мельтешащей мимо по тротуару, на эту акцию.
Хотя, какая разница?.. По большому счету.
Утренний туман растворяет прохожих, превращая их в их же собственные призраки. Утилизированные облики человекообразны недолго, и через десяток метров становятся аморфны.
Рекламные постеры, плакаты и даже мелкие макулатурные буклеты смеются просто в лицо, дико, хотя и беззвучно хохоча над недогадливостью жителей города.
А житель, он же потребитель, думает, что в этих сияющих лицах он видит образ собственного прекрасного будущего.
Однако ж, ноль равен нолю, как его ни украшай
завитушками.-
Этим утром население мегаполиса перешло критическую точку.
Городская речка омертвела и давно ушла под землю, изменила свое русло и вывела его в параллельное измерение, в безлюдную местность.
Щупальца канализации обхватили город со всех сторон, сжали его и душат в его же собственных нечистотах и отходах быта и бытия.
Кротовые норы метро подрыли основание города, возведя неустойчивость в постоянство.
Теплоцентрали изменили климат, выхлопные газы - атмосферу.
Дороги и магистрали пересекли и искромсали поверхность, изрезали плоскость и пространство на отдельные фрагменты многоугольников... Которые, как ни складывай, а цельной картинки не получишь.
Этим утром город решил отделиться от своих жителей.
Отторжение как последняя воля.
Разделение началось с окраин - пространство сдвинулось и расплылось, искривилось и время, пропуская возможность... Возможность для всего.
Один человек, кажется, заметил нечто странное в окружающем его цивилизованном пейзаже, как будто в воздухе наискось от него появилась кривая трещина. .. Но, тряхнув головой, он сбросил наваждение и поспешил на работу,
Крысы из канализации, как всегда, все поняли первыми. Забрав насушенные сухари из просроченных продуктов, обнаруженных на свалке, они походным порядком промаршировали по туннелям метро в неизвестное далеко.
Кажется, они успели.
Об оставшихся этого не скажешь.
Изображение реалий задрожало мелкой дрожью, затем заколыхалось и завибрировало, ускоряясь.
Утробный вопль тишины пробрал до косточек все окрестности. Полубезумно содрогаясь, мир вопросительно глянул в глаза друг друга. Прощальных поцелуев не будет, как нет ответов на вечные вопросы. И в тот же миг бездна рухнула на город. Или он рухнул в бездну. Недоступность очевидцев затрудняет достоверное описание.
Но главное, город исчез. Даже на карте он превратился в невнятное пятнышко - то ли болотце, то ли овраг...
Для самих жителей все осталось по-прежнему... Почти.
Все те же улицы, дома, загазованные проспекты, да небо всегда застилает серая пелена, солнце не показывается, и нет смены дня и ночи. Зато исчезло все за пределами самого города. Вне его пределов дороги обрываются, и там царит вечная мгла.
Для самого же города исчезли и все его жители, и он сам, и это небытие кажется ему самым сладким из его снов.
Для всех остальных появился город-призрак - его можно иногда издалека видеть, но нельзя до него добраться. Туда нельзя дозвониться - хотя кто-то и снимает трубку, но никогда не отзывается.
Даже память о нем стирается очень быстро. Ну, был такой... Давно... А может, и не был, мало ли небылиц люди рассказывают, а еще больше в газетах печатают. Да, точно, не было его никогда. Сказки все это, в них даже дети не верят.
Ну, - нет, так нет.
Невелика потеря.
А тем, кто в нем остался... Можно было б и посочувствовать, да только к чему это? Если даже город в силах стать свободным, то человеку это тем более возможно.
А вездесущая энтропия уже обрадовано клацает зубами у спальных районов города-призрака, и аппетит у нее неутолимый. Окончательное разложение настигнет даже призрачные останки.
Се ля ви, смачно хрюкнула бездна и…
(
Учитель ошарашено глянул на эту разновеликую толпу молодняка, которую полагалось учить.
Директор коллегиума ободряюще кивнул ему и повелительным жестом утихомирил учеников.
