кубанские казаки повстанческого отряда. А я - войсковой старшина Фролов. Мы прорвались в Тамбовскую губернию для соединения с Антоновым. Встреча с четырнадцатым и шестнадцатым полками Ивана Матюхина назначена на завтра. Завтра те полки должны прекратить свое существование. Нелегкое дело, но по плечу нам, красным конникам! Я надеюсь на вас, мои боевые друзья!
Не пронеслось по рядам громкого «ура!», лишь несколько уверенных голосов ответило: «Ясно. О чем говорить?!» - и Котовский понял: бойцы сделают все, не упустят Матюхина, отомстят за своих товарищей, погибших в боях с бандитами.
Получасовой инструктаж в эскадронах о поведении в бандитском логове, постановка конкретной задачи - и в путь. Перелесками и оврагами, пахотными полями, заброшенными, истосковавшимися по плугу и сохе…
В Кобылинку въехали на рассвете. Забрехали собаки, загремели цепями, где-то, перекрывая злобный лай, прокукарекал петух, но ни одна калитка не скрипнула. Будто, кроме петухов и собак, в деревне никого нет.
- Странно, - с недоумением проговорил Котовский, повернувшись к Борисову, который ехал рядом. - Что-то хитрит Матюхин.
Подъехали к тому же дому, где останавливались в первый раз. Хозяин ворчливо, словно был недоволен, что его разбудили в такую рань, сообщил:
- Иван Сергеевич людей с письмом оставил. Велел передать.
- Сам, что ли, жаловал? - спросил Котовский. - Отчего не дождался?
- Стало быть, не стал вот. Письмо только… - Давай его, - потребовал Котовский, но хозяин ответил с ухмылкой.
- За ним ехать следует.
Котовский рассерженно (отчего но доверяют?) потребовал проводника, чтобы сейчас же ехать за письмом, но хозяин, будто не заметив недовольства войскового старшины, посоветовал:
- Коней покормите. Передышку им дать нужно.
Затянулась та передышка до самого вечера. Как выяснилось, с письмом Матюхин оставил четырех командиров дивизионов, но те, как только Матюхин уехал из деревни, тоже решили особенно не рисковать. Укрылись в глубокой лощине в километре за селом, и Котовский весь день вел с ними переговоры через представителей Союза трудового крестьянства. Лишь на исходе дня пришло долго-ладанное согласие передать письмо. Но условие: за письмом должны приехать только Фролов и Эктов.
- Они сказали, - передал предупреждение бандитов посыльный, - если больше приедут, уйдут в лес.
Ну что же, еще раз (какой по счету?) придется испытать судьбу.
За селом, в поле, Котовский предупредил Эктова:
- Вы понимаете, стоит вам попытаться бежать или разоблачить меня, я тут же расстреляю вас.
Эктов промолчал.
Пересекли поле. Вот и лощина. Вся в густом мелколесье. Разве отыщешь здесь бандитскую четверку? А она наверняка видит их отлично. Может, на прицел уже взяла.
- Держитесь рядом, - приказал Котовский Эктову и направил коня в лощину, но тут же натянул поводья - бандиты сами выехали навстречу. Вооружены они были до зубов, не для дружеской беседы подготовились.
Но обменялись паролями, оглядели испытующе друг друга и тронулись в обратный путь. И как ни хотелось Котовскому поскорее выяснить, что задумал Матюхин, с расспросами не стал спешить, письмо тоже не распечатал. Сделал это только в доме.
Иван Матюхин приглашал повстанцев-казаков в лес. Выскочили из леса, погуляли по селам и деревням, пожгли, пограбили, поубивали и вновь укрылись в густом, с непроходимыми болотами лесу. Лучшего и не пожелать войсковому старшине со своими полками. Но бригаду Котовского это совершенно не устраивало. Бандиты лес знают куда лучше, и, если схватка произойдет в нем, трудно сказать, кто победит.
- Да, трусоват Матюхин, - усмехнулся Котовский, кивнув в сторону Эктова. - А утверждали - герой. Последнее письмо напишу - пусть решает. Уйдем иначе на Дон. Бить большевиков нужно, а не по лесам прятаться! Да и несподручно моим тачанкам боевым в лесу. Обоз тоже не бросишь…
С письмом, которое подписали Котовский и Эктов, поедали к Матюхину комиссара полка Захарова и командира взвода Симонова. Сопровождал их один из четырех бандитов.
Теперь оставалось одно - ждать за столом, уставленным самогонкой и закусками, слушать пьяные откровения бандитов.
Уже двенадцать часов ночи, а посланцы еще не вернулись из своей опасной поездки. Котовский встревожен, но старается спрятать свое беспокойство. Нужно быть очень осторожным, чтобы каким-нибудь случайны»! словом не выдать себя.
В три часа ночи посланцы вернулись с ответом Ивана Матюхина. В нем сообщалось, что 14-й и 16-й бандитские полки во главе с командованием и политотделом под командой самого Ивана Матюхина стоят от села в двух верстах и что Матюхин требует, чтобы Фролов явился к нему для личных переговоров только с Эктовым.
Оседлав Орлика, Котовский поехал к Ивану Матюхину с Эктовым и двумя товарищами, отвозившими второе письмо.
…Из темноты выскочила группа всадников, около пятидесяти человек. Они стали радостно пожимать руки Эктову, а затем пригласили ехать дальше. Вот наконец большая группа всадников, вытянутая колонной по шесть. Перед колонной небольшая кучка главарей во главе с Матюхиным.
