. Помнишь?
Да, я вспомнил. Лунный Мальчик в зеркале, изменившийся и не изменившийся, все еще прекрасный, но смешанный с яркими цветами, поднявший руки к солнцу, похожий на—
— Цветок, — мягко сказал Мастер Ли. — Прекрасный испорченный цветок, оказавшийся на пути испорченного камня, и камень принес росу и капли дождя, которые вымыли зло из цветка, цветок полюбил и поклялся вернуть долг, отдав все слезы своего тела. Прошли столетия или, может быть, тысячелетия, и для цветка пришло время возродиться человеком, но величайшая добродетель камня — терпение.
Глаза Лунного Мальчика широко распахнулись, он вопрошающе глядел на Мастера Ли. Мудрец поднял камень, куски которого все еще были сжаты вместе, и передал его Лунному Мальчику. Потом взял фляжку и как-то по особому посмотрел на юношу.
— Быть может это покажется очень глупым, ну и пусть! — сказал он. — Сожми камень посильнее, парень, закрой глаза и представь себе, что находишься в безводном месте около Реки Душ. Тебе жарко, ты высох и увял, но вот к тебе летит верный камень с утренней росой Небес.
Лунный Мальчик закрыл глаза и сжал камень. Мастер Ли подождал немного, потом перевернул фляжку и вылил несколько камень Небесного Нектара на голову Лунного Мальчика. Эффект не замедлил себя ждать. Лунный Мальчик содрогнулся всем телом, прижал камень к сердцу и из его губ полились
