– Иди сюда. Не бойся.
Удивлённо посмотрев на любимого, девушка неуверенно подошла к кровати. Осторожно присев на краешек, она посмотрела на него и неожиданно улыбнулась:
– Интересно, кто кого совращает?
Рассмеявшись, Вульф привлёк её к себе и принялся покрывать поцелуями пылающее лицо. Гунтар, сидевший под дверью, удовлетворённо кивнул, услышав хорошо знакомые звуки, и поспешил в спальню старого лорда сообщить радостную весть.
Из спальни молодёжь выбралась только к полудню. Старый лорд пытался напустить на себя суровый вид, но лицо его непроизвольно расплывалось в довольной улыбке. Два старика встретили молодых в столовой. Увидев их вместе, Вульф с ходу сообразил, что к чему, и, посмотрев на Флорис, развёл руками.
– Похоже, эти двое нас переиграли. Что скажешь?
– Старый хитрец, – погрозила она изящным пальчиком дяде и тут же, подбежав, поцеловала его. – Но я люблю тебя. Спасибо.
Лорд прижал племянницу к груди и весело рассмеялся.
– Ох и напьюсь я на этой свадьбе!
Вульф подошёл к дворецкому и, с размаху хлопнув его по плечу, спросил:
– Ну что, доволен? Добился своего, старый пройдоха!
В ответ Гунтар чуть склонил голову и громко произнёс:
– Всегда рад быть полезным, милорд.
Свадьба была назначена через месяц, в течение которого молодые почти не расставались. Всю подготовку взяли на себя родственники и слуги, оставив их наслаждаться покоем и счастьем.
Эту свадьбу запомнила вся столица. Десять дней длились развлечения и веселье. Брак этот был благословлён королевской четой и освещён верховными жрецами, что делалось только в исключительных случаях.
После свадьбы молодую чету отправили в свадебное путешествие, из которого они вернулись совсем другими. Вульф, полностью оправившийся от раны, и Флорис, сияющая и счастливая. В походке и движениях её появилась плавность и осторожность, а глаза сияли мягким, мечтательным светом.
С первого взгляда Гунтар всё понял и, усмехнувшись, поздравил старого лорда. Услышав его слова, Флорис покраснела.
– Как вы догадались?
– Для этого не нужно быть магом, – ответил старик, – когда вы доживёте до моих лет, вам тоже многое будет видно.
Эта новость мигом облетела всю столицу, и молодым пришлось в течение двух недель принимать поздравления и выслушивать пошлые пожелания. Наконец Вульфу это надоело. Вызвав однажды утром Гунтара, он велел собираться в дорогу.
– Куда? – спросил Гунтар.
– Пора заняться делом, старина. Нас ждёт замок. Хотя, наверное, он никогда уже не будет таким, как раньше.
– Кто знает, милорд, – загадочно улыбнулся старик и вышел отдать необходимые указания.
Отъезд откладывался три раза под каким-либо предлогом, пока однажды Вульф, потеряв терпение, не приказал седлать коня.
– А графиня, милорд? – удивлённо спросил Гунтар.
– Приедет, как будет готова. Я больше не могу сидеть здесь взаперти. Хватит!
Поклонившись, Гунтар ответил:
– Потерпите до завтра, милорд. Клянусь, завтра мы уедем, даже если в оглобли мне придётся запрячь всех служанок графини.
– Надеюсь на тебя, старина, – проворчал Вульф, швыряя хлыст в угол.
Весь день он рычал и огрызался как рассерженный пёс. Досталось всем, а одного из незваных посетителей, менестреля, задумавшего сложить балладу о его подвигах, просто спустил с лестницы.
Резной стол разлетелся в щепки, когда на его столешницу опустился стальной кулак стражника. Сообразив, что тянуть больше нельзя, Гунтар моментально собрал в дорогу всё необходимое, и ранним утром карета, запряжённая шестёркой породистых скакунов, понеслась по направлению к побережью.
Но чем ближе они подъезжали к бухте, тем мрачнее становился Вульф. Его не веселили шутки Фаруха и не радовали ласковые руки жены. Взгляд его становился всё более мрачным, а на лице ходуном ходили желваки.
Только Гунтар делал вид, что ничего не происходит. Он подшучивал над слугой и развлекал рассказами графиню, не обращая внимания на свирепые взгляды своего воспитанника.
Когда карета подъехала к памятному холму, Вульф приказал остановиться и вышел из кареты.
– Я пройдусь, – глухо сказал он и медленно побрёл к вершине. Возница, подчиняясь молчаливой команде Гунтара, шагом направил лошадей следом. Вульф шёл, опустив голову и вперив взгляд в землю.
