– Надо найти Берлогу.
– Надо… Заряди кого-нибудь из ассистентов, чтобы разыскали телефон его мамы. Отец у него, кажется, умер пару лет назад… Да, точно, умер. Маму и сестру пусть найдут. Они должны с ним общаться – наверное, знают, куда он делся. Увалень, блин!
Утро организовывалось изумительное: прохладное, но без влажности, заставляющей ныть все косточки. Небо серое, но без намеков на дождь. Не слишком людно на улицах, а те, кто вышел из дома, аккуратны и даже в какой-то мере изысканны в честь праздника.
По радио звучат всякие лирические мелодии. Ди–джеи сменяют скороговорку и агрессию будней на медлительную, но вместе с тем задушевную манеру, которая вдохновляет дозваниваться и заказывать уже вышедшие из моды песенки. Записанные, кажется, еще на виниле. Гурченко промяукала «Команду молодости нашей», ее сменил марш Блантера, заритмованный в техно, какой-то мажористый рэпер суетливо прочитал «Эй, вратарь!». И всем все нравится. В такой замечательный день всех все устраивает. Короче, не день, а конфетка. К вечеру, правда, улицы заполнятся пьяными, но надо ловить то, что есть, и не переживать из-за будущего. Да и чего переживать, когда смотришь из палат ХVII века на Театральную площадь, на отреставрированный за полмиллиарда баксов Большой театр, – жизнь удалась по всем основополагающим параметрам.
– Погодка-то футбольная, – сладко жмурился хорошенько проспавшийся Сохатый. – Кстати, в MAGIC FOOTBALL всегда хорошая погода.
– Лучше бы ливень зарядил. Тогда все сядут дома смотреть телик.
– И так сядут. Что им еще делать в праздник? Сам подумай… Э-э, а почему не проходит?
Карточка Сохаева предательски не желала оплачивать собою вечернюю пирушку для сотрудников офиса. Причем менеджер из «Годунова» утверждал полнейшую ересь, что на счету нет шести тысяч долларов с копейками. Смехота! Сохатый повозмущался малость, заказал рюмку медовухи, а Волк за все расплатился наличными. Банк в праздник закрыт, поэтому препирательства отложили на завтра. В конце концов, в игровой день не до них!
– На какое имя зарезервировать столик? – Ряженный в боярскую робу менеджер проявил любо– знательность.
– На Пименова.
– А почему на Пименова? – удивился Волк.
– Не на свое же имя заказывать, – доступно объяснил Сохатый.
Мелкие хлопоты чуть не закончились опозданием. Друзья открыли офис в 15.15, то есть за пятнадцать минут до начала разминки. Пушкин, как обычно, вышел к полю раньше всех и трещал по своей нигерской мобиле. Ответственный Ломоносов делал растяжки. Остальной народ подходил по одному. Так, собственно, и в «Бору» было перед тренировками – полнейшая демократия. Но Волконский расстроился:
– Ну что это такое? У нас команда или банда мародеров?
– А чего тебе не нравится?
– И на игру, и на разминку все должны выходить вместе. Так принято! А здесь никакой организации. Где Минин, о чем он думает?
– Ни фига! Вышли бы они вместе, западные газеты написали бы, что у нас при новом президенте тоталитаризм и палочная дисциплина, как в Совет–ском Союзе. Это же гении! Они должны быть слегонца раздолбаями. Давай радио послушаем.
Волк пощелкал пультом… «Отдыхай-FM» подводила итоги опроса слушателей на предмет того, кто самый сексапильный в сборной гениев. Пушкин тут без вопросов побеждал. Достоевского признали самым альтернативным. А диджеи строили догадки, с кем постоянно разговаривает Александр Сергеевич. Выяснилось, что его сотовый телефон сделан на заказ у D&G. Сохатый напрягся, так как кто-то вторгся в его епархию и продал скрытую рекламу. По ходу выяснилось, что и брюлики были из той же пещеры Аладдина.
– Блин, с Французовым после матча я поговорю. Возьму машинку для стрижки баранов – и поговорю. Если не расколется, то сначала один височек побреем, потом другой. Будет и дальше упорствовать – «под ноль» оформим. И пусть потом ментам жалуется! Я еще ни разу не слышал, чтобы кого-то затаскали по судам за стрижку. Вот пидор-то, надуть меня вздумал.
