Шеф приподнял брови.
– Как что? Умер. Ты, между прочим, присутствовал на похоронах.
– Но…
– Никаких «но», – Маэстро скривил губу. – Разбился при посадке и лежит там, куда положили. А когда положили, неважно. Вопросы по сути есть?
– Надеюсь, на старости лет ты не потребуешь от меня изучать бухгалтерию? – хмыкнул я.
– Не волнуйся, не потребую. Я насчет общих впечатлений.
– А общие впечатления таковы, что, похоже, в Департаменте приворовывают. Так?
– Приворо-овывают? – задумчиво протянул Маэстро и замолчал на пару секунд, словно пробуя слово на вкус. – Можно, наверное, сказать и так. А можно и иначе. А если совсем точно, то обули нас всех, как последних лохов. Слушай внимательно.
Он помассировал виски, поморщился, и я вдруг понял: передо мной сидит смертельно усталый человек, уже почти сломавшийся под тяжестью невидимого, но совершенно непосильного груза.
– Хочу сообщить тебе пренеприятнейшее известие. К нам едет ревизор.
Я хотел было усмехнуться, но воздержался. И правильно сделал. Потому что Маэстро даже не собирался шутить. А затем не до шуток стало и мне.
Нас действительно «обували». Как малолеток. Четырнадцать лет подряд, почти со дня вступления в должности. Документация, правда, оформлялась чисто, но средства расходились непонятно куда, оседая на счетах физических лиц, в большинстве своем не имевших никакого отношения к Департаменту; кое-что, разумеется, оставалось и Хомяку, кое-что расходилось по мелочам, но на общем фоне эти миллиончики и миллионишки гляделись невинными шалостями, заслуживающими разве что устного выговора без занесения. Судя по всему, партнеры Игоря Иосифовича имели руку на самом верху, очень мускулистую и волосатую, поскольку под конец окончательно обнаглели и практически перестали маскироваться. Тем более что визировали и подписывали документы вовсе не эти анонимы, а руководство Департамента – с мягкой подачи господина генерального администратора…
– А теперь – все. Амба. Новая метла по-новому метет. – Маэстро неопределенно ткнул пальцем в потолок. – Короче, сам понимаешь.
Я кивнул.
– Начнут не с Департамента. Слава богу, хоть об этом удалось договориться. Но скоро доберутся и до нас. И тогда…
Я снова кивнул.
Ситуация хреновая. Контора, оказывается, по горло в дерьме. Руководство ни в чем не замешано, но в такой бред никто не поверит. Тем более, новой метле нужны громкие дела, желательно с разоблачениями. Шефу светят нары, лет пятнадцать, и это в самом лучшем случае. Членам коллегии, ясное дело, влепят поменьше, но ненамного. Со всеми вытекающими последствиями.
– Надо латать дырки. Срочно, и своими силами, чтобы не было слива. – Шеф пожевал губами. – Я прощупал ситуацию; молодые или завязаны в систему, или полное дубье. Так что заняться штопкой придется нам. – Он испытующе смотрит мне в глаза. – В бой, можно сказать, идут одни старики.
Не отвожу взгляда.
– Ничего. Старый конь борозды не портит. Какие будут указания?
– Никаких. Своим отделом и займешься.
Вот это уже интересно. Где-где, а в моем отделе полная чистота, уж за это я могу поручиться. Последние десять лет все силы, не считая повседневной рутины, уходят на реализацию проекта «Айвенго», а там все прозрачно; отчеты, письменные и аудиовизуальные, поступают еженедельно, через спутник слежения.
Напомнить об этом, однако, не успеваю.
– Держи, – негромко говорит шеф, протягивая голубоватый листок с алым грифом в правом верхнем углу.
Ого! Бумага, не пластик. Значит – «Секретно, категория ХL». Допуск на уровне руководства Департамента, не ниже генерального администратора. У меня, как начальника отдела, такого нет.
Маэстро ободряюще подмигивает.
– Читай, читай!
И я читаю…
