не слишком благоприятному взаимодействию двух культур. Я имею в виду миссионерское движение. До недавнего времени белый человек считал себя носителем доброго и вечного, видел свой долг в «развитии» африканского народа, «темного и инертного». «Африканцы – они дети, дети непосредственные и лишенные светлого разума» – так считали многие миссионеры. Но хуже всего то, что были и другие, которые и вовсе не считали жителей материка за людей.
Позже, в XIХ веке, такую же ошибку допустили военные колонизаторы, видевшие в чернокожих жителях континента даже не врагов, а недоразвитых людей. Эта европейская гордость за себя, восприятие каждого белого христианина как венец творения не могло не наделать бед. Большинство исследований африканской культуры, включая лингвистику, этнографию, искусство, принадлежат перу миссионеров. Кто-то из них со временем, проникаясь архаикой и величием африканских верований, начинал понимать всю глубину Черного континента. И все же в большей мере, к сожалению, эти исследования писались под христианским углом зрения, от имени просветителя, дарующего доброе и вечное неразумному варвару.
Чем объяснить странность того, что, в то время как в Европе, Азии и доколумбовской Америке нарождались великие цивилизации, народы Африки пребывали на низкой, родоплеменной ступени развития, да и нравы их отличались жестокостью и безнравственностью?
Эти дети природы, не оказав европейцам заметного сопротивления, стали их рабами на долгие столетия, лишившись не только свободы, но и родины (миллионы негров были вывезены в Америку, где и по сей день живут их потомки). Расисты пытались объяснить отсталость африканцев тем, что те являются расой второго сорта, недалеко ушедшей в своем развитии от обезьян. Но ученые отвергли эту гнусную инсинуацию, а исследования врачей и биологов ясно доказали, что чернокожие и белокожие люди равны друг перед другом. Наряду с этим были ученые, которые пытались объяснить отставание в развитии народов Черного материка неблагоприятным воздействием жаркого климата. Правда, и их концепция оказалась разбита в пух и прах.
Конец всем прениям положили археологические открытия. Ученые нашли следы целых сокрытых под песками цивилизаций, насчитывающих тысячи лет. Археологи открыли целые города и государства, дворцы, улицы с богатыми домами, каналы, дороги, остатки некогда пышных садов. Создатели всего этого великолепия науке пока неизвестны. По рисункам, статуэткам и керамике можно утверждать лишь одно: это были негры, великие предки сегодняшних жителей Африки. Было доказано – и здесь подтвердились сведения раннесредневековых арабских летописей, – что многие африканские государства из найденных археологами существовали вплоть до Средних веков.
Тем не менее ХХ век многое расставил на свои места. Люди научились видеть дальше своего носа, признавать право на существование других, чуждых их собственным, мнений и концепций. А волна интереса к народным традициям и древней эзотерике только способствовала росту интереса к культурным традициям Африки.
Современная Африка, раздираемая внутренними противоречиями, оказалась и впрямь таинственной. Никогда не думал, что мне придется повидать живых колдунов и оборотней-леопардов, пройти через действие создания куклы вуду и вживую увидеть ритуальные танцы. Но так вышло, что я отправился в нежданное и негаданное путешествие с доктором Фальком, моим некогда ненавистным учителем, пред которым я теперь преклоняюсь, так же как и перед Африкой, навсегда поселившейся в моем сердце.
Злополучная лекция
В начале времен однажды на берег озера выползла огромная Жаба. Как она появилась на свет и сколько лет прожила – неизвестно. Вероятно, ее породила вода. В небесах не было иных светил, кроме сияющей Луны, а на Земле – иных жителей, кроме Жабы. Встретились они однажды, разговорились.
– Я задумала сотворить живые существа – мужчину и женщину, – сказала Луна. – Пусть живут плодами земли, пусть благоденствуют среди земного изобилия.
– Не утруждай себя, – предложила Жаба,– позволь мне сделать человека. Мне лучше удастся приспособить его к земной жизни, ведь я – земная тварь, а ты – светило небесное. Гневайся, не гневайся, а я от своего не отступлюсь, – твердила Жаба
Луна посмеялась, стремительно поднялась ввысь, и ее круглый сияющий лик озарил мир. А Жаба раздувалась все больше и больше, пока не родила двух близнецов – мужчину и женщину. Это были первые люди на земле.
