— Вот! — воскликнула я. Сформулировав для себя, я сразу поняла смысл этого взгляда.
Приятель взглянул на меня с изумлением.
— «Бывший хозяин»! — сказала я. — Он обижен на тебя за то, что ты отдал его мне! Не оставил у себя, понимаешь?
— Да что, ему у тебя плохо, что ли?
— Не в этом дело! Ему у меня нормально, и ко мне и ко всем домашним он относится хорошо. Но ты… Он — могучая личность, вожак, он выбрал тебя сам, а ты, по его собачьим понятиям, его предал…
— Ну, знаешь! — фыркнул приятель. — По-моему, ты всё усложняешь. У него было слишком много новых впечатлений, он просто забыл…
— Ну что ж, — пожала плечами я. — Если тебе удобно, считай так…
Вечером Радж отказался от еды, а на попытку дочери присесть рядом с ним и поиграть пушистым хвостом молча оскалил клыки — жест, которого он не позволял себе уже давно.
— Может, заболел? — спросил муж.
— Оставьте его! — сказала я. — Он переживает.
— Что «переживает»? Опять с кем-то подрался?
— Нет! Может быть, именно сегодня он понял, что стал
Заглянув мне в лицо, Радж встал, медленно подошел к дивану, на котором я сидела, и ткнулся лобастой головой мне в колени…
Радж прожил с нами ещё почти семь лет. В целом он был спокойной и уравновешенной собакой. Правда, совсем не умел играть, как домашние псы, а когда ему кидали палку, с удивлением смотрел на человека, словно спрашивая: «Ну и зачем ты её выбросил?»
В лесу и на зимних рыбалках Радж оказался не только интересным, но и полезным компаньоном. Он всегда бежал впереди, чуял «окна» в болоте и полыньи во льду, становился поперёк тропы и противился дальнейшему продвижению группы. Когда мы сумели разгадать эту его особенность, то, разумеется, стали её использовать.
Всю свою жизнь Радж оставался лидером по натуре. Честно сказать, мне даже не приходило в голову как-то специально дрессировать его. С ним можно было просто разговаривать. К концу жизни у Раджа был словарный запас из пары сотен слов, и он понимал несложные фразы, имеющие к нему непосредственное отношение. Например, такую: «Ты хочешь есть, но я сейчас занята. Иди к Дине и попроси её сходить в кухню и посмотреть, не остыла ли твоя каша. Если она остыла, ты её получишь». Во многих случаях я воспринимала своего пса как равную мне по силе личность. Когда муж уезжал в командировки, Радж самовольно принимал на себя командование нашей «семейной стаей» и начинал «строить» меня, дочь и сына. Лидером он был строгим, но справедливым. Терпеть не мог ссор и истерик, пресекал их быстро и жёстко. В нестандартных обстоятельствах часто принимал самостоятельные и оригинальные решения. От такой необычной для крупной городской собаки свободы самовыражения с ним происходило довольно много забавных историй…
ИСТОРИЯ О СОБАЧЬЕМ РАЕ
Всю молодость мы с друзьями ходили в байдарочные походы. Разумеется, Радж тоже ходил с нами. Воду он не любил и никогда по своей воле не плавал. Однако, привыкнув к байдарке, спокойно спал на дне в специальном отсеке.
Однажды мы приехали в город Любань и стали собирать байдарки на берегу реки Тигоды. Радж сначала крутился рядом, присматриваясь, нельзя ли под шумок утащить что-нибудь съедобное, а потом куда-то убежал. Он любил обследовать незнакомые деревни и по опыту прекрасно знал, сколько нужно времени, чтобы распаковать, собрать и снарядить байдарки. К отплытию группы Радж обычно возвращался и занимал своё место в среднем отсеке нашего судёнышка, между дочерью и мужем, который сидел на руле.
Однако в этот раз, хотя байдарки были уже собраны, а вещи упакованы в гермопакеты и разложены по местам, Радж не появился. Дочка с криками: «Раджуля, ты где?» — побежала направо по берегу, двое мужчин отправились в городок к ближайшему магазину, на задворках которого Радж мог промышлять съестное в помойке или выпрашивать закуску у местных алкоголиков. Я двинулась налево, вдоль серого бетонного забора самого сумрачного вида. Вскоре к неприятному виду забора прибавился ещё и ужасный запах. Пахло чем-то тухлым, гнилым, тошнотворным… над тропинкой с низким жужжанием реяли огромные, жирные мухи, радужно переливавшиеся на солнце…
Стараясь не дышать, понимая, что почти невыносимый для меня запах для бывшего бродяги, наоборот, необыкновенно привлекателен, я, морщась от отвращения, продвигалась вперед. Внезапно прибрежные кусты раздвинулись… и я увидела…
За мрачным забором, несомненно, располагался местный мясокомбинат. А на небольшой полянке была насыпана пирамида из коровьих мослов, костей, внутренностей и прочего субстрата самого устрашающего вида, цвета и запаха. Высота кучи раза в два превышала мой рост, в основании насчитывала метров тридцать квадратных и ярко освещалась летним безжалостным солнцем. Жужжание мух сливалось в ровный низкочастотный гул. Ничего подобного я не видела никогда в своей жизни. С трудом сдерживая тошноту, я подняла глаза… и узрела Раджа. Он лежал на вершине жуткой пирамиды, как Акела на Скале совета, и сонно улыбался. С розового языка стекала мутная слюна. Есть он уже явно не мог. Между его лап, как символ силы и власти, лежал синий скользкий мосол размером с мою голову. Выражение Раджиной морды не оставляло простора для толкований. Он был уверен, что попал в рай.
— Радж! — отчаянно крикнула я. — Пойдем отсюда сейчас же! Надо ехать!
Поминутно опасаясь за свой желудок, я с ужасом думала о том, что Радж может отказаться уходить из своего собачьего Эдема. Тогда мне придётся лезть на эту кошмарную кучу гнилых костей и тащить его за ошейник…
Я опасалась напрасно. Увидев и узнав меня, Радж поднялся и, оскальзываясь, с трудом удерживаясь на лапах, спустился с пирамиды мясных отбросов. Его обычно втянутое брюхо было ощутимо округлым. На морде появилось выражение покорности судьбе. Мы уходили, не касаясь друг друга, ибо от пса ужасно воняло, а на шкуре застывала слизь самого мерзкого вида. Слов и комментариев у меня тоже не было. И только когда мы уже отошли к повороту в кусты, Радж оглянулся и в последний раз взглянул на закрывающиеся райские врата. Во взгляде его, как и приличествует каждому верующему существу, удостоенному созерцания высших миров, были восторг и смирение. Он, несомненно, понимал, что в земном раю нельзя пребывать постоянно…
ИСТОРИЯ О СОБАЧЬЕЙ ЛОГИКЕ
Говорят, что люди отличаются от животных наличием логического мышления. Не знаю, не знаю… Может быть, всё дело лишь в уровне развития этого самого мышления…
Многие домашние собаки любят при случае вываляться в дерьме или даже в полуразложившихся трупах. Биологический смысл этой малосимпатичной на человеческий взгляд привычки вполне понятен. Все псовые — хищники, то есть в норме хищниками и пахнут. А у их потенциальных жертв, как правило, весьма тонкое обоняние. Стало быть, вымазавшись дерьмом или уж вовсе трупом, собаки попросту маскируют собственный «хищный» запах, повышая шансы на удачную охоту.
Радж не был исключением из описанных правил. Из всех видов доступной ему маскировки он предпочитал коровий навоз.
Однажды в байдарочном походе мы встали на стоянку на краю красивого, наполовину скошенного луга, посреди которого росла пушистая, нарядная ель. Рядом с елью стоял опрятный стог свежего сена.