– А может, это Берлога?
– Ты, кстати, его нашел?
– У матери телефоны не отвечают – ни домашний, ни мобильный. Приехали к ней на квартиру около двенадцати – никого.
– Фигово. А сестра?
– Сестра уже год в Швейцарии.
– Вот это да! А на какие шиши она там? Там же дорого, в Швейцарии. Жилье, продукты, страховка, то- се, пятое-десятое.
– Навели справки. Она студентка – учится в Берне. Наверное, где-нибудь в общаге живет, в хостеле. Подрабатывает. Студентам много не надо.
– Все это, блин, странно. Очень-очень странно.
– В милицию надо звонить. Четыре дня уже нет человека. Может, его паяльной лампой плавят, чтобы он выдал секрет MAGIC.
– Или хотят узнать, как по ходу игры влиять на нее. Слышал, пять миллионов евро поставили на тотализаторе за последний час?
– А может, его взяли под контроль фээсбэшники, чтобы русские гении обязательно победили. Так ведь безопаснее, чтобы Берлога всегда был под рукой, чтобы его никто не похитил, чтобы враги страны не использовали его в политических целях. Звони, Сохатый, в Администрацию президента – пусть ищут!
– Подожди, не суетись. Они с перепугу вообще матч отменят. Представляешь, что будет? Обмишуримся по полной. И все деньги вернуть придется. Не-е-е, давай после игры. Все хорошо закончится – уверен. А после матча, если победим, Берлога вообще героем нации будет. Его из-под земли отроют.
– А если проиграем?
– А если проиграем, тем более найдут. На него всех собак повесят. Скрылся – наверное, что-то недоброе затаил. Иначе зачем скрывался?
– Как скажешь…
По «Союзному радио» сообщили о последнем ультиматуме Украины. Если Гоголь выходит на поле, то в Крыму с завтрашнего дня не пришвартуется ни одно русское судно. На «Спорт-FM» Юрий Розанов сказал, что ставить Ломоносова в центр обороны глупо, потому что игрок, способный проделать такой огромный объем работы, лучше проявит себя или в середине поля, или как латераль. Легконогих и нежестких Айвазовского и Чайковского на поле одновременно быть не должно. Если Минин и Пожарский выпустят их в старте, то исключительно в расчете на быстрый гол, после которого одного из них нужно вовремя заменить на игрока сдерживающего, оборонительного плана. «И наверняка будет „верх“ по голам, – неожиданно резюмировал комментатор, – хотя „Марафон“ дает „тотал“ 3,5, а Bet&Win даже 4, я уверен, что будет „доезд“».
И тут же Сохатый словил на Рен ТВ Жиринов–ского. Владимир Вольфович не сомневался в крахе русских гениев. Публика в студии посмеивалась, но Жирика их реакция только заводила.
– Это экспортные гении. Для Запада, для прибыли! Они не для победы! Среди них мало настоящих мужиков. Русских националистов! Ну что такое Чайковский, Айвазовский, Римский-Корсаков? – Жирик даже сморщился. – Балерины, интеллигенты… Нужно было брать Грибоедова – он погиб, защищая наше посольство. Как настоящий патриот. И его не взять в сборную? Лескова надо приглашать с «Левшой». А Тургенев где? Где Тургенев, я вас спрашиваю?! Он же «Муму» написал! А Некрасов? Некрасов сочинил лучшую поэму про русских женщин. Я тоже каждой одинокой женщине дам по мужику – обещаю. Если меня сделают президентом. Есенина забыли, Шолохова. Этого… как его… всех с большими глазами рисует… Глазунова!
– Так ведь Илья Глазунов еще жив, – попробовала укротить Жирика Марианна Максимовская.
– Жив? – на мгновение задумался либеральный демократ. – И замечательно! Россия – страна живых гениев. Надо было хотя бы одного действующего гения туда засунуть. И тренера другого ставить!
– Владимир Вольфович, чем же вам Минин и Пожарский не угодили?