Увидела их Луна и пришла в ярость. Она скатилась с небосклона – покарать Жабу, посягнувшую на ее самовластие. Гневно сверкая очами, Луна встала над озером, где жила Жаба.
– Что ты натворила, несчастная!
– Умерь свой гнев, Луна, я лишь воспользовалась своим правом. Мне было дано создать человека, и я его создала.
– Ты слишком возомнила о себе, Жаба, захотела стать мне ровней. Спесь помутила твой разум, ты забыла мой запрет. Творения твои – убогие, беспомощные твари, не наделенные способностью мыслить. Они видят, слышат, дышат, но жизнь их недолговечна, не дольше одного моего оборота вокруг Земли. Несчастные, они вызывают жалость, не то я бы их уничтожила. Так уж и быть, я сделаю твои создания совершенней – удлиню срок их жизни и вложу в их головы хоть толику разума. Но жизнь их будет полна превратностей, горестей и трудов. Тебя же, ослушница, я сотру с лица земли.
С этими словами Луна приблизила свой лик к Жабе, и небесный огонь испепелил ее. Луна подозвала людей к себе, но они испугались и спрятались. Луна улыбнулась, как улыбается порой и сейчас ясной ночью. Ей понравилось, что творения Жабы боятся ее.
– Бедняжки,– молвила она. – Мне предстоит немало потрудиться, прежде чем вас можно будет назвать земными владыками.
Доктор Фальк, поправив на носу очки, отвлекся от созерцания солнца за окном и продолжил принимать зачет. В разгар экзекуции, когда я краснел и пыхтел в ожидании пересдачи, а мои товарищи по несчастью судорожно пытались выудить спрятанные шпаргалки, в аудиторию тихо постучали. За порогом стоял странный человек, явно посыльный, небольшого роста, круглый и черный как смоль. С таким лицом обычно приносят похоронные извещения, да и костюм сидел на нем так, будто был надет впервые в жизни полчаса назад. Посыльный был чернокожим, он почтительно вручил Фальку какое-то послание и хотел было исчезнуть, но Фальк схватил его за рукав и отправил в соседнюю с аудиторией комнатку.
После, к моей радости, профессор свернул пересдачу и выставил всех из аудитории, пообещав продолжить завтра. Я столь поспешно уносил ноги с места казни, что второпях позабыл в кабинете свой мобильник и тетрадь. Вспомнил о них минут через пять, собираясь вызвонить приятеля на вечеринку. Пришлось вернуться.
У двери кабинета я замер: Фальк ругался с посыльным, более того, сквозь мутноватое стекло двери было видно, как он трясет его за грудки. Заходить в такую минуту в аудиторию показалось мне по меньшей мере невежливым, и я решил переждать бурю.
– Леопарды, крокодилы, буйволы… что за ахинею ты несешь, Сагиб! Ну кто, кто, скажи на милость, умыкнул из запасников музея одежды Белого Духа и камень славы Танганьика?
– Масса Гарри, вы не слышите меня… духи разгневаны, будет буря… – Сагиб почти кричал. – Леопарды вышли на тропу войны, они разрывают неугодных в клочья. Восемь растерзанных трупов у святого источника Ньянго, под Йоханнесбургом. Белый Дух зол, его одеяния выкрали. Чака вторую неделю говорит с богами, боги в гневе, а Белого Духа с нами больше нет – он покинул Чаку. Кто заступится за народ, кто укажет леопардам их место? Эти хищники не знают состраданья, им чуждо милосердие, они жестоки и бессердечны. Только вы сможете их остановить. Вспомните 90-е! Они вас не забыли, вы единственный, нашедший путь к их разуму.
– Нет! – грохнул кулаком по столу Фальк, перейдя на рык. – Я дал слово не вмешиваться в жизнь черного народа, мы пошли разными дорогами. Белый Дух взял с меня слово, я должен забыть все… все… Ты слышишь, Сагиб? Для меня больше не существует ни Ботсваны, ни ЮАР, ни Зимбабве. Я не… – Фальк покинул кафедру и двинулся к двери.
Я еле успел убраться в сторону, чтобы не получить по уху.