Подъехав к Матюхину, Котовский жмет крепко ему руку и начинает упрекать в том, что он теряет дорогое время на пустые разговоры вместо того, чтобы бороться против красных частей. Затем резко поворачивает лошадь и приглашает следовать за собой. Раздается команда: «Справа по три, шагом марш!» - и банда трогается.
Матгохин и Котовский поехали рядом. За ними, в нескольких шагах, двигалась вся верхушка матюхинской банды. Григорий Иванович бросает быстрый взгляд на Эктова, у того на лице выражение мучительной внутренней борьбы. «Нужно напомнить о предупреждении», - решает Котовский и сильно нажимает его ногу. А палец правой руки, которая сжимает в кармане рукоятку нагана, невольно ложится на спусковой крючок.
Нервное напряжение огромно, но силой воли держит себя Котовский в руках и ведет спокойный разговор. Раздается наконец окрик одной из выставленных бригадой застав: «Стой! Кто едет?»
Деревня вся оцеплена заслонами фроловцев, и Иван Матюхин, узнав о том, что сквозь них не пролетит ни одна муха, не то что красные части, отдает распоряжение разместиться своим бандитам по домам. А командиры л политработники следуют за Котовским к штабу повстанческого отряда казаков.
У штаба - полуэскадрон станичников. С неподдельной радостью встречают они своего атамана. Живого и здорового, в окружении «дорогих» гостей.
Налиты и выпиты стаканы, налиты еще и еще. Пора открывать совещание. Котовский встает:
- Слово члену ЦК партии левых эсеров…
Поднимается Борисов, расправляет листки и, немного волнуясь, начинает читать резолюцию «всероссийского повстанческого съезда». Трескуче- красивый набор слоя. Написана резолюция перед первой поездкой в Кобылинку Котовским и Борисовым. Но в этой трескучести была заложена мысль о необходимости отказа вооруженной борьбы с Советской властью. Написано это было для того, чтобы вызвать бандитов на спор, а в ходе спора выведать, где укрылся Антонов, не осталась ли в лесах часть матюхинских полков.
И хитрость удалась. Матюхин начал с возмущением отвергать подполье и заявил, что ближайшая задача его полков свергнуть Советскую власть.
А Борисов подливает масла в огонь, и спор разгорается. Вскоре становится ясно: Антонов укрылся так, что сами бандиты не знают где, а на первую роль в мятеже теперь претендует Матюхин. Все полки его в деревне. В лесу никого не осталось.
А в окна уже пробивается утренний свет, и Котовский решает: «Пора кончать». Слово он предоставляет своему земляку Гарри, представителю Махно, по внешности типичному махновцу и хорошему оратору.
Затаив дыхание слушают бандиты смачный рассказ о «геройствах» махновцев. Родная стихия - насилие, грабеж, садизм.
- Сегодня выступаю! - кричит Матюхин. - Сегодня!
И Котовский, словно тоже охмеленный призывными речами, встает, вынимает из кармана наган и стучит им о стол, призывая к вниманию. Это сигнал. Руки котовцев на рукоятках револьверов. Вот он - решающий миг.
- Долой комедию! Расстрелять эту сволочь! - крикнул Котовский и вскинул наган.
«У всех бандитов страшный перелом, - вспоминал позже Котовский, - переход от радости к безумному ужасу, особенно охватывает он Матюхина, человека-зверя, выкручивавшего собственноручно красноармейцам головы. В ужасе он закидывает назад голову и закрывает ее обеими руками. Я хочу убить его, но новый наган дает подряд три осечки. В это время раздается залп со стороны моих командиров, и несколько убитых бандитов падают на пол. Я бросаю наган, отскакиваю к стене и начинаю отстегивать свой маузер. Из-под стола, где успел спрятаться один из бандитских комиссаров, раздается выстрел, и пуля раздробляет мне правую руку у плеча».
Цена осечки оказалась весьма дорогой. Воспользовавшись замешательством, Матюхин выпрыгнул в окно и бежал в лес. К нему вновь потянулись враги Советской власти, и вскоре отряд его уже насчитывал около сотни человек. Эта банда делала вылазки всегда неожиданно, и отличались они невероятной жестокостью. В бой с подразделениями Красной Армии банда не ввязывалась, всегда умело ускользая в свое логово, и, чтобы уничтожить Матюхина, вновь пришлось провести чекистскую операцию.
Однако то, что Матюхину удалось ускользнуть от котовцев, не умаляет значения операции, которую провела бригада во главе со своим командиром. Ведь в результате той «встречи» банда Матюхина понесла невосполнимый урон, и за успешные боевые действия по ликвидации антоновских банд 185 бойцов и командиров бригады были награждены орденами Красного Знамени, а Григорий Иванович получил самую высокую награду Советской Республики - Почетное золотое оружие РСФСР с наложенным на эфесе орденом Красного Знамени.
Сколь высока была та награда, можно судить по тому, что она, учрежденная декретом Президиума ВЦИК, присуждалась лишь высшим начальствующим лицам за особые боевые отличия, проявленные в действующей армии. Получил эту награду всего лишь 21 военачальник. Среди них М.В. Фрунзе, М.Н. Тухачевский, С.М. Буденный, К.Е. Ворошилов…
Но узнает Котовский и бригада о наградах Родины позднее, к осени. Позднее и сфотографируется Григорий Иванович, гордо сжав золотой эфес в своей мощной руке, а тогда бойцы бригады уложили раненого командира на тачанку и помчали к ближайшей железнодорожной станция.
