Человек покорно вздохнул.
— Хорошо, мистер Хертцог. Вы, надеюсь, знаете, что в руководстве нашей компании произошли серьезные перемены? В результате всего этого новый Совет Директоров склоняется сейчас в сторону Кейптауна, а не Атлантиса.
— Чепуха! — воскликнул Хертцог, которому вторично не хватило терпения выслушать собеседника до конца. — Атлантис как порт чрезвычайно перспективен для Европы! Правда, транспортировка грузов через тоннель и в Бискайском заливе — довольно дорогое удовольствие, но разве можно его сравнить с переправкой грузов по суше от Кейптауна через всю Африку?
Келлер примиряюще развел руками.
— Да-да, мистер Хертцог. И вы и я прекрасно об этом осведомлены. Вскоре и наш Совет Директоров это поймет. Но сейчас они все ослеплены этой новой идеей — фрахтовкой дирижаблей. Конечно, выглядят они заманчиво — аппараты, которые обладают легкостью воздуха и грузоподъемностью парохода! Поэтому сейчас мои руководители ведут себя как дети, — Келлер пожал плечами. — Ничего не поделаешь — болезнь роста…
— Пусть попробуют переправить какой-нибудь груз дирижаблем из Кейптауна в Европу через всю Африку. Одна — две бури быстро заставят их переменить свое решение, — хриплым от сдерживаемого бешенства голосом проговорил Хертцог.
— Совершенно верно! — согласился Келлер. — Они уверены, что со временем Кейптаун станет крупным космополитическим центром. Крупнейшим в Восточном полушарии. Ну, а Атлантису суждено, по их мнению, зачахнуть, и процесс этот представляется им необратимым. Мистер Хертцог, — Келлер понизил голос до шепота, — одна — две выплаты наличными с вашей стороны — и они могут передумать снова. А после всего, мистер Хертцог, когда эта кейптаунская афера лопнет как мыльный пузырь… о, тогда вы сможете потребовать крупную скидку.
— Да, — сказал Хертцог, — я все понимаю. Он встал и принялся бродить по комнате, заложив руки за спину. — Хорошо, мистер Келлер, — наконец сказал он, остановившись возле дивана, на котором маленький торговец оставил свой атташе-кейс, — специальный посыльный доставит вам требуемую сумму не позднее оговоренного срока.
Произнеся эти слова, Хертцог принялся машинально поигрывать ручкой атташе-кейса, бесцельно перебрасывая ее из стороны в сторону. Келлер подошел к дивану и с чрезвычайно серьезным видом отодвинул свою собственность подальше от Хертцога.
— Большое спасибо, мистер Хертцог, — произнес он. — Я был просто уверен, что вы правильно оцените сложившуюся ситуацию.
— Да… — неопределенно протянул Хертцог, глядя, как посетитель покидает его кабинет.
Хертцог нажал кнопку вызова Хока Бэннистера и, подойдя к окну, принялся задумчиво насвистывать какой-то мотивчик. За окном вздымались на массивных бетонных блоках оснований разнообразнейшие строения Атлантиса. Вокруг них бушевал океан. Сегодня штормило. Небо было грифельно-серым, и от этого вода казалась ярко-зеленой с белыми полосами пены на гребнях высоких волн. Оконное стекло заливали потоки непрекращающегося дождя. В середине двухмильного бетонного периметра, окружавшего Атлантис, было спокойно. Но там, дальше, где огромные океанские валы, сталкиваясь друг с другом, пытались лизнуть белыми языками пены свинцовое небо, стихия бушевала вовсю.
Когда вошел Хок Бэннистер, Хертцог, не отрываясь от окна, тихо поинтересовался:
— Хок, что ты смог бы сделать за тридцать тысяч долларов?
— Вы имеете в виду, какие законы я смог бы нарушить за эту сумму? — уточнил Бэннистер, исследуя содержимое бара.
Это был крупный мужчина, во внешности которого, честно говоря, было крайне мало приятных; черт. Совсем недавно он пристрастился к пятидолларовым гаванским сигарам. Вот и сейчас, беседуя с Хертцогом, он умудрялся разговаривать лишь одной половиной своего лягушачьего рта. Вторая половина была занята курением и дегустацией напитка, извлеченного из бара.
