знаменосцем, другой всадник выхватывает древко. И продолжает размахивать белым полотнищем, взывая к прекращению огня.
Тут сам Котовский подскакал. Взбешен. Кричит:
- Отставить огонь! По белому флагу кто позволил?!
- Да не сдаются они! За нос водят! - ответил Криворучко и сам поскакал к Тютюннику, вокруг которого сгруппировалось полсотни всадников. Остальные уже благополучно переправились на противоположный берег. Подскакал Криворучко поближе и кричит:
- Сдаетесь или нет?
В ответ Тютюнник выхватывает маузер и стреляет в Криворучко, а потом вся конная группа, так и не свернув белого флага, поскакала к мосту.
- У, гад! - ругается зло Криворучко, спрыгивает с коня и, припав на колено, стреляет по Тютюннику.
Пуля угодила в коня. Тот рухнул, подкошенный. Небольшая заминка, а полуэскадрон уже несется наметом, чтобы взять в клинки Тютюнника с его телохранителями. Впереди сам Котовский. Но поздно уже. Тютюннику подают нового коня, тот вскакивает в седло и уносится за реку. Атакующих красных конников встретили длинные пулеметные очереди.
Лезть на рожон? Нет смысла. Котовский останавливает полуэскадрон и собирает командиров на короткое совещание, чтобы обсудить план преследования противника. Но тут подскакал Просфирин и докладывает:
- В тылу нашем конница. Шестьсот, а то и больше всадников. Едва успел батарею снять.
- Откуда наступают? - спрашивает Котовский.
- Из деревни Татариска.
- Не может быть там петлюровцев. Опять червонцев за противника приняли, - спокойно заключает Котовский и продолжает совещание.
Подскакивает начальник прикрытия. Докладывает:
- Товарищ комбриг, противник в тылу.
- Врете вы оба с Просфириным. Червонцы это. Криворучко, едем со мной. Бери человек пять. И знамя, чтобы ясно было, кто мы.
Знамя развернули, двинулись группой: Котовский, Криворучко и еще несколько бойцов. Миновали лощину, поднялись на взгорок и видят, у шоссе выстроились пехотные и кавалерийские полки. Тоже никак не могут понять, свои или чужие перед ними, атаковать либо воздержаться, пока все прояснится. Стоят, готовые к атаке, команды ждут. Кони как на подбор. Густо щетинятся пики.
- Конечно, червонцы, - делает заключение Котовский и командует:
- За мной!
А когда ближе подъехали, то увидели, что на башлыках нет красных лент.
- Вот так червонцы! - вырвалось у Котовского, и он придержал коня.
Надо бы развернуться и ускакать, да поздно. От строя отделился взвод конников. Впереди сотник. Несутся в намет, черные шлыки развеваются на ветру.
Осадив коня шагах в двадцати, сотник крикнул:
- Кто вы такие?
- Котовцы. А вы?
- Мы казаки Яковлева. Вы что, сдаваться хотите?
Вопрос логичный. Не биться же пяток конников выехал к лучшим полкам Тютюнника. Григорий Иванович не мешкая отвечает:
- Вот помаракуем сейчас. За Котовским пошлем. - Вполголоса приказывает Криворучко: - Веди переговоры, потяни время. - И вновь кричит сотнику: - Сейчас Котовского позову!
Вздыбил Орлика и поскакал к своим полкам. А сотник стоит со взводом, ждет, зло поглядывая на красное знамя. Не вытерпел, крикнул:
- Уберите флаг!
Свернули знамя, зачехлили. Криворучко и сотник выехали друг к другу навстречу для переговоров.
- Слово казака, никакого лиха пленным не будет, - заверил сотник. - Сложите все оружие вот здесь, на поляне. Спешиться и вести коней в поводу. Котовский и штаб его пусть верхом остаются, - подумав, смилостивился сотник.
- Подходяще, - согласился Криворучко. - Котовский примет такое условие, только нужно на бумаге, чтобы потом путаницы какой не произошло бы.
- Можно и на бумаге, - согласно кивнул сотник, достал из переметки полевую сумку, извлек из нее блокнот. Записал условия сдачи в плен кавбригады.
А времени заняло все это лишь несколько минут. Не успел еще Котовский перестроить полки и подвести их сюда, в лощину. Еще нужно время потянуть, занять сотника разговором, чтобы у него никакого подозрения не возникло.
- С коммунистами как поступите? Хлопцы они ничего, жаль будет их, если что. Не согласится Котовский, чтобы в расход их.
- Добре. Сохраним жизнь и коммунистам. Никого здесь не тронем, во Львов отправим. Там судить их будут. По закону.
Какой у бандитов закон! Только сложи оружие, они совсем другие условия продиктуют. Налетят, возьмут в клпнки. Но Криворучко вроде доволен ответом. Предлагает:
- Запишите и это.
- Добре, - вновь кивнул сотник и принялся дописывать еще один, пункт в своем блокноте.
