очнулась. В первую очередь — всем переодеться в сухое. Тем более уже и костер развели, благо, хоть несколько вязанок дров остались сухими.
…Отвар слегка горчил, точно в него добавили цедру лимона, но так приятно согревал, что Аля глотала, не отрываясь. Наконец-то ее перестало колотить изнутри. От костра шел ровный жар, колени так уже просто припекало. Подошел Рик, пристроил рядом с огнем несколько полешек, тут же начавших слегка парить. Сел рядом с ведуном, поправив на нем покрывало. Талема перетащили к костру, но Але казалось, что пламенем его не согреешь. Чем-то другим охладил его взгляд дракона. Резче проступили морщины, запали глаза, и седина уже не казалось такой неестественной по сравнению с лицом.
Лера неприязненно посмотрела туда, где своим кругом сидели горные, на их повелительницу, полулежавшую на белой шкуре. Аля, заметив ее движение, тоже повернулась. Наверняка эта старуха — девочка специально именно так подумала о дайарене, словно могла выместить раздражение, — знает, что произошло с Талемом. Но молчит. Что ей ведун, если даже на внука она не обращает внимания. Как же Альку достало это наплевательство всех и на все! Как она устала от всего! Если бы не Алешка — спятила бы уже. Словно черт подтолкнул, девочка встала и вошла в круг горных. Остановилась, касаясь носками белой шкуры.
— Уж простите, не знаю, как к вам правильно обращаться, — тон был более чем вежливый, и только близко знающий Алю мог понять, как она зла. Да еще дайарена, если ей не лень заглянуть девочке в душу. — Но, может быть, вы все-таки поможете Талему? Я понимаю, что вам наплевать, но подумайте хотя бы о том, что это его любовь вы забрали себе!
Альку не вытолкали взашей просто потому, что дайарена даже не подняла на нее взгляд. Тронуться же с места без приказа ее воины не решились. Девочка почувствовала, что кто-то подошел и встал рядом. Глянула быстро: Рик. Тот сказал с укором:
— Ведь ваши духи просили нам помочь.
На этот голос дайарена соизволила откликнуться:
— Я не могу. Он увидел душу последнего дракона.
— И что это значит? — Аля не стала дожидаться конца паузы, которую по-театральному тянула женщина. У той наконец-то пробились чувства, глянула дайарена с откровенной досадой:
— А то и значит, что призрак охраняет место жизни и смерти рода. Теперь-то понятно, почему больше нет драконов.
— Почему? — прилетел слабый голос Талема, и Аля чуть не расхохоталась: вот что значит любимая тема!
— Они умерли от равнодушия. Ты же заметил это, ведун. Недаром бросился прикрывать. Побоялся, что всех затянет.
— Разве от равнодушия умирают? — удивилась Маша.
Дайарена промолчала, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Запал у Альки угас, и она пошла к ребятам. Чуть помедлив, за ней шагнул и Рик.
Ведун обхватил кружку, грея пальцы, и пояснил вполголоса:
— Конечно, девочка. Когда становится все равно, то больше не спасают раненых, не выхаживают стариков, не любят и не рожают детей. И род постепенно умирает.
— Тоже мне, любят! — вмешался в разговор Риктор. — Это же ящерицы, даром, что с крыльями.
— Как видишь, — с горечью сказал ведун, поставил на камни кружку и откинулся на подстилку.
Рик сунул в огонь подсушенные дрова. Из открытого входа в пещеру тянуло холодом и сыростью, ливень истончался и мерно падали последние капли. Снова оглушительно чихнул Влад. Талем сказал, не открывая глаз:
— Завтра мы увидим, что оставили после себя драконы.
Аля неприятно удивилась тому, как алчно блеснули глаза проводника при этих словах.
На стенах пещеры качались гигантские тени, совсем не похожие на людей. Горные воины, сидевшие неподвижно и молча, пугали. Девочка понимала, что стоит дайарене подать знак, как эти мужчины запросто перережут их сонными. Там, за перевалом, в такое не верилось, но в этой огромной пустой пещере Аля как-то слишком ясно представила занесенный над горлом нож. Тут они были только лишь гостями, а горные — хозяевами. И девочка не удивилась, когда Славка сказал негромко:
— На ночь выставим и свой караул. Влад, в первую вахту пойдешь… Влад?
