— Брось, что толку, — коснулся его плеча один из приятелей. — Нам нечего и думать что-нибудь там купить.
Однако глаза охотника, выглядывавшие из узкой щели между мохнатым капюшоном и шерстяной маской, натянутой на нос и рот для защиты от холода, были по-прежнему прикованы к стенду. Хотя в эту пору каждый человек на Фенрисе из-за теплой одежды казался громадиной, движение, которым читающий сбросил с плеча руку, выдавало молодость, силу и крутой нрав.
— Мы остаемся, — негромко отчеканил он, и даже маска не приглушила повелительной интонации. Второй охотник пожал плечами и продолжал стоять неподвижно, держа руку у пояса, где поблескивал многозарядный бластер, а в ножнах с меховой опушкой болтался двадцатидюймовый клинок.
В эти самые минуты к тем, кого рекламировало объявление, начала возвращаться жизнь. Пытаясь собрать воедино клочки смутных воспоминаний о событиях на Э-станции, Джоктар услышал рядом стоны и бормотание, напомнившие ему пробуждение в Н-Йокской тюрьме.
— Этот задышал.
Его подняли за руки и за ноги на холодный стол. То ли уколы, то ли боль от них постепенно очищали одурманенный мозг. Одеревеневшее тело мучительно отзывалось на каждый толчок снова побежавшей по жилам крови. Но гораздо большие муки приносило сознание; того, где он очутился и что его теперь ждет.
Он попробовал сесть на столе и принялся массировать тело, как будто эта добавочная боль могла заглушить душевное смятение. Он обнаружил, что очнулся первым из двадцати, лежавших тут же и не подававших пока признаков жизни. В памяти всплыл набор букв… Фенрис… Название лежавшего за этими стенами мира. Но он понятия не имел, что представляет собой этот мир…
Отсек заполнился людьми в туниках; эмблемы на груди и спине указывали на принадлежность к службе порта. Они приступили к сложным манипуляциям, приводя в сознание неподвижных людей. Джоктар глядел на них, и глаза его застилала ненависть. Но ум игрока, оценив безнадежность ситуации, призвал его к благоразумию. Однако под маской покорности в нем крепло стремление бежать — не менее сильное, чем желание выжить.
К нему подошел охранник и, взглянув на щуплое тело юноши, усмехнулся:
— Похоже, Э-служба взялась за детей. Этот парнишка сыграет в ящик еще до того, как начнется аукцион. