чувство ностальгии, напоминая о тысяче далеких планет, и нес неукротимую, бьющую через край жизнь, которая достигла звезд и рвалась дальше. Но несмотря на преграду, Икстль не терял надежды.
До этого мгновения ему приходилось тратить столько физических усилий, что он просто не успел задуматься о том, что могло означать достижение цели. Его сознание, пришедшее за века одиночества к полному отчаянию, билось в исполинских тисках. Ноги и руки извивались в свете иллюминаторов корабля. Рот, похожий на глубокую рану на карикатурном подобии человеческой головы, выпускал белый иней, который уплывал в пустоту. Надежда была так велика, что вытеснила все другие мысли из головы. Икстль видел широкую струю света, бившую из круглой выпуклости на металлической поверхности корабля. Выпуклость превратилась в огромную дверь, которая отошла в сторону.
Через некоторое время в поле его зрения появились двуногие существа, приблизительно около дюжины. На них были надеты почти прозрачные скафандры, и они тащили за собой огромные агрегаты. Существа и агрегаты расположились вокруг маленькой площадки на поверхности корабля. Ослепительный блеск пламени вырывавшийся из аппаратов, указывал или на огромную температуру или на сильную радиацию. Было очевидно, что ремонтные работы ведутся на авральных скоростях.
С невероятной быстротой Икстль обследовал экран, ища слабые места, но их не оказалось. Энергия, питающая экран, была слишком мощной. Он ничего не мог ей противопоставить и почувствовал это еще на расстоянии. Ситуация была безнадежной. Работа — Икстль видел, что толстая секция внешней обшивки снята и заменена новой — закончилась почти так же быстро, как и началась. Шипящее пламя сварки растворилось в темноте. Машины были спущены в отверстие на поверхности корабля. Двуногие существа спустились вслед за ними. Дверь закрылась, и тут же корабль стал таким же холодным и безжизненным, как и окружающее пространство.
Шок от происходящего едва не помутил разум Икстля. Он не мог позволить уйти кораблю сейчас, когда вся Вселенная была почти раскрыта для него — всего лишь в нескольких ярдах. Его руки вытянулись, как будто могли удержать корабль. Разум устремился в черную безбрежную пучину отчаяния, но в последнее мгновение удержался на самом краю.
Большая дверь мягко повернулась. В круге света появилось одинокое существо и направилось к зоне, где только что происходил ремонт. Существо что-то подобрало и уже возвращалось к открытому шлюзу, когда внезапно заметило Икстля.
Существо тут же замерло. В свете иллюминаторов его лицо было ясно видно за прозрачным скафандром. Глаза существа были вытаращены, рот раскрыт. Потом оно, казалось, пришло в себя, его губы быстро задвигались. Через минуту из шлюза выплыла группа существ, и все они уставились на Икстля. Вероятно последовала дискуссия, поскольку их губы шевелились не одновременно.
Затем через шлюз проплыла широкая клетка с металлическими прутьями. На ней сидели двое, и у Икстля создалось впечатление, что клетка движется сама по себе. Икстль догадался, что его хотят забрать в качестве трофея. Почти теряя сознание от нетерпения и любопытства, он даже не ощутил, как его захватили. Он чувствовал себя как под действием наркотика, навевающегося сон. Испуганный, он пытался бороться с надвигающимся оцепенением. Ему понадобится вся бдительность, для того, чтобы его расе, обладающей богатством самых разнообразных знаний, было суждено возродиться.
ГЛАВА VIII
— Как, черт возьми, что-то может жить в метагалактическом пространстве?
Напряженный до неузнаваемости голос прозвучал в скафандре Гросвенфа. Он находился вместе с другими неподалеку от шлюза. Ему показалось, что этот вопрос заставил небольшую группу людей поближе придвинуться друг к другу. Для него же было недостаточно близости других. Он слишком хорошо понимал ту неосязаемую и непостижимую тьму, что сомкнулась вокруг них, давя на каждого.
Впервые с начала путешествия безбрежность пустоты поразила Гросвенфа. Он слишком часто смотрел на нее из корабля и стал к ней безразличен. Но сейчас он внезапно осознал, что самые далекие для человека звездные границы ничто по сравнению с этой темнотой, что простирается во всех направлениях на биллионы световых лет.
Испуганное молчание нарушил голос директора Мортона:
— Вызывается Гюнли Лестер… Гюнли Лестер.
После короткой паузы послышался голос:
— Да, директор?
Гросвенф узнал голос главы астрономического отдела.
— Гюнли, есть задача для вашего астро-математического мозга. Не будете ли вы так добры, сообщить коэффициент вероятности появления «Гончей» точно в той точке пространства, где находилось это чудовище? Постарайтесь решить эту проблему за несколько часов.
Его слова подчеркнули абсурдность ситуации. Для математика Мортона это было типичным-давать другим возможность проявить себя там, где он был мастером…
Астроном рассмеялся и откровенно заявил:
— Мне не придется производить вычисления. Необходима новая система цифр, чтобы можно было выразить эту вероятность математически. С точки зрения математики, то, что случилось, просто не могло случиться. Но мы здесь — корабль с человеческими существами, остановившийся для ремонта на полпути между двумя галактиками, первый корабль, посланный за пределы острова нашей Вселенной. Итак, повторяю: мы мельчайшая частичка материи в масштабах Вселенной, встретились здесь с еще более маленькой. Это невозможно, если только пространство не кишит подобными существами.
Гросвенфу показалось, что это наиболее вероятное объяснение. Причина и следствие могли находиться в самой простой связи. Дыра, прожженная в стене аппаратной, потоки энергии, хлынувшие в пространство… Потом они остановились для ремонта. Он уже открыл было рот, чтобы все это высказать, но передумал. Существовал еще один фактор, фактор сил и возможностей, связанных с тем предположением, какие силы должны были понадобиться для того, чтобы за несколько минут впитать всю мощность ядерного реактора? Он быстро подсчитал и покачал головой. Число было таким колоссальным, что гипотеза, которую он хотел предложить, автоматически исключалась. Окажись среди них тысяча керлов, и они не смогли бы справиться с таким количеством энергии. А это означало, что дело тут было не в существах, а в механизмах.
— На типа с такими внешними данными следовало бы сразу направить передвижной нагреватель, — предложил кто-то.
Гросвенф ощутил ярость в голосе говорившего. Коммуникатор передал все интонации на корабль, поэтому, когда директор Мортон заговорил, то попытался сгладить первое, мягко выражаясь, не очень приятное впечатление от существа.
— Красный дьявол, выпрыгнувший из ионного кошмара, страшный, как смертный грех и, возможно, такой же «безобидный», каким был наш прекрасный кот. Скит, что вы думаете?
— Это существо, насколько я могу отсюда судить, имеет руки и ноги, что указывает на чисто планетарную эволюцию. Если он обладает умственным потенциалом, то начнет реагировать на изменение среды вокруг него с того момента, как очутится внутри клетки. Он может оказаться древним мудрецом, размышляющим в тишине пространства, где никто и ничто не отвлекает. Возможно, это юный самоубийца, приговоренный к изгнанию, одержимый желанием вернуться домой и продолжить жизнь в своей цивилизации…
— Я бы хотел, чтобы вместе с нами вышел Корита, — произнес Пеннос, глава инженерного отдела, в своей спокойной практичной манере. — Его исследования кота и кошачьей планеты позволили нам понять, с чем мы имеем дело, и…
— Говорит Корита, мистер Пеннос, — как обычно, голос японского археолога звучал в коммуникаторе ясно и четко. — Как и многие другие, я следил за репортажем о случившемся и должен признаться- изображение существа на экране весьма меня впечатлило. Но я опасаюсь, что исследования на основе цикличности истории были бы опасны на данной, лишенной фактов, стадии. В случае с котом, мы могли делать хоть какие-то предположения, опираясь на то, что он жил на пустынной, почти лишенной пище