Аля сначала взглянула на Славку, удивленная его встревоженным тоном. И только потом — на Влада. Тот сидел и, не отрываясь, равнодушно глядел в костер.
— Как на падающие песчинки, — непонятно прошептала Лера.
Приподнялся на локтях Талем, неудобно вывернул шею, чтобы разглядеть мальчика:
— Ох ты, леший, сильно-то как зацепило! Влад, — окликнул он. — Да Влад же!
Мальчик перевел взгляд на Талема, но казалось, что ему все равно, глядит он на огонь или на ведуна.
— Ничего, я отойду и постараюсь его вывести, — попытался успокоить ребят Талем. — Разобью корочку.
— Какую корочку? — Машка испуганно вцепилась в Лерину руку.
— Равнодушия. Взглядом его зацепило. Ему сейчас все равно, что бы ни случилось. Верно, Влад?
Мальчик кивнул, немного растерянно пожал плечами.
— Денек потерпите, а там я отойду и помогу. Это не страшно… вот если бы все чувства, что только у человека есть, у него выжгло, тогда бы да.
Устроились у костра вповалку. Дождь кончился, из входа уже не тянуло такой сыростью, но все равно было прохладно. Вроде устали все так, что только до лежанки — и в сон, но почему-то никто не мог заснуть. Мертвая тишина, царившая за пределами пещеры, пугала.
— Талем, а ты не мог бы что-нибудь рассказать? — неуверенно попросил Рик.
— Да не бойся ты, не сильно меня задело, я же ведун, — по голосу было понятно, что Талем улыбается. — Силой прикрывался. Ну, обожгло малость, не без этого.
Рик засопел в темноте, сердясь на угаданный страх. Потом решительно сказал:
— Все равно расскажи. Вон, про драконов.
— Про драконов не могу, — жалобно ответил Талем. — У меня, как про них подумаю, мысли во все стороны, будто кузнечики, скачут. Завтра же увидим!
— Тогда расскажите о границах, — очень серьезно попросил Славка. — Что будет, если они ослабнут?
Ведун покряхтел, собираясь с мыслями.
— Мы живем с границами несколько сотен лет. Не любим соседей, опасаемся, торгуем, дружим, пытаемся обмануть. Все, кроме одного — мы не воюем. Наши сотни — хваленые сотни с опытными тэмами — уже давно не знают, что такое битвы. Не считать же за войны стычки с горными, отринувшими мир, или охоту за разбойниками. Мы не можем воевать, даже если проводить через Башню мелкими группам бойцов, маскируя их караванами. Попытки были, и с тех пор у каждого князя есть люди, которые только тем и занимаются, что записывают всех прибывающих, да не только по словам, но и по повадкам судят. Стоит только обнаружить, что повадилось в гости слишком много воинов… Есть лазейки, вроде тех, что обнаружил Риктор. — Талем покосился на проводника, но тот устроился в стороне, завернулся с головой в шкуру и похрапывал. — Я слышал, что одно время на проводников шла охота. Но спрятать целую армию в горах, населенных племенами — невозможно. Были попытки захватить Башню и через нее выпустить отряды, но это очень не понравилось хранителям, и воины не прошли.
Аля вспомнила мохнатую ящерку и запоздало испугалась: а если бы и они не понравились хранителю?
— Если границы истончатся… У князей накопилось слишком много претензий друг к другу, чтобы дело кончилось миром. Я уверен, что стоило Отину получить вестницу, как он тут же разослал своих поглядов по соседям. Будут возникать и рушиться союзы, увеличиваться армии. Наши армии, которые уже забыли, что такое битвы, — с горечью повторил Талем. — Последнее сражение в Семиречье было во время переворота. Я не стратег, спросите у Аскара — он скажет, как его подвели соратники, умеющие нападать отрядами и забывшие о соседней сотне. Ведаю так, что уже пошли в Стальное княжество новые торговые караваны. В Оружейных рядах в этот год будет очень удачная торговля. Князь не пожелает ждать, пока выясниться —
