Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению

Глава 6

Теория конвергенции и демонтаж системы социализма

Через семь лет после смерти Ю. Андропова сбылась многолетняя мечта западных идеологов: произошло крушение КПСС, денонсация союзного договора об образовании СССР, демонтаж организации Варшавского договора и СЭВ, а в целом — демонтаж мировой социалистичяеской системы. Остатки социализма уцелели лишь в Китае, Северной Корее и на Кубе. С политической карты мира исчезла могущественная сверхдержава, а ее правопреемница Российская Федерация уже целое десятилетие движется по пути развивающихся, а точнее недоразвитых стран.

Если взглянуть на такое явление, как смерть с непривычного философского ракурса, то можно сказать, что смерть любого организма, в том числе организма политического, никогда не бывает одномоментной, это всегда процесс, причем длительный. Умирание начинается задолго до финального момента, до развязки. Тем более, если речь идет о гибели государства, радикальном изменении государственного строя и всего уклада прежней жизни, смене всех базовых ценностей сотен миллионов человек. Как тут не вспомнить строчку стихов Андропова: «Жизнь только миг, небытие — навеки»…

«Суд истории» всегда ретроспективен, он происходит уже в иных исторических условиях, с позиций качественно иной степени информированности и общего уровня развития общества. Поэтому в оценке событий, уже ушедших в прошлое, легко поддаться искушению судить не по системе тех, бывших «координат», а с позиций современности — и тем самым впасть в субъективизм. Чтобы избежать этого, вспомним неписаное правило художников: судить любое произведение надо по тем же самым канонам, по которым оно создавалось мастером. Применительно к андроповской эпохе этот постулат означает попытку разобраться в непростой проблеме: каковы были истинные, внешние вызовы миру социализма, что представляло действительную угрозу, как теперь принято говорить, национальной безопасности страны, а что было навеяно предвзятой пропагандой (как с той, так и с другой стороны)? И, соответственно, — насколько адекватными были реакции Ю. Андропова на серьезные внешние и внутренние угрозы?

Стремясь к максимальной объективности и идеологической неангажированности, отметим, что пресловутая теория конвергенции, — постепенного взаимопроникновения, слияния мира капитализма и мира социализма, размывания присущих им характерных различий, — родилась на Западе вскоре после окончания Второй мировой войны. Провозглашенные большевиками идеи мировой революции уже с первых лет Советской власти были восприняты за рубежом как небывалый вызов всему мировому сообществу, по сути — «мировой коммунистический заговор». Теория конвергенции родилась в ответ — как способ остановить стремительное расширение социалистического лагеря после войны. Ее идеологами и отцами-попечителями на разных исторических этапах можно назвать бывшего шефа американской разведки А. Даллеса,[77] Г. Киссинджера, Р. Никсона,[78] Р. Рейгана, З. Бжезинского, М. Олбрайт.

Американские «мозговые тресты», особенно такой, как «Херитидж Фаундейшн», разработали и поэтапно осуществляли на практике систему мер по деформации идей марксизма-ленинизма, постепенную подмену ценностей социализма, расшатывания идейно-нравственных позиций советских людей. Конечная цель — внести раскол в ряды участников социалистического лагеря, произвести сперва ослабление, а затем и демонтаж СССР. Особое внимание уделялось обработке общественного сознания в восточно-европейских социалистических странах как наименее стойких в идейном отношении и менее подвергавшихся воздействию социалистических идей во времени.

Колоссальную дестабилизирующую роль в странах социализма десятилетиями играли американские спецслужбы, прежде всего Центральное разведывательное управление, и такие специализированные их придатки, замаскированные под частные фонды или институты, как «Американский комитет освобождения», основанный в 1951 г., (примечательно, что его первоначальное название было предельно откровенным — «Центр координации и борьбы с большевизмом». — Авт.), «Институт по изучению СССР» и другие. Важнейшими каналами систематической идейно-информационной интервенции стали радиостанции «Голос Америки», «Свободная Европа» и «Свобода» (первоначальное название в марте 1953 года — «Освобождение»). «Свобода» с самого начала была задумана как опорный пункт американской разведки в Европе и центр координации деятельности антисоветских эмигрантских организаций. Примечательно, что каждый сотрудник этой радиостанции, вещавшей на многих языках, с 1972 года давал расписку следующего содержания:

«Нижеподписавшийся поставлен в известность о том, что радиостанция «Свобода» создана ЦРУ и функционирует на его средства. За разглашение этих данных виновные будут подвергаться штрафу до 10 000 долларов и тюремному заключению сроком до 10 лет».[79]

Так началась тотальная психологическая война. В ней использовались самые разнообразные методы, все виды расширяющихся контактов между двумя мирами, от туризма до научных обменов, а также такие «тонкие материи», как искусство, музыка, мода, стиль жизни.

Ю. В. Андропов отдавал себе отчет в реальной опасности теории конвергенции, хотя ни в одном своем публичном выступлении или публикации не говорил об этом. Он предпочитал термин «контрреволюция». Его мерами противодействия наступлению сил империализма было то, что попросту названо в народе «закручиванием гаек» — как во внешней, так и во внутренней политике, наведение порядка и дисциплины, пресечение коррупции, усиление государственных и правоохранительных органов. Однако попытки противодействия буржуазной пропаганде, пресечения каналов ее проникновения оказались недостаточно эффективными. Особенно неадекватной была советская контрпропаганда, действовавшая преимущественно по принципу «а у вас негров линчуют».

После смерти Сталина «железный занавес», отделявший советских людей от остального мира, стал приподниматься стараниями реформатора Н. Хрущева, во время «оттепели». Это было не только учтено, но и входило в планы создателей теории конвергенции. Подлинный переворот в сознании миллионов советских людей произошел во время проведения в 1957 года VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве: граждане СССР осознали, что «за бугром» живут вовсе не хуже, чем они, как утверждала официальная пропаганда, и Запад вовсе не загнивает. Молодежь узнала, что такое джаз, импортные товары, подхватила «буржуазную моду». Попытки бороться с этим новым явлением административными методами, обсуждениями на собраниях или «товарищеских судах» приводили к тому, что запретный плод оказывался лишь еще вкуснее. Хрущевские реформы, при всей их спонтанности и половинчатости, тем не менее существенно подняли уровень благосостояния: велось быстрое, хоть и некачественное жилищное строительство, появлялись новые виды товаров, началась запоздалая автомобилизация страны. Народ, перенесший невиданные лишения в годы войны, ринулся в потребление, впрочем, весьма далекое от среднего уровня западного «общества потребления».

Парадоксально, но по мере усиления цензуры, «давления КГБ», борьбы с «тлетворным влиянием Запада», именно на 60-е годы в СССР приходится невиданный расцвет практически всех видов искусства, литературы, культуры в целом, советский читатель впервые получил возможность знакомиться с западной литературой, фильмами выдающихся мастеров. Очереди выстраивались не только за хлебом, но и за поэтическими новинками. По сути, это была первая волна демократизации общества, причем по очень широкому спектру — от реабилитации жертв сталинских репрессий до упрощения процедур эмиграции евреев из страны, от снятия ограничений по национальному признаку при назначении на руководящие посты, до свободы анекдотов о Хрущеве. В тот период произошел, при поддержке западных спецслужб, массовый всплеск так называемого инакомыслия и диссидентства как в СССР, так и в странах Восточной Европы.