Ему тяжело было видеть эти развалины. Все воспоминания разом нахлынули на него, и сердце воина сжалось от боли. Память – благословение и проклятие рода человеческого. То, что не даёт отвлечься и радоваться сегодняшнему дню. То, что может жечь не хуже раскалённого железа. То, что может радовать.
Одолеваемый такими мыслями, Вульф не заметил, как оказался на вершине холма. Остановившись, он с трудом заставил себя поднять голову и замер, поражённый увиденным.
На месте памятных развалин высился беломраморный дворец. Такой, каким помнил его он, Вульф, и каким мог помнить его только один человек. Величественные башни смотрели бойницами на все стороны света, стена была очищена и восстановлена, ров углублён и заполнен водой, а подъёмный мост опущен, словно приглашая войти в широко распахнутые ворота.
Замерев и боясь моргнуть, Вульф смотрел на всё это и не верил своим глазам. Послышались шаги и шорох. Гунтар и Флорис встали рядом с ним.
– Ну как? Похож? – спросил Гунтар, и голос его предательски дрогнул.
– Да! – тихо выдохнул Вульф и повернулся к Гунтару. – Так вот почему ты удерживал меня! Тянул со всеми делами и отправил в путешествие. Ты знала? – спросил он жену.
– Конечно. Мы хотели сделать тебе подарок.
– Вам это удалось, – тихо ответил Вульф и, поцеловав жену, повернулся к Гунтару. – Спасибо, старина. Я не знаю, что ещё могу сказать. – Он порывисто обнял старика, и Флорис увидела слёзы на глазах мужа. Он плакал, не стыдясь своих слёз.
В замке увидели карету, и двое верховых стремительно понеслись ей навстречу. Скопа и Мира, подлетев к стоящим на холме, спрыгнули с сёдел, не успев толком остановить коней.
– Вульф! Папа! – разом раздался их вопль, и двое названных оказались в объятиях молодой четы.
Сжав друга в объятиях, Вульф крепко хлопнул его по спине и громко произнёс:
– А я думал, ты опять кого-то уничтожаешь. Чёртов рыбоед! Знал и ни слова не сказал другу.
– Прости, дружище, но если бы я проболтался, меня бы убили, а потом кастрировали или наоборот, что, в общем-то, не важно. Их двое, а я один. Сам понимаешь.
– Да уж. Попал ты в переделку. Но это не значит, что я всё забуду. Будешь наказан.
– Как скажешь, сотник, – вытянулся Скопа, словно на плацу, и друзья громко расхохотались.
Уже вечером, сидя за столом в парадном зале, Вульф объявил своё решение.
– За хитрость и изобретательность вы оба будете жить по соседству. В замке герцога.
– Но, Вульф! Это же королевский подарок, а кроме того, ко двору был представлен только ты.
– Думаешь, ты один такой хитрый? – усмехнулся Вульф и выложил на стол пергамент с королевской печатью. – Не всё мне одному укрощать наших бандитов. Поломай и ты голову.
Скопа недоумённо развернул пергамент и громко прочёл:
– Мы, король… и так далее, повелеваем: признать младшего сына барона Гроугла полноправным герцогом Гроуглом за его самоотверженную службу короне и королевству. Дочь вождя клана Мак-фарелл признать герцогиней Мак-фарелл-Гроугл и даровать им в вечное пользование замок и земли герцогства Мелудо по ходатайству и добровольному согласию графа Местеро. Переименовать отныне вышеназванное герцогство в герцогство Гроугл. Отныне и во веки веков да будет так при мне и потомках моих. Во имя чести и справедливости. Король.
Опустив свиток, Скопа посмотрел на друга.
– Если это не твоя работа, назовите меня варваром. Я в долгу перед тобой.
– Нет, друг. Это я отдал тебе долг. Долг чести. Будте счастливы.
Среди дворцовых покоев долгое время ходили слухи и сплетни. Многие из благородных юнцов пытались устроиться в тайную королевскую гвардию, но узнав условия, отступали. Несколько раз морские ворота королевства беспокоили пираты, но ни один из кораблей не вернулся в порт. С тех пор прошло пятнадцать лет.
В зале дворца собрались четверо. Седые, но ещё крепкие и поджарые, как волки, мужчины и цветущие зрелой красотой женщины. Они что-то обсуждали, когда дверь распахнулась и на пороге появились два подростка, мальчик и девочка.
Мальчик был худощав, строен и гибок, с чёрными волосами и тёмно-карими глазами, девочка – светленькая, с порывистыми движениями и широковатым, чувственным ртом.
Дети взглянули на сидящих и чинно прошли через зал. Но за дверями вскоре раздался их весёлый смех и топот бегущих ног.
– Чудная пара! – вздохнули женщины и лукаво посмотрели на мужчин.