— Тридцать тысяч, — продолжал развивать свою мысль Хок, — это сумма, которой при экономном расходовании кое-кому хватило бы на всю жизнь. Но для нас с вами этой суммы надолго бы не хватило, уж поверьте. Потому-то за такую сумму я смогу нарушить очень немногие законы, да и то, если в этом возникнет крайняя необходимость.
— А какие нарушения ты бы позволил себе за обыкновенные комиссионные с тридцатитысячедолларовой сделки?
— А-а-а, так вы имеете в виду Келлера! — воскликнул Хок и в восторге от собственной догадливости залпом осушил стакан, после чего вздрогнул и принялся подозрительно изучать содержимое бара.
— Недавно у нас появилось одно местное предприятие, которое занимается производством виски из планктона, — невинно улыбаясь, объяснил Хертцог, — а что касается Келлера, то ты был абсолютно прав, направив его ко мне. Хотя, во всем этом деле мне еще предстоит разобраться полностью. Полетт! — произнес он, подойдя к столу и нажав кнопку переговорного устройства. — Вы приготовили нужные материалы?
— Да, Фрэнк. Передаю.
Аппарат на столе Хертцога сыто заурчал и выбросил серию фотокопий.
— Самую, на мой взгляд, ценную информацию я положила сверху, — уточнила невидимая Полетт.
— Да, я вижу. Спасибо. — Хертцог склонился над фотокопиями и удовлетворенно хмыкнул. — Еще вот что, Полетт, свяжитесь, пожалуйста, с Тэдом Трэвеном из городского совета, Я хотел бы поговорить с ним кое о чем за коктейлем сегодня после двенадцати часов. Думаю, его устроит встреча в одном из залов “Плэжэр Хауз”.
Тэд Трэвен был высоким худым брюнетом. Время и житейские хлопоты растянули и сжали его бескровные губы таким образом, что в закрытом состоянии разрез рта как бы продолжался на несколько сантиметров с обеих сторон сверх границ, отведенных ему природой.
— Хочу отметить, Тэд, что вы на редкость здравомыслящий человек, — начал Хертцог. — Вы умеете планировать. Вы все взвешиваете перед тем, как предпринять какой-либо шаг.
— Никто не может сказать, что я когда-либо совершил неразумный поступок, — согласился Трэвен, попивая свей мартини и разглядывая потускневшую от времени русалку, вытатуированную на запястье Хертцога.
— А вы, в свою очередь, можете сказать про меня, что а не так уж и удачлив, — продолжил Фрэнк, — что-то типа “парень, зайди-ка попозже”. Если говорить серьезно, то я простой работяга, которому посчастливилось получить в наследство от отца бюро путешествий. О, — остановил он жестом собравшегося было что-то возразить Трэвена, — мне просто повезло, и я смог основать собственное дело, вот, пожалуй, и все. Сейчас у меня есть немного денег в кармане и достаточно здравого смысла в голове для того, чтобы не влазить во всякие сомнительные делишки. Я прекрасно понимаю, что сколько веревочке не виться, но рано или поздно кому-то все равно придется заплатить по счету. Ну, а когда мне нужно что- нибудь разузнать, когда мне нужна помощь опытного и умного человека, я прихожу к такому парню, как вы.
Трэвен растянул свои бледные губы в широкой ухмылке.
— Вы мне льстите больше, чем я этого заслуживаю…
— Нет-нет! — с жаром возразил Хертцог. — Я действительно так считаю, Тэд! Вот, кстати, что делать человеку типа меня, который владеет туристической компанией? Вполне естественно, что меня рано или поздно заинтересует не только Атлантис, но и другие точки планеты. Иногда мне кажется, что неплохо было бы начать какое-нибудь дело в Европе или Африке — в Севастополе, или, скажем, в Кейптауне. Я имею в виду не только открытие туристических контор, есть смысл копнуть там поглубже. Но если бы я так поступил, то вскоре оказался бы в довольно сложных отношениях с местными властями… Я не понимаю, почему нам следует держаться подальше от материка? И если уж я пришел к вам, объясните мне, пожалуйста, почему это происходит?
— Конечно, объясню, Фрэнк, — кивнул Трэвен, — вы же знаете, что основная доктрина консервативной партии заключается в том, чтобы максимально изолировать нас от материка Это — единственная возможность избежать повторения у нас их проблем, До тех пор, покуда единственным