Криворучко старается выискать еще вопросы, которые нужно обговорить предварительно и «зафиксировать». Но где их взять, те вопросы. Все предельно ясно: складывай карабины и шашки в кучу и уповай на милость победителей.
- Дайте почитаю условия полностью, чтобы Котовскому доложить, как все решено, - нашелся Криворучко.
Сотник протягивает блокнот. Криворучко читает вдумчиво, переспрашивая и уточняя отдельные слова. Наконец говорит:
- А что во Львове судить будут, а не пустят в расход коммунистов, не записано.
- Можно добавить, - соглашается сотник и пишет в блокнот новое дополнение.
Вот сотник окончил писать, поднял голову и вдруг изменился в лице - выражение довольства и снисходительности будто сползло с него и уступило место недоумению и тревоге.
- Чего это ваша конница в боевом порядке двигается? - спросил сотник торопливо.
Криворучко, не оборачиваясь, представил себе, как эскадрон за эскадроном вылетают из лощины и разворачиваются для атаки. Обрадовался и ответил усмешкой на вопрос вопросом:
- А почему ваша конница стоит в боевом порядке?
- Так вы же сдаетесь!..
- Ну а это еще посмотрим, кто кому сдаваться будет.
- Так что ж голову морочили?! - крикнул гневно сотник, развернул коня и поскакал к своим.
А по полю уже неслось громкое «ура-а-а!» и топот сотен копыт. Даже не слышны были выстрелы орудий батареи Просфирина, свистящий полет снарядов; и их взрывы в гуще вражеской конницы словно происходили сами по себе, вызывая суеверный страх у петлюровцев.
Бой был короткий. Казаки Яковлева, пришпоривая коней, помчались на Снитково. Пехота припустилась следом. Лишь отдельные группы схватились с котовцами в рукопашной, но эти очаги сопротивления быстро были ликвидированы, а красные конники устремились в погоню за отступающим противником.
Конники Яковлева, оставив далеко позади свою пехоту, повалили на мост, и тот не выдержал, рухнул. Крики, ругань, кто посмелей, бросается в воду. А шашки полка Криворучко безжалостно секут врагов.
Окружена полностью пехота противника, и петлюровцы, понявшие, что сопротивляться совершенно бесполезно, побросали оружие.
Котовский был недоволен тем, что Тютюнник сумел обманным путем выскользнуть из рук и увести с собой целую конную бригаду.
- Приведут себя в порядок и снова полезут, - сокрушенно говорил он. - Нам же с ними и придется драться.
Предположения Григория Ивановича оправдались. Котовцы встретились еще раз с дивизией Тютюнника у местечка Базар через год.
Следующие дни кавбригада громила отдельные отряды дивизии есаула Яковлева, 1-ю пехотную дивизию 3-й армии Врангеля, захватывая большие трофеи и много пленных. Быстрые и смелые действия полков кавбригады Котовского срывают в самом начале попытки «украинской армии» и врангелевцев нанести контрудар в районе станции Комаровцы. 3-й армии Врангеля и особенно ее пехотным частям, еще совершенно не обстрелянным, наносится крупное поражение; армия деморализована, и солдаты ее целыми партиями сдаются в плен. Все это дало возможность полкам 45-й дивизии и кавбригаде стремительно наступать на Проскуров.
К вечеру кавбригада Котовского сосредоточилась в Михалполе. Разведкой установлено скопление всех боеспособных частей «украинской армии» и еще не введенных в бой частей 3-й армии Врангеля в районе Проскурова, а кавалерийская дивизия Яковлева заняла оборону в районе деревни Голосково и местечка Медяшбож. И вот, чтобы опередить противника, котовцы спешно двинулись к Проскурову. Утром 17 ноября кавбригада начала бой у деревни Казимировки со своднокавказским конным полком 1-й дивизии 3-й армии.
Котовский вел своих конников в обход Проскурова, чтобы ударить по врагу с тыла и помочь тем самым пехотным полкам захватить город. И, как всегда, чтобы не наскочить на засаду, он высылал группы разведки и вперед и на фланги. От одной из таких групп поступило донесение, что в районе деревни Казимировки, которая оставалась в нескольких километрах левее направления движения кавбригады, обнаружен противник силою до эскадрона. Одежда странная, поверх английского обмундирования надеты французские плащи. На околышах фуражек и на рукавах - белые кресты.
- Поглядим, что за «белокрестники», - выслушав доклад разведчиков, сказал Котовский и скомандовал бригаде свернуть на Казимировку.
И вот уже кавбригада, перестроившись в лаву, несется на деревню в привычной стремительной атаке. Но… Застрочили из Казимировки пулеметы, стройно, как единым гулким выдохом, ударили винтовочные залпы, и начали падать кони, подминая всадников. Атака захлебнулась.
Котовский в недоумении. Еще раз переспрашивает разведчиков:
- Говорите, их всего сотни полторы?
- Да. Спешенный эскадрон. Мы не могли ошибиться.
Гарнизоны многотысячные отступали под ударами кавалерийской бригады, бежали в панике. А здесь всего-то полторы сотни. И легко отбили атаку целой