- Так, молодежь, теперь внимаем и вникаем... А суть дела такова. Ваш любимый учитель и классный руководитель Тарквиний Смиренный не может сегодня присутствовать на занятиях.
Один шустрый ученик, щупленький и небольшого роста, не более метра с четвертью, хотя голова и нормальная, как футбольный шар, очкарик, тут же высунулся вперед:
- Товарищ директор, позвольте полюбопытствовать по поводу причины отсутствия нашего глубокоуважаемого Тарквиния... Не сочтете за праздный интерес, токмо глубокая привязанность к учителю продиктовала мне...
Его расшаркивания прервал суровый директорский взгляд.
- Значит, я продолжаю. А чтоб неудовлетворенное любопытство не помешало учебному процессу, слушайте внимательно. Тарквиний Смиренный, используя свое ежеквартальное законное право на самосовершенствование, ушел в глубокую медитацию, отдых, телепортировался на планету Эпикон, что в созвездии Персея. Как вы знаете, там идеальные условия для самосовершенствования и медитации, да и недалеко она, до нее всего-то 7-8 тысяч световых лет.
Где-то сзади ученических рядов прошла волна приглушенных смешков. Директор сделал вид, что ничего не слышит, и уверенно продолжил:
- К сожалению, мы не были предупреждены заранее о его бессрочном отпуске и вынуждены прибегнуть к не самой подходящей замене. - Директор пригласительно кивнул стоящему в сторонке учителю. Тот неуверенно шагнул поближе. - Вот, представляю вам учителя старших классов Тархана Благосклонного.
Тархан дернулся, пытаясь кивнуть пожиравшим его глазами молокососам.
- ... И надеюсь, что хоть вы и младшие, но уже в силах найти общий язык с любым педагогом. Расписание на последующие дни пока уточняется. Зайду к вам еще в конце сегодняшнего дня.
С этими словами директор исчез из класса, видимо нырнув в другое, седьмого уровня, пространство. Учитель настороженно отпрянул на дипломатическое расстояние, а ученики восторженно воспрянули духом,
- Здравствуйте, дети...
- Приветик.
- Здрасьте, товарищ учитель.
- Наше вам с кисточкой!..
- Здравия желаем! - посыпались ответные реплики.
- Сегодняшнее занятие мы проведем вместе...
- А мы уже догадались.
- Только я хотел бы сначала узнать, что вы проходили перед этим и на чем, собственно, остановились.
Ученички сначала замерли, а потом зашушукались. Наконец последовал ответ:
- Парадигма современной цивилизации в общемировом и внеисторическом контексте.
Тархан недоверчиво .крякнул м улыбнулся,
- Так и быть. Продолжим тему, если не возражаете.
- Там поглядим...
Учитель набрал воздуха, посмаковал его для храбрости и начал занятие.
- Однажды... - Он помолчал немного.
-
Учитель хитро прищурился и воззрился на ученический коллектив:
- Ну, кто? Кто рискнет блеснуть эрудицией и назовет автора этих слов?
Ученики заозирались. Один из них, мельче остальных, приподнялся.
- Товарищ учитель, не будьте к нам столь снисходительны. Мы хоть и младший класс, но отнюдь не страдаем от недостатка информации. Наш великий поэт, Татареску Изящный, безусловно, известен и нам, и вам.
Тархан одобрительно кивнул, но ученик приостановил его жестом.
- Более того, я могу процитировать вторую часть этого стихотворения, где и раскрывается глубинный смысл этого метафизического прозрения.
Он вопросительно нагнул голову, и получив преподавательское разрешение, чуть насмешливо прочел:
Поклонился, тряхнул головой и сел на место.
Тархан сфокусировал учительский взор на активисте и поинтересовался:
- Позвольте узнать вашу фамилию.
Ученик подскочил и сообщил:
- Чернооченко, товарищ учитель.
