первосвященников и других почетнейших и ученейших лиц иудейского народа, призывает пред себя некнижных Апостолов, допрашивает, слышит ответы и учение, против которых не имеет возражения. Не находя слов, чтоб противопоставить словам, которыми выражалась истина, Синедрион прибегает к угрозам, к побоям, к томлению темницею, к побиению камнями, обличая тем слабость свою и могущество своих противников. Вслед за Синедрионом восстает на Апостолов Ирод, и, к величайшему утешению Синедриона [432], отсекает голову одного из Апостолов. Гонение в Иерусалиме заставляет удалиться из {стр. 143} него многих учеников Христовых. Они рассеялись по вселенной и повсюду посеяли христианство, поливая семена кровию своею. В течение двадцати лет христианство объяло вселенную. Через пятьдесят лет после воскресения Христова христиане были так многочисленны, что в одной восточной армии римского императора Траяна нашлось одиннадцать тысяч христиан. Он предал их всех без исключения смертной казни [433], к удивлению здравомыслящих, признававших величайшим безрассудством истребление собственного войска. Ромил, начальник христианского отряда, сперва был бит жестоко, потом ему отрублена голова. Десять тысяч были распяты на крестах в пустыне близ Арарата; прочие убиты различным образом. Поступок Траяна имел и впоследствии подражателей. Римские императоры, владыки вселенной, вооружились непримиримой ненавистью и тиранством против христианства. Ни кельты, ни маркоманны, ни Атилла, ни Генсерик не истребили столько народонаселения в Римской империи, сколько истребили их императоры — гонители христианства [434]. Три века продолжалась кровавая борьба между волками и агнцами. Одни действовали мечом, огнем, зверями, душною темницею, голодом и жаждою, всеми средствами мучения и убийства; другие сражались силою духа, силою веры, силою Божией, претерпевая ужаснейшие пытки, великодушно умирая за веру. Победа увенчала борьбу трехвековую, и в начале четвертого столетия вера христианская сделалась господствующею в мире. Преклонились пред учением некнижных рыбарей и сильные и мудрые земли; преклонились пред ним все народы. Крест, доселе знамение поносной казни, соделался знамением высшей почести: носят его на главах и персях цари и архиереи; увенчивает он храмы истинного Бога; он служит знамением каждого православного христианина, знамением его веры, его надежды, его любви. Кто не признает в установлении христианства Божию волю, Божию силу, Божие действие, превышающие разум и силы человеческие? Совершилось невозможное, сверхъестественное, совершилось начинание и дело Божие.
Таким представляется христианство при общем взгляде на него. Более подробное изучение христианства приводит к {стр. 144} более определенному убеждению в Божественности его. Самое сильное убеждение является от жительства по Евангельским заповедям, как и Пророк сказал:
Евангелие возвещало сегодня о подвиге святых жен, последовавших Богочеловеку во время Его земного странствования, бывших свидетельницами Его страданий, присутствовавших при Его погребении. Погребение совершилось в вечер пятка. Когда злоба иудеев изливалась, как бы огненная лава из огнедышащей Этны, устремляясь не только на Господа, но и на всех близких Ему; когда святые Апостолы вынуждены {стр. 145} были скрыться или только издали могли наблюдать за изумительным событием; когда один наперсник любви, для которой нет страшного, неотступно пребывал при Господе, тогда ученик, бывший всегда потаенным, постоянно скрывавший свой сердечный залог из опасения преследований от Синедриона, почетный член Синедриона, Иосиф, внезапно попирает все препятствия, колебания, недоумения, доселе связывавшие и волновавшие его, приходит к холодному и жестокому Пилату, просит тело казненного поносною казнию, получает тело, погребает тело с благоговением и почестию. Евангелие дает деянию Иосифа значение деяния великодушного, мужественного. Таким оно и было. Член Синедриона, пред лицом Синедриона, совершившего богоубийство, пред лицом Иерусалима, принявшего участие в богоубийстве, снимает с креста тело Богочеловека, убитого человеками, относит в сад, расположенный близ городских ворот и стен. Там, в уединении и тишине, под тению деревьев, в новом гробе, иссеченном в цельной каменной скале, при обильном пролиянии аромат и мастей, полагает тело, которым искуплены и тела и души всех человеков, обвив это тело чистейшими пеленами, как обвивается и укрывается драгоценное сокровище. В погребении Господа принял участие другой член Синедриона, Никодим, приходивший ночью к Господу, признавший Господа посланником Бога. Привалив великий камень к дверям гроба — дверями названо в Евангелии низменное отверстие в пещеру — Иосиф уходит, как окончивший с должною удовлетворительностию свое служение. Синедрион следил за действиями Иосифа. По отшествии его, он озаботился приставить стражу ко гробу, приложить печать к камню, заграждавшему вход. Погребение Господа засвидетельствовано и последователями и врагами Его. Одни члены Синедриона, в исступлении и бешенстве, совершая величайшее злодеяние, бессознательно совершили величайшее жертвоприношение [441]: они закланием всесвятой Жертвы искупили человечество, заключили бесплодный ряд прообразовательных жертв, соделали излишними и эти жертвы и самое установление их. Другие члены Синедриона, представители всех ветхозаветных праведников, в богоугодном направлении и расположении духа, послужили погребению Искупителя человеков, окончили и запечатлели этим действием {стр. 146} благочестивую деятельность сынов Ветхого Завета. Отселе начинается исключительное служение деятелей Нового Завета.
Святые жены не уступают в мужественном самоотвержении Иосифу. Присутствовав при погребении в пяток, они не сочли позволительным в субботу — в день покоя — нарушить тот покой, которым покоилось в священном мраке и затворе гробовой пещеры тело Господа. Жены намерены были излить свое усердие к Господу излиянием мира на Его тело. Возвратившись с погребения в пяток, они немедленно купили значительное количество благоуханных составов и ожидали наступающего дня по субботе, именуемого днем недельным, воскресным. В этот день, лишь воссияло солнце, благочестивые жены направились ко гробу. На пути они вспомнили, что ко входу во гроб привален большой камень. Это озаботило их, и жены начали говорить между собою:
Гроб — наше сердце. Было сердце храмом; соделалось оно гробом. В него входит Христос посредством таинства крещения, чтоб обитать в нас и действовать из нас. Тогда сердце освящается в храм Богу. Мы отнимаем у Христа возможность {стр. 147} к действованию, оживляя нашего ветхого человека, действуя постоянно по влечению нашей падшей воли, нашего отравленного ложью разума. Христос, введенный крещением, продолжает пребывать в нас, но как бы изъязвленный и умерщвленный нашим поведением. Нерукотворенный храм Божий превращается в тесный и темный гроб. Ко входу его приваливается камень
Камень — это недуг души, которым хранятся в неприкосновенности все прочие недуги, и который святые Отцы называют
Всякий, кто захочет беспристрастно и основательно исследовать состояние души своей, усмотрит в ней недуг нечувствия, усмотрит обширность значения его, усмотрит тяжесть {стр. 148} и важность его, сознается, что он — проявление и свидетельство мертвости духа. — Когда мы захотим заняться чтением Слова Божия, какая нападает на нас скука! как все, читаемое нами, представляется нам малопонятным, не заслуживающим внимания, странным! как желаем мы освободиться скорее от этого чтения! Отчего это? оттого, что мы не сочувствуем Слову Божию. — Когда мы встанем на молитву, какую ощущаем сухость, холодность! как спешим окончить наше поверхностное, исполненное развлечения моление! Это отчего? оттого, что мы чужды Богу: мы веруем существованию