— Нет, они существовали в разных потоках. Белое и красное встречается в одной реке, но в океан всё равно впадают двумя рукавами — белым и красным. Для атлантов гипербореи были слабым и немногочисленным народом, не умеющим отстаивать свои интересы. Но на самом деле они нас не видели. Но ты, Мастер Ри, иногда смотришь на меня, значит, у вас, иканийцев, хорошие учителя. Было бы забавным обнаружить, что ваше знание восходит к атлантам. Нет. Те были маги, а в тебе этого нет.
— Это знание Иканодзу, — а до слуха Мастера Ри опять донесся далекий голос:
— Подойди поближе, иканиец.
Мастер Ри непроизвольно сделал шаг вперед. Но улыбнулся про себя и спросил:
— В этом городе жили гипербореи?
— Нет, они не жили в городах. Они их строили. Они их только строили. Сохранять было не их задачей.
— Но если не гипербореи жили здесь, то что за племя могло освоиться в этих стенах?
— Ты уже совсем рядом, Мастер Ри. Дело оказалось невеселым, никакой народ здесь жить так и не сумел.
Снолис посмотрел вокруг себя. Мастер Ри сделал то же. Площадь была пуста. Только синие квадраты ткани колыхались в центре.
— Здесь никто не мог жить. Нынешние люди просты, им кажется, что всё в порядке. Они спят в сагохорах, а им чудится, что в приличных человеческих домах. Имеют доходную торговлю, так как город не донимают всякие, которые на королевской службе. В одном из асфегов они собирают совет и решают свои дела. Но в огаласах они уже не появляются.
— Огаласы, это вот эти дома-корабли?
— Да, они. Но не дома, а огаласы.
— Асфеги — это башни?
— Да, но не башни, а асфеги.
— Значит, во внутреннем городе никто не живет, сюда только заходят?
— Нет, во всем Рольнодоре никто не живет. Но, с другой стороны, ты прав, надо ведь это как-то назвать. Пусть будет по-твоему.
— Я шел по тракту много дней. Эти места совсем безлюдны. А здесь, в Рольнодоре…
— Ты прав, всё так и есть. Это тоже люди, как и ты. Они здесь неплохо устроились, им здесь хорошо. Хотя их жизнь в Рольнодоре ничто в сравнении с его камнями. А вокруг — безжизненные пространства, ибо это земли Железного Грона.
— Значит, Рольнодор неподвластен Железному Грону?
— Города гипербореев никому неподвластны, даже времени.
— А эта гвардия? Как вы защищаетесь?
— Ты из клана воинов. Крестьянина можно победить, потому что он — крестьянин, воина — потому что он воин. Победить можно то, что видишь. Но нельзя ни победить, ни даже просто потрогать то, что есть, но есть не для тебя.
— Понимаю. Если гипербореи обладают таким знанием, почему они ушли?
— Произошло то, что д?лжно. Где они сейчас, и где их земля — неизвестно.
— А где еще их города?
— Их нет. Рольнодор — пограничный город. Но и он скоро уйдет. Его интересуют люди, а здесь для них ничего нет. Здесь есть всё, но не для них. Поэтому Рольнодор обречен уйти из времени. Он уже постепенно вываливается из времени, и если бы я не позаботился, людей давно смыло бы с этих улиц. Слышишь этот запах?
— Это запах Северного моря?
— Нет, но ты недалек от истины. Что-то морское есть в нем.
Снолис замолчал. И снова шелест дождя…
— Покинуть город можно через любые ворота — западные, восточные и северные. Через западные ты попадешь сразу к океану…
— Но до океана — тысячи фарлонгов.
— Через восточные — в обитаемые земли ромеев, через эти ворота единственно и ходят все горожане. Ну а через северные — прямиком в гиблые болота у отрогов черных скал. Скажи, Мастер Ри, твой путь по-прежнему лежит дальше на север?
— Да.
— Тогда иди. В гостинице, вон за тем асфегом, — Снолис махнул рукой, указывая, — можешь отдохнуть и как следует перекусить. Покинешь Рольнодор через северные ворота и тем сократишь путь. У ворот получишь то, что тебя давно дожидается.
Снолис глубоко вздохнул и закрыл глаза. До Мастера Ри донесся далекий голос:
— Уходи.
Снолис повернулся к гвардии и произнес певучую фразу. Сильный порыв ветра ударил по центру площади, и хор хрустальных снежинок плавно и сферически правильно поплыл во все стороны, растворяясь в каплях дождя и гомоне торгующего люда.
Центр площади был пуст. И уже через него шел крестьянин, на ходу снимал шляпу перед Мастером Ри.
А потом были северные ворота, как две капли воды похожие на южные, через которые Мастер Ри вошел в город. У ворот Мастера Ри нагнал запыхавшийся посыльный от магистрата. Почтительно произнес:
— Примите, о незнакомец, — и протянул Мастеру Ри ларец. — Это ваше.
Мастер Ри покинул город. За воротами был вечер. Вдали, на холме, неясно трепетали отблески пламени. «А странник опередил меня», — подумал Мастер Ри и двинулся к подножию холма.
Под ногами чавкала грязь, небольшие болотные лужи поблескивали по сторонам, не переставая, сыпал дождь вперемешку с мокрым снегом.
Невысокий пригорок, на котором горел костер странника, был единственным мало-мальски пригодным для ночлега местом среди этих промозглых, туманных просторов. И где-то еще севернее, но уже совсем близко, Мастера Ри поджидали черные скалы Железного Грона.
Глава десятая
Казалось, непогода мертвой хваткой вцепилась в город. Холода сменялись оттепелью, и дождь смывал с мостовых остатки выпавшего вчера снега, а назавтра снова холодало и снова с неба сыпалась то ледяная крупка, то снежные хлопья, подгоняемые жестким, пронзительным ветром.
Марк сидел в своей лаборатории поближе к теплому боку радиатора, курил, следил за безумным танцем снежинок за окном и ждал Григория.
Григорий, не заходя к себе, поднялся на четвертый этаж.
— Пришел? — хмуро приветствовал Марк Григория.
— Есть новости? — в той же манере поздоровался тот.
— Имеются.
— Надо полагать, насчет Верова?
— Насчет всего этого. Тревожно мне, вот что.
— Где гордо поднятый нос, дружище дюк?
— Ну давай без подколок, — возмутился Марк.
— Может, боишься, что параллельные миры — это бред, а мы с тобой — гигантские флуктуации? Самые гигантские после Вселенной, которая тоже суть флуктуация, но поболе. Одно только нам физика объяснить не может — что такое флуктуация, откуда она, зараза такая, берется?
— Кончай со своими заездами. А то сейчас морду набью.
— Хм, не советую, — ответил спокойно Григорий. — Итак, почему оно должно флуктуировать? Если мы флуктуации, значит, ничего достоверного об окружающем мире знать не можем, даже того, случаются
