— Кровь — в священный огонь братства! — послышался голос, который Тимка вроде бы узнавал. Он замешкался… но потом вонзил меч в землю около ног, правой рукой коснулся раны на бедре и махнул пальцами над огнём, роняя в него несколько капель… — Пей! — потребовал тот же голос. Тимка увидел, как справа протянулись руки с чашей. Мальчишка принял её и припал к холодной воде. Но сделать успел только первые два или три глотка…
26. ИМЕНА
Уже несколько долгих минут Тимка смотрел в высокое и жаркое дневное августовское небо. Во всём теле была какая-то слабость, голова кружилась и он не мог даже повернуть её, хотя нестерпимо горело правое плечо и он очень хотел взглянуть, что же там такое?
— Вставай, Колохорт, — услышал он. Отхлынула слабость, Тимка пружинисто поднялся на ноги, с изумлением оглядываясь вокруг, словно новорождённый.
Кто-то успел натянуть на него кожаные штаны и сапоги. По периметру площадки над водопадом (он опять тут!) стояли двенадцать человек. Всех их Тимка знал и раньше. Но сейчас каждый из них держал в правой руке штандарт на копейном древке. И сейчас Тимке откуда-то были известны другие их имена.
Не те, что бездумно дали им при рождении. Не те, которые они взяли в Светлояре. И даже не те прозвищаклички, которыми часто тут называли друг друга.
Иные имена. Они отпечатались в памяти Тимки…
Первенцев Игорь — Богодар Найдёнов Станислав — Рысич
Найдёнова Олеся — Сварга Рыжов Владислав — Солонь
Рыжов Ярослав — Яроврат Смехова Звенислава — Маричка
Тишкова Мила — Вайга Светлов Владимир — Радинец
Зимний Олег — Велесовик Пришлый Борис — Остинец
Бесик Славомир — Знич Улыбышев Радослав — Ведаман
И он — Бондарев Тим.
Колохорт.
Тимка посмотрел на своё плечо. Там, в окружении трав и зверей, сплетавшихся друг с другом, катился его знак — навечно с ним…
— Возьми, — сказал Вячеслав Тимофеевич, протягивая Тиму на руках полотнище штандарта — с тем же знаком. — Возьми и будь достоин.
Перед лицом друга и врага. Перед лицом предков и потомков. Будешь ли достоин?
— Да, — коротко, ясным голосом отозвался Тимка, принимая и разворачивая ткань.
— Именем Перуна?
— Именем Перуна, — твёрдо сказал Тим. И покосился на своё бедро.
Там была только тонкая белая ниточка шрама. И всё…
Тимка обвёл взглядом лица друзей, как бы узнавая и запоминая их заново. Может быть, это и было так… А когда он закончил обводить их глазами, получая в ответ на свой взгляд — их, такие же честные и прямые — послышался голос.
Пел Олег. Пел Зима. Пел Велесовик…
… Я должна тебе кое-что показать, — Олеся положила руку на плечо Тимке. — Пошли, тебе надо это увидеть.
В Светлояре было почти пусто — все на работах, только с кухни раздавались голоса и смех дежурных. Тимка легко поднялся следом за старшей девчонкой в картинную галерею. Он уже знал, что это помещение служит ей одновременно и мастерской и удивился, когда девушка откинула драпировку с подрамника. Обычно она никому не показывала незаконченных картин.
Нет, стоп. Эта картина была закончена. С холста метр на метр на метр смотрел в лицо Тимке чуть улыбающийся рыжеволосый парень — раньше Тимка его никогда не видел.
— Кто это? — спросил Тимка слегка удивлённо. Олеся, тоже смотревшая на портрет, ответила:
