Да-да, лететь не имеет смысла. Нужно плыть.
– …«сказал старый морской волк»? Какая разница – морской лайнер или воздушный? Или у тебя что-то другое на уме? Подводная лодка, тральщик, эсминец, авианосец? Захотелось вспомнить военные деньки?
Неуместное оживление и веселость отца, видимо, раздражали жену-1, сбивали с толку. Она запустила руку под стекло журнального столика, достала телефонную книгу.
– Если посланец найдет Голду, если она согласится вернуться с ним, он не сможет просто прийти в кассу и купить билеты. В Перевернутой стране так не делается. Там паспорт могут потребовать при покупке буханки хлеба. Нам придется скопировать у Громовержца и третий элемент: похищение. А для похищения нужен корабль.
– Почему не воздушный шар? Почему не карета с двойным дном, не ковер-самолет, не джинн из бутылки?
– Потому что у меня нет ни кареты, ни ковра, ни шара. А корабль есть. Ты же видела мою «Вавилонию». Скромная, но вполне надежная моторная яхта. В прошлом году мы выходили на ней в озеро Онтарио, и она показала себя прекрасно. Рональд Железная Ладонь не сумел управиться с тобой, но яхта слушается его, как собака. Шкипер он отличный, я им очень доволен. Пересечь Атлантику в летнее время года для него не составит труда. Остается только подумать о команде и капитане.
– …«Пэнэмерикан»? Мне нужен один билет до Москвы и обратно, из Детройта, с остановкой в Вашингтоне на день или два… Да, если возможно, завтра утром… И еще мне нужен второй билет из Москвы до Детройта… Да, туда я лечу одна, а обратно полечу вдвоем… О визах я позабочусь… Это уж мое дело… Запишите номер моей кредитной карточки…
– Нет, я тебя не отговариваю, – сказал дед Козулин. – Это даже лучше. Было бы подозрительно, если бы мать не попыталась полететь выручать дочь. Ты будешь нашей дымовой завесой, отвлекающим маневром. А мы тем временем подготовим настоящую спасательную экспедицию. Как я говорил, главное сейчас – найти капитана. Это должен быть человек смелый, образованный, с даром убеждать, с талантом перевоплощения, с некоторой любовью к риску и, желательно, с верой в равенство и прогресс. Власти Перевернутой страны должны испытывать к этому человеку интерес и доверие. И у него должна быть миссия, причина для поездки. Это я беру на себя. Это у меня давно было разработано – для других целей. Но сам человек, но этот капитан-посланец, которого я искал столько лет, которого никак не мог найти, сейчас – волею судьбы, игрой случая, подарком провидения – сидит с нами, в этой комнате.
Жена-1 и муж-1-3, поневоле подчиняясь радостному возбуждению Козулина, повернули головы в направлении его взгляда и тоже уставились на Антона. Антон поежился в кресле, потом неожиданно для самого себя сказал:
– Я все думаю: что за общежитие она помянула по телефону. Я читал, что в Китае, например, в общежитии для аспирантов университета комнаты отделены друг от друга стенами с окном. Но окно – без стекла. Просто квадратная дыра. Часто в ней стоят цветы и ветки в вазах. Все слышно через несколько комнат. Конечно, в Китае свои странности…
Жена-1 обернулась к отцу:
– Значит, все это какая-то афера, которую ты вынашивал давным-давно? Но почему тебе надо замешивать сюда Голду? Девочка запуталась, испугалась. Нужно думать о том, как вызволять ее, а не о том, как обделывать делишки за ее счет. Твоя спасательная экспедиция обернется для нее только новой бедой.
– Кто говорит о Голде? При чем здесь она? Она самостоятельный взрослый человек, уехала по своим делам или по своей прихоти в экзотическую страну. Фирма «Пиргорой» никакого отношения к ней не имеет. Она осуществляет давно задуманную рекламно-деловую поездку. В Перевернутой стране обитают, по скромным подсчетам, сто миллионов собак и двести миллионов кошек. Это гигантский рынок, который ждет своего завоевателя. Жители Перевернутой страны любят своих домашних животных ничуть не меньше, чем мы. Здесь открывается непочатое поле дружбы между народами. В спортивных состязаниях все же есть элемент борьбы, вражды. Здесь будет одна любовь. В совместных собачьих выставках будет полное слияние душ, для которого даже язык не понадобится. Собакам не нужны переводчики, кошки поймут друг друга с первого «мяу». Мы создадим новые добровольные объединения и привлечем их к нашему плаванию. КОШВОНН! – «Кошкам война не нужна» СОБХОМ! – «Собаки хотят мира». Это гигантский проект, на ход которого судьба одной взбалмошной девчонки повлиять никак не может.
