кругу девушка помнила, что восток находится справа от нее, и, отыскав тропинку, всадница свернула направо. Через милю она отпустила лошадь лорда Адриана.
Небо немного прояснилось, облака посветлели и стали тоньше, сквозь них даже проглядывало солнце, помогавшее сориентироваться на местности. Продолжал идти холодный дождь. Несколько раз всадница видела вдалеке крестьян, дважды проезжала через деревни, и никто не посмел ни остановить, ни спросить ее о чем-либо.
Одежда насквозь промокла, и де Вер дрожала от холода. Усталая лошадь, забыв бывшую прыть, едва трусила, увязая в грязи. Сумерки быстро сгущались, солнце почти скрылось, когда Мериэль добралась до кромки темного, густого королевского леса, отделявшего владения лорда Адриана от хорошо знакомой ей местности. Невзирая на усталость, девушка и не подумала остановиться. Она не будет чувствовать себя в безопасности, пока не доберется до противоположного края леса.
Сильная гроза, ураганный ветер и дождь замедлили продвижение Бенжамина Левески и его домочадцев. Усталые животные надрывались, вытаскивая тяжело груженые повозки из грязи. Сломанная ось вынудила остановиться небольшой отряд. Наступала ночь, старик сделал знак Эдвину, капитану нанятых рыцарей, остановиться и приказал развести костры. Конечно, осторожному купцу не хотелось оставаться в лесу, таком огромном и темном, но сделать ничего было нельзя. Послав слуг чинить сломанную ось, старик приказал готовиться к ночлегу, дабы рано утром тронуться в путь.
За короткое время люди развели два костра и устроились на ночь. Вокруг одного уселись рыцари, поглощавшие еду и питье, вокруг другого расположились пятнадцать домочадцев Левески. Холод пробирал до костей, поэтому огонь как нельзя лучше согревал продрогших людей. Дождь наконец перестал, облака рассеялись, и показались звезды.
Путешественники устали, но Бенжамин хотел размять затекшие ноги и прогуляться. Сара решила сопровождать его, и супруги медленно пошли вдоль тропинки. Они шли рядом, взявшись за руки, как молодожены. Это говорило о том, что они пронесли нежные чувства друг к другу через всю жизнь, но были слишком горды, чтобы демонстрировать свою любовь при посторонних.
- Думаешь, нам понравится Линкольн? - спросил Бенжамин, когда они отошли от лагеря.
- Думаю, да, - поддержала разговор жена. - Может, будет даже лучше, чем в Шрусбери. Пусть там нет больших возможностей для торговли и город может вновь оказаться в осаде, если начнется гражданская война, зато там есть еврейская община.
- Да, не получилось у меня со Шрусбери, - печально вздохнул старик.
- Ну и что, зато мы вовремя узнали об обмане и разоблачили подлые намерения сэра Венсана.
Уже собираясь возвращаться, они услышали приглушенный стук копыт по размытой дороге. Совершенно очевидно, ехал один всадник, причем довольно медленно. Осторожный Левески потянул Сару в сторону, чтобы остаться незамеченными.
Всадник, показавшийся на тропинке, склонился над крупом лошади, словно страдая от боли, затем маленькая фигурка покачнулась и чуть не упала, но смогла удержаться в седле.
Бенжамин позвал из темноты:
- Вы не ранены?
Всадник встрепенулся, застыв от страха и неожиданности. При тусклом свете супруги увидели лицо юной женщины, видимо, красивое, но сейчас измученное и утомленное, перепачканное грязью, как и одежда.
- Господи, дитя, что случилось? - воскликнула Сара, шагнув в полосу света.
Успокоившись, девушка ответила:
- Ничего не случилось, я просто еду в замок своего брата, - ее голос прерывался и дрожал, то ли от холода, то ли от пережитого потрясения.
Сара шагнула к всаднице.
- Вам следует поесть горячей похлебки, пока вы окончательно не замерзли. Наш лагерь находится неподалеку. Отдохните ночь с нами, а утром отправитесь в путь.
- Я не буду останавливаться, - неуверенно возразила Мериэль.
- Если вы этого не сделаете, то потеряетесь или упадете с лошади от усталости, - вмешался Бенжамин. - Насколько я знаю, в лесу водятся волки. Пойдемте с нами, мы поможем вам.
Девушка переводила взгляд с одного собеседника на другого, затем кивнула, слишком усталая, чтобы спорить.
- Спасибо.
Левески взял лошадь под уздцы и повел ее к лагерю, а Сара не спускала глаз с всадницы, опасаясь что та выскользнет из седла. Когда они добрались до костров, Бенжамин помог девушке спуститься. Та непременно упала бы, если бы старик не подхватил ее.
- Простите, - пробормотала она. - Я сейчас приду в себя.
- Конечно, - успокоила ее Сара. Женщина старалась говорить тихо, чтобы не разбудить спящих, и посоветовала мужу отвести девушку в фургон, а горничной Рахили приказала подогреть немного супа. Не забыла отдать распоряжение и Арону относительно лошади, такой же усталой и мокрой, как и хозяйка.
Уложив девушку на подстилку в фургоне, Бенжамин вернулся к костру и увидел сына, не спускавшего глаз с фургона.
- Отец, - прошептал тот, - ты знаешь, кто это? Это графиня Шропширская, жена Уорфилда.
- Действительно! - ошеломленный купец припомнил хорошенькую юную женщину и сравнил с изможденным лицом встреченной всадницы, затем оглядел лошадь. Если не принимать во внимание грязь и пену, этому животному не было цены. - Возможно, ты прав.
- Я знаю, что прав, - сдерживаясь, прошипел юноша. - Уорфилд не позволил нам остаться в Шрусбери. С какой стати мы должны помогать его жене?
- У него, очевидно, имелись основания так поступить, он имеет на это право, - мягко возразил Левески. - Граф мог обойтись с нами гораздо хуже.
- Что если лорд Адриан пустится в погоню и застанет жену в нашем лагере? Он обвинит нас в похищении и убьет, не разбираясь. Нам надо посадить ее на лошадь и отправить восвояси.
Бенжамин покачал головой.
- Ты видишь графиню Шропширскую, а я - утомленную и измученную молодую женщину, которая может не пережить ночь. Женщину, которая, хочу заметить, хорошо отнеслась к бедным евреям, и благодаря ее милости нам позволили переночевать в замке.
- Ты будешь помогать ей даже в том случае, если это подвергнет риску твоих родных?
- Если не станет сострадать еврей, то кто тогда? - Левески похлопал сына по плечу. - Иногда надо поступать по совести, потому что это единственно верный путь, Арон.
Гнев юноши остыл, он пристыженно опустил глаза.
- Прости, отец. Мне не следовало так говорить.
- Человек должен быть осторожным, но не надо обращать гнев на беспомощных. А теперь пойдем и позаботимся о ее лошади.
Мериэль очень смутно помнила, как ее раздевали чьи-то заботливые руки, переодевали в теплое, сухое платье и заворачивали в одеяло. Миловидная, средних лет женщина кормила ее горячим гороховым супом. Она напомнила девушке мать.
Поначалу Мериэль никак не могла согреться, зубы стучали об чашку, но, в конце концов, у нее даже появились силы разглядеть фургон. Ее спасители, очевидно, достаточно богатые люди. Вещи были укрыты от дождя и ветра плотной тканью. В основном это была мебель. В дальнем углу оставалось свободное пространство, где располагались в ряд несколько подстилок, на которых, скрестив ноги, сидели две женщины. Тусклая свеча освещала фургон.
Покончив с супом, Мериэль поблагодарила Сару:
- Спасибо, госпожа. Не знаю, как бы я обошлась без вашей доброты и сердечности, - помедлив, она добавила: - Меня зовут Мериэль.
- А меня Сара, - женщина, склонив голову, с любопытством разглядывала собеседницу, поблескивая живыми темными глазами. - Не сочтите меня дерзкой, если я задам вам вопрос. Что вы делали одна в лесу в такой поздний час?
Девушка с трудом сглотнула:
