Maisonnoeuve & Larose, 1985 (A. Игнатенко «Интрига в арабо-исламской культуре эпохи Средневековья» (по материалам «княжьих зерцал»)», в книге «Политическая интрига на Востоке». М.: Восточная литература РАН, 2000, с. 103–143). См. также его книгу «Как жить и властвовать. Секреты успеха, добытые в старинных арабских назиданиях правителям». М.: Прогресс, 1994. —Прим. пер.
74
Поступать «так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». И. Кант. Основы метафизики нравственности // Собр. соч. в 6 тт., т. 4, ч. 1. М.: Мысль, 1965, с. 270. — Прим. пер.
75
Открытый, прилюдный (лат.).
76
Открытый, прилюдный (лат.).
77
Второй танский император Тай-цзун — Ли Шиминь продолжил на северо-востоке политику завоеваний, начатую еще предшествующей Суйской династией. Интересы империи в борьбе за морские коммуникации и влияние на племена, обитавшие в Маньчжурии, сталкивались здесь с интересами северокорейского государства Когуре. На Корейском полуострове существовало тогда три государства: Когуре (на севере), Силла (на юго-востоке полуострова) и Пэкче (в северной и юго-западной частях полуострова), которые вели между собой борьбу за объединение страны. Китай решил вмешаться в ход этой борьбы, выступив в поддержку государства Силла. Три крупных похода в Корею в начале VII в. закончились полной неудачей. Из 350-тысячной армии, вторгшейся на полуостров в 612 г., в пределы империи возвратилось лишь около 3 тысяч человек.
Ли Шиминь хорошо помнил этот урок. Поэтому он и не решался пересечь море. Когда же он сделал этот шаг и в 645 г. его войска приблизились к стенам Пхеньяна, им все равно пришлось отступить под натиском корейской армии.
Но стратагемность предполагает не только планы, рассчитанные на конкретный, сиюминутный случай, но и стратегию, определяющую линию поведения, например, государства на десятки, а иногда и более лет. Такой была и «корейская стратагема» Китайской империи.
Преемник Ли Шиминя, император Гао-цзун (650–683), продолжал наступление на Корею. В 660 г. его армия, насчитывавшая 100 тысяч воинов, высадилась на юге Корейского полуострова и разгромила войска государства Пэкче. Одновременно китайские армии вторглись и с севера в Когуре, но Пхеньян им опять не удалось взять. Пэкче обратилось за помощью к Японии. Но объединенные силы Танской империи и государства Силла разгромили прибывший на помощь Пэкче японский флот. В 668 г. пал Пхеньян. Правителям Силла, помогавшим империи сокрушить своих соперников на Корейском полуострове, пришлось пережить горькое разочарование во вчерашнем союзнике и признать себя вассалом Китая. Территории Когуре и Пэкче были разделены на 9 военных округов и присоединены к Китаю. Пхеньян стал центром провинции Аньдун (Умиротворенный Восток). Однако через некоторое время Силла возглавило народную борьбу за изгнание китайских войск с полуострова и объединило Корею. Империя временно отступила, перенеся свои административные органы на Ляодунский полуостров.
78
Здесь следует учитывать два обстоятельства. Во-первых, китайские средневековые суда были плоскодонными и не приспособленными к плаванию в открытом море. Обычно они совершали лишь каботажные вояжи, не удаляясь от берега, чтобы спастись в случае непогоды. Во-вторых, в походах китайские военачальники пытались предугадать исход своего предприятия, основываясь на благовестных или, наоборот, дурных предзнаменованиях. В данном случае внезапно разразившаяся буря могла расцениваться как неблагоприятное предзнаменование.
79
В те времена в Китае было уже около 200 крупных и множество мелких городов. В период правления Танской династии они стали средоточием ремесла и торговли. Крупнейшим городом был столица империи Чанъань (совр. Сиань в пров. Шэнси). Город представлял собой в плане почти правильный четырехугольник со сторонами около 10 км с запада на восток и 9 км с юга на север. Он стал образцом «решеточной» планировки многих городов Восточной Азии, а позднее Европы и Америки. В первой половине VIII в. его население достигало миллиона жителей. Остатки окружавших город мощных стен с восемью монументальными воротами сохранились до наших дней.
80
Харро фон Зенгер употребляет здесь немецкое слово «Klafter», которое обычно переводится как «сажень». Однако очевидно, что речь идет о китайской мере длины «чи», равной 32 см.
81
Гадание по костям берет начало еще в Древнем Китае. Чаще всего использовались черепашьи панцирные кости. На них наносились либо определенные тексты, либо гадательные символы. В данном случае Сю Маогун дает понять, что он использовал символы — триграммы или гексаграммы — главной гадательной книги, «И цзина», в которых «инь» означает «теневые», отрицательные черты, а «ян» — «световые», положительные. Широко были распространены также гадание на стеблях тысячелистника и множество других способов попытаться угадать судьбу человека и ход событий.
82
Дракон — символ Китая и символ императорской власти. Императорские одежды были расшиты золотыми драконами. Отсюда и выражение: Драконов, т. е. императорский, корабль.
83
Хотя в данном тексте Зенгер пишет: «Herr» («господин») Бай Чжэнши, однако в китайских и англоязычных публикациях о книre Зенгера указывается, что Бай Чжэнши — дама, являвшаяся профессором Народного университета в Пекине и одновременно работавшая на Тайване.
84
