исчезла — самое обычное дело. То есть так казалось Сарьону, пока он не увидел, как Джорам вытягивает мокрую тряпку из своего ловко замаскированного потайного кармана.

— Моя мать называла это ловкостью рук, — невозмутимо произнес Джорам. Похоже, замешательство Сарьона его забавляло. — Как оно вам, знакомо?

— Я видал такое при дворе, — с трудом проговорил Сарьон, подперев голову рукой. Головокружение прошло, но головная боль мешала думать. — Это... это такая игра.

Он изобразил рукой нечто неопределенное.

— Молодые люди так забавляются.

— Интересно, где мать этому научилась? — пробормотал Джорам, пожимая плечами. — Ну, как бы там ни было, эта игра спасла мне жизнь. Или, быть может, правильнее будет сказать, что эта игра и есть моя жизнь. Ведь вся жизнь — игра, если верить Симкину.

Юноша взглянул на каталиста сверху вниз, и во взгляде его проскользнуло горькое торжество.

— Теперь вы знаете мою тайну, каталист. Вы знаете обо мне то, чего не знает никто. Вы знаете правду, которую не могла принять даже моя мать. Я Мертвый. На самом деле Мертвый. Во мне нет ни капли магии. Во мне нет даже того, что есть в трупе, если верить легендам о древних некромантах, которые якобы способны были общаться с душами умерших.

— Почему ты говоришь мне об этом? — спросил Сарьон. У него свело губы — так сильно, что ему едва удалось вымолвить эти слова. В измученном разуме каталиста возникло воспоминание, воспоминание о ребенке, который был мертв, на самом деле Мертв. О ребенке, не прошедшем Испытания, провалившем их настолько сокрушительно, как этого не случалось ни с кем ни до этого, ни впоследствии...

Джорам снова наклонился, подавшись вперед. Каталист поймал себя на том, что невольно съеживается и пытается отодвинуться от молодого человека, как отдернул бы руку, прикоснувшись к мертвой плоти. «Нет!» — мысленно твердил Сарьон, в ужасе глядя на Джорама. Его разум не в силах был совладать с потоком мыслей, нахлынувших на него, словно рушащаяся волна. Каталину казалось, будто он тонет, захлебывается в этой волне, и он гнал эти мысли, пытаясь отгородиться от них. Нет. Это невозможно. Тот ребенок умер. Так сказал Ванье.

Ребенок умер. Ребенок был мертв. Ребенок Мертв.

Заметив замешательство каталиста, Джорам придвинулся чуть ближе.

— Я сказал вам об этом, каталист, потому, что вы все равно обнаружили бы это сами — рано или поздно, но обнаружили бы, это лишь вопрос времени. Чем дольше я нахожусь здесь, тем большая опасность мне грозит. О да, конечно, — он нетерпеливо взмахнул рукой, — здесь среди нас присутствуют живые Мертвые — но у них все-таки имеется какая-то толика магии. Я же другой. Целиком и полностью, невыразимо, чудовищно другой! Вы себе представляете, каталист, что Блалох и эти люди — да, даже эти чародеи, адепты Девятого Таинства, — сделают со мной, если обнаружат, что я и вправду Мертв?

Сарьон не ответил. Он даже не мог понять, о чем говорит молодой человек. Он наглухо закрыл свой разум, отказываясь допускать внутрь эти темные, пугающие мысли.

— Вам придется решать, каталист, — произнес тем временем Джорам. Его голос доносился до Сарьона как будто издалека, через темный туман. — Вы должны либо прямо сейчас отдать меня Исполняющим, либо остаться со мной и помочь мне.

— Помочь вам?! — Сарьон удивленно моргнул. Эти слова встряхнули измученный болью разум и заставили его вернуться к реальности. — В чем помочь?

— Остановить Блалоха, — хладнокровно произнес Джорам, улыбаясь одними лишь глазами.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ИСКУШЕНИЕ

— Я сожалею о произошедшем инциденте, отец, — как я уверен, сожалеете и вы, — обычным своим бесстрастным тоном произнес Блалох. — И теперь, когда наказание осуществлено и урок усвоен, мы не станем больше об этом говорить.

Чародей сидел за деревянным столом. Сквозь небольшое окошко в комнату проникал вечерний тусклый, печальный свет — того же оттенка, что и сырые стены тюрьмы, а вместе с ним — и холодный, пронизывающий, ветер. Ветер дребезжал плохо закрепленными ставнями, норовил задуть свечу и сводил на нет все усилия скромного очага обогреть комнату. Стоявший у окна Джорам метнул взгляд на Сарьона. Невзирая на рясу и плащ, каталист был серым от холода. Джорам мысленно улыбнулся. Молодой человек, одетый лишь в рубаху из грубой шерсти и мягкие замшевые брюки, стоял, прислонившись к стене, и смотрел в окно, не обращая внимания ни на каталиста, ни на колдуна.

— Значит ли это, что я могу вернуться в дом к Андону? — спросил Сарьон, стараясь не стучать зубами.

Блалох пригладил аккуратные светлые усики.

— Нет. Боюсь, нет.

— Так значит, я здесь узник?

— Узник? — Блалох приподнял бровь. — На этот дом не наложено никаких заклинаний. Вы вольны уходить и приходить, когда пожелаете. Вы можете принимать посетителей. Андон был здесь прошлой ночью. Молодой человек, — чародей указал на Джорама, — продолжает днем работать в кузне. Если не считать стражника, который находится здесь исключительно ради вашей безопасности, это жилище ничем не напоминает тюрьму.

— Вы что же, хотите, чтобы мы провели зиму в этой жалкой хижине? — огрызнулся каталист. Джорам подумал, что это, должно быть, холод придал ему мужества. — Мы замерзнем насмерть!

Блалох встал из-за стола. Его черное одеяние ниспадало мягкими складками.

— Я уверен, отец, что к тому времени, как настанет зима, вы докажете свою лояльность по отношению ко мне. Тогда вы сможете получить жилье, более подобающее для человека вашего возраста. Но к Андону вы не вернетесь.

Чародей повернулся, собираясь уходить. Его черный капюшон слегка шевельнулся.

— Я часто думал: уж не влияние ли этого старика подвигло вас бросить мне вызов? На самом деле до меня доходили слухи о том, что Андон и его люди отказались есть добытую мною провизию.

У Джорама возникло ощущение, будто колдун смотрит на него.

— Смерть от голода — медленная и неприятная смерть. Это все равно что замерзать. Я надеюсь, что эти слухи не соответствуют действительности.

Метя подолом рясы грязный пол, Блалох подошел к Сарьону и положил руку каталисту на плечо.

— Даруйте мне Жизнь, отец, — сказал он.

Оглянувшись, Джорам увидел, как каталиста передернуло от этого прикосновения — словно пальцы чародея были воплощением пронизывающего ветра. Сарьон невольно попытался высвободиться. Блалох усилил хватку. Понурившись, каталист открыл канал для чародея, и Блалох, насытившись магией, удалился.

Сарьон обхватил себя руками и стиснул кулаки.

— Этого человека необходимо остановить. Чем я могу вам помочь? — спросил он вдруг у Джорама

Внешне Джорам никак не отреагировал на вопрос каталиста. Но внутренне он возликовал. Его план мало-помалу продвигался. Но ему необходимо соблюдать осторожность. В конце концов, — мрачно подумал Джорам, — он пытается заманить этого человека на пути Темного искусства. Бросив на Сарьона холодный, оценивающий взгляд, Джорам отвернулся к окну, скрестил руки на груди и вновь прислонился к кирпичной стене.

— Он ушел?

— Кто? — Сарьон недоуменно огляделся. — Блалох?

— У Дуук-тсарит сейчас достаточно силы, чтобы сделать себя невидимым. Однако же, я полагаю, что у вас достанет силы почувствовать его присутствие.

— Да, — на миг сосредоточившись, отозвался Сарьон. — Он ушел.

Джорам кивнул и вновь повлек ничего не подозревающего каталиста на темную дорожку.

— Симкин сказал мне, что вы когда-то читали одну из запрещенных книг, относящихся к Девятому Таинству.

— Всего одну, — покраснев, сознался Сарьон. — И я... я всего лишь заглянул в нее...

— Что вам известно о Железных войнах?

— Ну, я читал и изучал исторические труды...

— Исторические труды, написанные каталистами! — холодно прервал его Джорам. — Я тоже узнал эту историю, когда попал сюда. Я читал книги. О да, — отозвался он, заслышав позади шорох, — меня растили как ребенка из благородной семьи. Моя мать была Альбанара. Но вы наверняка и сами об этом знаете.

— Да, знаю... Но где же она взяла эти книги? — удивленно спросил Сарьон.

— Сам не знаю, — негромко произнес Джорам, словно отвечал скорее на какой-то собственный, не раз заданный самому себе вопрос. — Она попала в опалу и сделалась изгоем. Может, она как-нибудь ночью пробралась к себе домой по Коридору вне времени и пространства? Проплыла по дому, знакомому с самого детства, вернулась туда, где прошла ее юность и где была разбита ее жизнь, — проплыла словно призрак, обреченный возвращаться туда, где он умер?

Лицо Джорама затуманилось. Он умолк, устремив взгляд в окно.

— Извините, что я причинил вам боль... — начал было Сарьон.

— С тех пор, — холодно перебил его Джорам, — я успел прочитать и другие книги, и содержащиеся в них сведения разительно отличаются от того, чему учили нас. Как говорит Андон: не забывайте, что историю пишут победители. Вот вам известно, например, что во время Железных войн чародеи

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату