загадочно. Пернатых становилось все больше. Каких там только видов не было – настоящий слет для орнитолога. Они посидели-посидели, потом поднялись огромной стаей, покружили над «Эмирейтс» и, в конце концов, спикировав на Мао, нагадили на него и на его ворота. Килограммы жидкого дерьма пролились с небес. Забрызгало попутно и Гитлера, и Муссолини. И даже Пиночет не успел отскочить.
Меркьюри немедленно встречу остановил, чтобы служащие стадиона привели в порядок поле, а игроки смогли умыться и поменять форму. Зрители настолько ошалели от происшедшего, что практически не смеялись. Александр к Франциску с претензиями, даже толкнул его. Но тот промолчал и отвернулся, а по наводке Версаче Александр за свои агрессивные действия еще и «горчичник» схлопотал. Пауза затянулась минут на пятнадцать, что, конечно, сбило атакующий порыв тьмушников. А заодно и позволила вволю поболтать девушкам в VIPе. Мэрилин тихонько (пока тихонько) возмущалась:
– Набрали в сборную света странных игроков. Маленькие какие-то. И Будда совсем не ходит в тренажерный зал – он толстый. Просто жирдяй. Куда это годится… Улыбается он, конечно, обаятельно, но ведь это не фотосессия. А Франциск? Худющий, как шпилька каблука.
– А ты что хочешь, чтобы у него были формы? 90-60-90, – удивилась Одри.
– Не формы, а хотя бы какая-то мускулатура. Тело должно быть. А там одни мощи.
– А мне кажется, он загадочный, – заступилась Грета.
– Что в нем загадочного? – напала Мэрилин. – Загадочно только, как в таком теле жизнь еще держится.
– С защитой мы, конечно, дали маху, – согласился Волк на диване. – Сейчас пару банок тьмушники точно заложат до перерыва, если Франциск и Будда не соберутся.
– Ничего. – Соха залез в интерактивное меню. – Тут уже вовсю голосование идет. Сейчас Будда зашкалит. И пауза очень полезна. Игра остановилась, а голосование продолжается. Будда – первый кандидат на замену. Кто там вместо него?
– Сервантес – кто же еще?
– Да, сейчас нам в оборону только серванта недоставало. Шкаф в защите появится – да, девочки?
Девушки вежливо улыбнулись, хотя ничего не поняли.
Волк не ошибся. Как только поле было очищено от экскрементов небесного происхождения, а замаранные тьмушники приняли душ, сразу же произошла замена, и Сервантес вышел вместо Будды, которого столь ранний уход с поля нисколько не обидел и не обескуражил. Он отсалютовал публике, весело и непринужденно стукнул ладошкой по рукам других запасных и сел на лавку, словно с сознанием выполненного долга. Вот что значит человек живет в гармонии с собой, и на все остальное ему наплевать с высокой пальмы.
Игра возобновилась – и тут же еще один эпизод, выбивший тьму из атакующей колеи. Сталин дал стелющийся пас на Захер-Мазоха, но отнюдь не идеальный. В борьбу, встык… Магомет пошел навстречу. Внимательное изучение повтора дало повод Волку и Сохе предположить, что Магомет стелился в подкате, сознательно чуть оторвав ногу от газона. Буквально на десять сантиметров. Захер-Мазох не хотел уступать и тоже поехал на пятой точке вдогонку за уходящим мячом. В результате в момент столкновения соперников на жутком встречном движении нога у Магомета ударяется в мяч, но по инерции взлетает над ним, идет по касательной и врезается форварду прямо в пах. Шипами!
Кровь вообще-то малозаметна на черной ткани. Но даже на телевизоре папы римского Бенедикта XVI было заметно, что трусы Захер-Мазоха моментально стали еще темнее, пропитались кровью, и ее струйки потекли по внутренней поверхности бедра. Сам травмированный взвыл и на несколько секунд потерял сознание. Тут подоспела медицинская бригада. Травмированному дали понюхать нашатырь, и он пришел в себя. Но не могло быть и речи о том, чтобы он продолжил встречу. Врачи показали – нужна замена. Немедленно подъехал электрокар, на который погрузили Захер-Мазоха, чтобы увезти с поля.
От болевого шока он начал бредить, громко кричать несуразное:
– Мне хорошо! Все в порядке, не волнуйтесь.
– Мы с тобой. – Де Сад взял его за руку, чтобы морально поддержать.
– Вы все не можете вообразить себе, какое я сейчас испытываю наслаждение, – восторженно бредил Захер-Мазох. – На трибунах много жен и любовниц богатых русских олигархов. Они в мехах и кожаных сапогах, в бриллиантах и золоте. У них кнуты, потому что они привыкли повелевать. У них много денег – они управляют миром.
– Наплюй на них, – посоветовал Гитлер, который на правах капитана успокаивал товарища по команде. – России скоро конец. Мы сейчас выиграем и перевернем весь мир.
– Нет, Ади, наоборот. Я рад, что эти демонические дамы смотрят на меня, – возбужденно выкрикивал Захер-Мазох уже из электрокара. – Они сейчас смотрят на меня и обсуждают мою травму. Буквально пожирают глазами. И говорят между собой о ней. Наверное, не стесняются грубых слов, называют все своими именами. Видят кровь, видят страдания. А потом эти богатые русские дамы захотят встречи со мной. От жалости. И допустят меня к себе. Их мужчин не будет дома (они поедут решать деловые вопросы), и тут дамы пригласят меня, еще с трудом передвигающегося, разбитого, слабого… Меня…
– Тише, тише! – умоляли все в тот момент, когда кар заезжал через туннель в подтрибунное помещение.
А потом тьмушники окружили судью и потребовали удаления Магомета. Апелляции к Меркьюри не возымели эффекта. Чувствовалось, конечно, что он колеблется и с самого начала не знает, как расценить эпизод. Если наказывать карточкой, то сразу красной. Если не красная, то фола вообще не было. Фредди посоветовался с Жаном Маре и Джанни Версаче и дал спорный. Первый серьезный прокол! Эйнштейн незаметно показал Гитлеру длиннющий язык. Но Версаче это увидел и настучал главному. Тут уж Меркьюри не поскупился на «горчичник».
– Омерзительная сцена! – поморщилась Мэрилин.
– Ты про вопли Захер-Мазоха или про жестокость Магомета? – полюбопытствовала Одри.
– Да про то и про другое.
– А мне Магомет нравится – энергичный парень, жесткий и мужественный. – Грета снова вошла в противофазу.
– Это потому что у него большая ступня, как у тебя. – Мэрилин решила подколоть подругу.
– А какой у тебя размер ноги? – удивилась Одри.
– Сорок второй.
– Ужас! – закатила глаза Мэрилин. – Представляю, как тяжело с такой ножищей.
– Нет, все не так уж страшно, – похлопала ресницами Одри. – Не расстраивайся, милая Грета! Вы совсем с Магометом не похожи. У него, кажется, все-таки побольше – у него, наверное, сорок седьмой.
– Или даже сорок восьмой, – не согласилась Мэрилин.
– У маленьких людей размер ноги пропорционален размеру мозга. Если это так, то мне нечего стыдиться, – едко отшутилась Грета.
– Это ты на Захер-Мазоха намекаешь? – тут же нашлась Одри.
– Это я обобщаю, – буркнула Грета.
– Кто уж точно тряпка, так это судья. – Мэрилин решила не обострять отношения.
С нею никто спорить не стал.
На бровке появился Мэнсон. Все-таки Аттила жил так давно, что зрители при выборе нападающего проголосовали за злодея, которого можно назвать современником.
После возобновления игры у тьмушников все расклеилось. Во-первых, почаще стали давать передачи на Чаплина. А он и рад. Носился по бровке, затерзал Хусейна. Во-вторых, Че отошел чуть поглубже, фактически в полузащиту, и сразу получился толк от этой затеи. А в-третьих (и в главных), светличности наконец задвигались. Психологически раскрепостились после того, как две паузы сбили активность соперника.
Не обошлось без курьеза. Ганди совершил рывок, его цепанул бен Ладен. Так, что у Махатмы слетела бутса. Но он, молодец, не стал падать, буквально прополз пару метров, помог себе руками не завалиться на газон, оттолкнулся ими, встрепенулся, отдал пас Леонардо, открылся. Атака сорвалась, но Ганди и не думал надевать потерянную бутсу. Более того – скинул и другую. Меркьюри ему крикнул, что так нельзя, но он не обратил внимания на слова судьи. Судя по всему, Махатме без обуви было привычнее и комфортнее бегать по мягкому зеленому газону, по жизнерадостной траве, от которой он получал позитивные флюиды.