– …Я не могу открыть вам сейчас все детали моего замысла – о них я расскажу только капитану. Энтони, дорогой, прежде чем вы ответите «да» или «нет», позвольте мне объяснить вам в подробностях – только вам и по секрету, – что я задумал. Оля, где бы мы могли поговорить наедине? Наверху, в комнате Даниэля? И не смотри на меня с таким презрением и гневом. Ты материалистка, ты не веришь в знаки судьбы, а мы с Энтони верим. Не могло все это так волшебно сойтись без вмешательства высших сил. Ведь мало того, что Энтони подходит для моей затеи по всем статьям. Мало того, что его любимая дочь сбежала именно в Перевернутую страну – а могла бы ведь убежать на Кубу или в Эфиопию, которые мне задаром не нужны. Но надо же, чтобы это произошло в тот момент, когда идеальный капитан-посланник подброшен нам именно на таком повороте его собственной жизни, когда терять ему абсолютно нечего!
Поднимайтесь, Энтони, я тут же следом за вами. Только захвачу бутылку и стаканы. Разговор будет долгий, они нам понадобятся.
Радиопередача, посланная с берегов озера Эри
(Клиника «Круговорот»)
Однажды, еще до Большого несчастья, постигшего меня, в мою страховую контору явилась элегантная клиентка. Она представилась адвокатом, ведущим дела одной процветающей клиники в соседнем штате, носившей причудливое название «Круговорот». Она хотела бы купить страховку против исков пациентов, недовольных лечением. Без такой страховки клиники и больницы, как известно, не могут работать. Почему она не обратилась к страховым компаниям в своем штате? О, ей сказали, что наши расценки процентов на десять ниже.
Я обещал подготовить необходимые бумаги и попросил ее прийти через две недели. Конечно, я навел справки о клинике «Круговорот». Судя по всем данным, она процветала. В ней работала небольшая группа врачей, но все – с отличными репутациями. Она располагалась в дорогом горном курорте, была окружена великолепным садом. Телефонистка отвечала нежнейшим голосом, но всегда говорила, что, к величайшему, величайшему ее сожалению, мест у них нет и очередь, как минимум, на два месяца. Была лишь одна тревожная деталь. По слухам, примерно треть поступавших в клинику больных умирала. Но никто из родственников умерших никогда не подавал на нее в суд. Врачи объясняли эту печальную статистику тем, что они бесстрашно брались лечить тяжелейшие, безнадежные случаи.
Я подготовил нужные бумаги, но женщина-адвокат не явилась. Телефон ее откликался только записанным на пленку голосом. А через неделю в соседнем штате разразился скандал. Газеты поместили на первой странице сообщение о налете полиции на «Круговорот». Все врачи были арестованы. Оказалось, что клиника эта обслуживала самоубийц. Она обеспечивала желающим легкий и безболезненный уход из этого мира. Расценки были очень высокими. Как вы понимаете, пациенты этого сорта о деньгах не пекутся. Но даже если у вас не было гроша за душой, вас могли взять в эту клинику и тихо переправить в мир теней даром. Потому что вторым источником дохода преступной шайки была продажа органов самоубийц для пересадки людям, воображающим, что они еще не насладились этим бренным миром и всеми рассыпанными в нем удовольствиями. Как вы сами понимаете, никто не мог соперничать с «Круговоротом» по свежести поставляемого продукта. Так что и здесь цены были весьма высокими.
На суде вскрывались ужасные вещи. Бывали случаи, когда настроение самоубийцы менялось и он заявлял, что нет, пожалуй, он готов попробовать начать жизнь сначала. Ему говорили, что, конечно, зачем спешить, все дороги открыты перед вами. Но, само собой разумеется, выпускать пациента с такой неустойчивой психикой, не умеющего довести простое дело до конца, они не могли. Рано или поздно он начал бы болтать. На прощание ему делали укольчик, якобы витаминный, и он не доходил до ворот шикарного сада.
Иногда родственники привозили надоевшего им старика, обуянного подлым стариковским эгоизмом, не думающего о покое близких, который и в мыслях не имел расставаться со своими мелкими стариковскими радостями. Давалась подписка о том, что родственники не будут иметь никаких претензий к врачу, который попытается излечить тяжелейший – к сожалению, еще не диагнозированный – недуг в этом зажившемся пациенте.
Конечно, клиника предпочитала пациентов, не имевших назойливой родни. Но даже если родственники были и чуяли что-то неладное («такой молодой? сердце не выдержало операции? а что вы у него оперировали?»), они оказывались перед дилеммой: промолчать или подать в суд, доказать, что это было самоубийство, и лишиться страховой премии.
Преступную медицинскую банду погубила случайность. Вернее, тщеславная тяга к улучшению качества продукции. Они вырезали одному молодому самоубийце почки, печень и желудок, не дождавшись, чтобы он умер по-настоящему. И по какому-то чудесному стечению биологических обстоятельств в мертвецкой пациент пришел в себя. Он не помнил, что с ним произошло. Он нашел какую-то рубашку, брюки. Оделся и незаметно вышел из клиники. Его немного беспокоила непривычная легкость в животе. Он решил, что он просто голоден. Зашел в пиццерию и съел полпиццы. Тут ему стало совсем нехорошо. «Скорая помощь» подобрала его на улице и отвезла в городскую больницу.
Врачи были, естественно, поражены, обнаружив отсутствие у пациента столь важных органов. В бреду он несколько раз произнес название «Круговорот». Позвонили туда. Те переполошились, сказали, что вышло недоразумение. Привозите больного, а мы пока постараемся вернуть его почки из Аризоны, печень – из Вермонта, а даже если желудок не удастся отнять у кувейтского шейха, то мы что-нибудь придумаем. Но в этот момент биологическое чудо кончилось. Больной, которому было суждено заблудиться на выходе из нашего бренного мира, скончался, и преступную шайку накрыли.
Казалось, ничто не могло спасти врачей из «Круговорота» от справедливого возмездия. Однако их адвокатша применила простой, но очень эффективный ход. Одного за другим она стала показывать присяжным людей из обеих очередей, тянувшихся к «Круговороту». Телевизионные интервью с каждым – минут на десять. Сначала из очереди самоубийц – истерзанных, отчаявшихся, замученных горем или неизлечимой болезнью, молящих об избавлении. Потом – из очереди ждущих пересадки: полных трепетного желания жить, надеящихся на спасительную операцию, на скорую замену отказавших сердец, глаз, колен, почек, окруженных любящими родственниками, умоляющими вернуть к жизни близкого человека.
– Врачи, сидящие сейчас перед вами, были последней надеждой этих несчастных, – говорила коварная защитница. – Да, они делали нечто такое, что пока возбраняется нашими законами. Но разве не провидим мы приближение новых чудесных времен, когда смерть отступит еще дальше перед наукой? Разве так уж трудно вообразить нам сшитых по двое людей, живущих в буквальном смысле слова одним сердцем, одной печенью или дышащих легкими одного и очищающими кровь почками другого? Разве не проступают перед нами черты будущего общества, в котором любые органы человеческого тела можно будет приобретать так же свободно, как батарейки к приемнику? Но спрашивается – где же их взять? Одними автомобильными катастрофами не обойдешься. Рано или поздно всем станет ясно, что все эти чудные здоровые печени, почки и сердца, сейчас пропадающие зазря в утопленниках, в самосожженцах, в удавленниках, висящих днями без всякой пользы на чердаке, могут и должны быть пущены на дело пересадки. Нужно только разрешить разочарованным людям гигиенично, продуктивно и достойно сделать то, что они все равно сделают, но только в ужасных условиях, через боль, грязь, нервные потрясения для близких.
