– Пока хватит русских.
– Гитлер. Не обсуждается.
– Уже четверо.
– Муссолини.
– Это кто такой?
– Вроде Гитлера. Только из Италии.
– Но он хоть пару миллионов уничтожил?
– Да больше.
– Хорошо. Тогда сгодится.
– Франко?
– Волк, хорош каких-то неизвестных злодеев предлагать. Я такого не знаю.
– Ты не знаешь, а вся Испания поносом изойдется, когда его как живого в ящике увидит. От страха все перемрут.
– Нет, давай так. Пока твой Франк под вопросом.
– Франко, – поправил педантичный Волк.
– Какая, на хрен, разница.
– Ты, Сохатый, не понимаешь! Нам надо побольше народа собрать. Список на двадцать—тридцать персон. Потом голосование. Через Интернет и эсэмэс. И остается шестнадцать. Укороченная заявка, как в английской премьер-лиге, чтобы почти все сыграли. Через интерактивное меню можно будет голосовать за того, кто первым выйдет на замену, и за того, кто должен быть первым заменен. И денег можно заработать, и плебс обрадуется: подумает, что ему дают возможность решать серьезные вопросы, что от него что-то зависит. Демократия!
– Кто обрадуется?
– Плебеи – ну… то есть народ.
– Я всегда с народом, – определился Соха. – Раз так, то давай для кучи побольше садистов.
– Пиночет.
– Этого знаю. Он певцу Дину Риду руки отдубасил. Чтобы тот на гитаре не бренчал про него ругательные песни. Дин Рид у них в Африке был вроде Высоцкого.
– Не в Африке, а в Чили. И не Дин Рид, а Виктор Хара. Дин Рид играл Виктора Хару в фильме. Это кино, понимаешь! Соха, когда ты молчишь, то производишь более приятное впечатление.
– Не затыкай мне рот. Я такой же участник проекта, как и ты. Мы совершенно равноправны.
– Никто и не затыкает – ты просто сам молчи. По своему желанию.
– Молчать – скучно.
– Я тебя развеселю. О'кей?.. Давай еще Мао добавим.
– Великая китайская революция! – обрадовался Соха.
– Точно! – поддержал Волк. – Только Китайская – это стена. А революция – культурная. В остальном все правильно.
– А ты меня за дурака держал.
– Извини, недооценивал. Давай дальше. Еще Пол Пот.
– А этот как набедокурил?
– Экстремист. Возглавлял режим красных кхемеров в Камбодже.
– Ага, выходит, узкоглазый. Узкоглазые жуть какие жестокие.
– При нем около трех миллионов людей замучили. Он запрещал книги, школы, ненавидел интеллигентов.
– Интересный чувак. – Соха одобрил кандидатуру изверга не без сочувствия.
– Самоса. Правитель Никарагуа. Уничтожил десять процентов населения страны – триста тысяч человек. Иди Амин – диктатор Уганды – из той же оперы.
– А он сколько народу загубил?
– Около полумиллиона.
– Полмиллиона черножопых – маловато.
– Да, но две тысячи он убил лично.
– Это меняет дело. Пиши!
– Про Саддама Хусейна забыли.
– Годится. Но надо кого-нибудь из древних.
– Из римских императоров можно взять. Нерона, скажем.
– Какие у него достижения?
– Убил собственную мать, с которой, между прочим, имел инцест…
– Что имел?
– …занимался сексом с матерью. А еще довел своего учителя и в прошлом друга Сенеку до самоубийства. Нерон был извращенцем, носил женскую одежду, был женат на своей сводной сестре, убивал членов собственной семьи в припадке ярости. Говорят, поджег Рим, чтобы получить яркие эстетические впечатления. Потом обвинил в поджоге христиан и их замучили. Про политические казни, усмирение локальных восстаний и прочие государственные делишки даже не упоминаю.
– Неплохо…
– А еще до Нерона был Калигула.
– О! Я про него порнуху смотрел. Давай их обоих к нам.
– Не уверен, что сохранились их вещи. Две тысячи лет прошло – они не пользовались любовью окружающих, поэтому реликвии, связанные с их жизнью, никто не стал бы хранить. Так что не имеет смысла включать Нерона и Калигулу в список – мы их все равно не сможем воссоздать в MAGIC FOOTBALL.
– Жалко, клевые ребята сорвались.
– Неизбежные издержки истории.
– Вот жизнь, – философствовал Сохатый, – что-то делаешь, стараешься, суетишься, борешься, а в результате дыра от тебя в истории, то-се, пятое-десятое… Ничего от тебя не остается.
– Соха, давай дальше, а не то я распл
– Что-то слышал.
– Так вот, его жена, актриса Шэрон Тейт, была на восьмом месяце беременности и ее распотрошили. Вон, как рыбу, которую ты сейчас ешь.
– Волк, чудила, думай, что говоришь. Я ее теперь съесть не смогу.
– Ну хорошо. Ее распотрошили не так, как эту рыбу, а сильнее. Теперь будешь есть?
Сохаев отодвинул тарелку, придвинул бутылку. И сделал это с таким видом, будто ему пришлось заменить рыбу вином, а на самом деле вина он не хотел. Но рыбу есть после слов Волконского уже не было никакой возможности. А что-то ведь положено делать за столом, не сидеть же просто так, надо что-то поглощать – вот и взял бутылку. Налил себе бокал почти до краев. Выпил. Задумался над жизнью и делами Чарльза Мэнсона. И изрек:
– Мне кажется, мы мельчим.
– Да нет. Мэнсон известен во всем мире. Он убил не только жену Полански. Там еще куча людей погибла. И кстати, музыкальный продюсер, который отверг песни Мэнсона.
– Как отверг? А я видел этого Мэнсона по телику. Он там пел с жуткой размалеванной харей, кривлялся, то-се, пятое-десятое. Чуть не блеванул от его вида, чесслово.
– Соха, хватит отвлекаться. Это другой Мэнсон. Тот Мэнсон, который всех порезал, – он конченый, он сидит в тюрьме. Пожизненно. А тот, который поет, он тоже конченый. Но он на свободе. И зовут его по- другому – Мэрилин Мэнсон.
– Ладно, сегодня я добрый. Включай своего мерина Мэнсона.
– Маркиз де Сад в обойму к Мэнсону подойдет.
– Имя мне нравится.
– Он художественно осмыслил и изложил в своих романах философию различных сексуальных