- Хорошо. Надеюсь, вы все понимаете, почему именно так я решил начать свой урок. Наша цивилизация возникла на обломках своей предшественницы, и мы, безусловно, многим обязаны человечеству, которое вскормило нас и посеяло семена мудрости...
- Товарищ учитель, это мы знаем, проходили еще в начале курса.
- Да, да, я понимаю.
Учитель Тархан рассеянно пошевелил многочлениковыми усиками и продолжил.
- Наша история - это миф. Миф изначальный, взращенный на костях к крови, замешанный на поте и слезах, посыпанный прахом все той же истории. И сейчас никто уже не осмеливается разделить миф и историю, признать чье-либо первенство, или отвергнуть хоть часть нашего прошлого.
Герои наших мифов постепенно стали более абстрактными, отвлеченными от мира вещей, становясь философски значимыми.
Нам неведома истинная метафизическая основа истории, мы лишь читаем ее следы на песке и пытаемся представить ход событий.
Мы не знаем, что погубило человечество, мы сами выжили с трудом и претерпели такую ломку сознания, что потеряли интерес к таковому внешнему проявлению абсолюта как история.
- Это то, что мы как раз учим? - уточнил с места ученик, чуть шевельнув своим плоским овальным телом.
Учитель Тархан смущенно подобрал слова и ответил:
- Да. Мы ведь тоже изменились, и неоднократно. И может быть, самое важное, что мы поняли на этом пути - роль взаимоотношений существа как субъекта познания и божественной сущности в аспекте источника жизни...
Тут подскочил на месте один из слушателей.
- Ученик Прусаков, - представился он. - Осмелюсь подтолкнуть вашу ученую мысль в нужное русло... давайте вернемся к фактам, к хронологии событий.
- Конечно, - засуетился учитель Тархан, стараясь поправить несуществующее пенсне. - Катастрофа, то есть естественное течение событий, привела к гибели человеческой цивилизации и привнесла новый смысл в наше существование... Тьма поглотила человеческие города, электростанции взорвались, отравляя все в своих окрестностях. Города захлебнулись в собственных помоях, начались глобальные эпидемии. Люди полностью вымерли за два десятка лет. А планета стала растительным и животным царством уже через полсотни лет человеческого отсутствия.
Дороги и поля были поглощены дикими растениями, реки, озера и моря очистились. Атмосфера восстановилась быстрее всех. Здания и сооружения разрушились, хотя стекло и пластик сопротивлялись дольше остальных,
Учитель перевел дух, а ученики, восторженно слушавшие его, от возбуждения приоткрыли надкрылья и затрепетали перепончатыми крылышками.
- Дальше-то что было? - прозвучал звонкий мальчишеский голос.
- Дальше... На сцену вышли мы, законные преемники. Кто, как не мы. веками жившие бок о бок с человечеством, ненавязчивые, но истинно преданные. Скромные и незаметные, непритязательные... Словом, что суждено свыше, не предотвратит даже глобальная катастрофа, К тому же, многочисленные очаги радиационного заражения подтолкнул и каш эволюционный процесс - положительные мутации пробудили наш незаурядный разум, дождавшийся своего часа.
- Вы так захватывающе рассказываете об этом, товарищ учитель, - раздался проникновенный голос молоденького школяра, - как будто полностью уверены в нашем абсолютном превосходстве над человеческой расой. И излагаете события под соусом торжества высшей справедливости.
Учитель Тархан подобрал свои бегательные ноги с уплощенными бедрами и приглушенно, но твердо ответил:
- Да, именно так я и считаю. Мы, тараканы, великая раса, и само время это докажет. Уже сейчас мы имеем множество выдающихся личностей, начиная с беспрецедентного гуманиста Тарквемады... Впрочем, я думаю, вы и сами назовете мне эти всем известные имена. Прошу.
Тархан застыл в учительском порыве сделать внеочередной опрос.
Ученики не заставили себя ждать.
- Аналитик эстетической математики Тарталья!..
- Самурай-бонсаист Татикава.
- Политолог-экзистенциалист Татищев!
- Теоретик принципа вечного двигателя
