как с какими-нибудь иностранцами… И зовите меня, пожалуйста, просто Геля, ладно? Мы же не в школе.
– Ничего не вожусь, Ангелина Андреевна! – весело сказал Алексей. – То есть, извините, Геля. Считайте, что я на работе. Ведь я ищу не только натуру, но и исполнителей.
– А можно, я не буду считать, что вы на работе? – вдруг спросила мама. – А буду все-таки считать, что вы с нами возитесь?
Женя глянул в водительское зеркальце и удивился. Никогда он не видел, чтобы у мамы было такое лицо – смущенное, даже немного растерянное.
– Договорились, – кивнул Алексей, тоже почему-то вглядываясь в зеркальце.
Они на полчаса заехали в Сергиев Посад, молча прошлись по многолюдным дорожкам Лавры. Алексей отстал. Наверное, здесь ему хотелось побыть одному, хотя бы на десять минут.
«Ничего себе, нашел место для уединения!» – подумал Женя.
Ему-то, наоборот, казалось, что здесь все как будто бы выставляют друг перед другом свои чувства. Мол, посмотрите, какой я хороший, задумчивый и верующий!
Он даже сказал о своих мыслях матери и, конечно же, пожалел об этом.
– Женя, если ты чего-то не понимаешь, это не означает, что обязательно надо думать о людях какую- нибудь глупость, – строго сказала мама.
Сама она то и дело незаметно поглядывала на Алексея, как будто он не просто так шел по дорожке, а был занят каким-то очень важным делом.
– А на какой улице находится ваша студия? – спросила мама, когда они уже катили по Москве.
Проплывали мимо «Рабочий и колхозница» у входа на Выставку. Над деревьями медленно крутилось новое огромное колесо оборзения – так сразу же назвала этот аттракцион Таська.
– Конечно, на Мосфильмовской, – сказал Алексей. – На киностудии «Мосфильм». Я вас с Тасей отвезу – ну, скажем, к университету, на смотровую площадку – пока мы с Женей будем на просмотре.
Мама вышла из машины, открыла переднюю дверь, наклонилась к Жене и шепнула:
– Женечка, ты оставайся самим собой. Не пытайся ничего там играть, не старайся понравиться. Понимаешь? Будь таким, как всегда.
Женя кивнул. Когда мама говорила таким голосом, в котором слышалось что-то волнующее и знакомое еще с детства, он ее понимал сразу и без всяких слов. Достаточно было им глянуть друг другу в глаза.
Машина въехала в одни ворота, во вторые, остановилась. Дверь – охранник, дверь – охранник.
«И где столько охранников берут? – удивленно подумал Женя. – Целый день на месте стоять, проверять документы…»
– Я бы умер от скуки, если б был охранником, – сказал он.
– Это почему же? – удивился Алексей.
Женя замялся. Он вспомнил слова, которые мама сказала в Сергиевом Посаде. Может, он и сейчас глупость ляпнул?
– Ну-у, все же хочется что-то делать – в смысле, создавать, а не… сторожить, – неуверенно пробормотал он.
– Что ж, пойдем, будешь творить, – как-то суховато произнес Алексей.
Режиссер оказался маленьким человечком с пронзительными глазками.
– Прочти какое-нибудь стихотворение, – сказал он, едва Женя вошел вслед за Алексеем в небольшую комнатку, в которой стояли только стол и два стула. – Пушкина любишь? Ну вот, Пушкина и прочти.
Женя читал и удивлялся: как можно по стихотворению определить, сумеет человек сыграть роль или нет?
Впрочем, даже и в чтение режиссер не слишком вслушивался. Он с довольно безразличным видом смотрел в окно.
Потом в комнату бесшумно вошел еще один человек и, не говоря ни слова, начал фотографировать Женю – то справа, то слева.
– Анфас сними. Только волосы убери ему со лба, – громко сказал режиссер и, словно спохватившись, обратился к замолчавшему Жене: – А ты читай, читай, не обращай на нас внимания.
Волосы у Жени были длинные, давно не стриженные, да еще вились на лбу дурацкими светлыми кудряшками. Чтобы выполнить указание режиссера, фотограф даже приколол их какой-то девчачьей заколкой.
Настроение у Жени почему-то испортилось. Хотя – что такого особенного? Ну, не очень внимательно его слушали. Но ведь, наверное, так и происходят эти самые кинопробы… Можно подумать, режиссер Пушкина не читал!
– Пошли. – Алексей тронул Женино плечо. – Будем ожидать решения худсовета.
Они вышли в гулкий коридор. Женя осмотрелся. Он ожидал увидеть огромную, шумную толпу детей и подростков, которые мечтают сняться в фильме, но в коридоре никого не было. Может, из-за выходного дня? Он спросил об этом Алексея.
– Конечно, суббота ведь, – кивнул тот. – А тебя я попросил посмотреть именно сегодня, чтобы и мама смогла приехать в Москву.
Мама с Тасей ждали их на площадке на Воробьевых горах.
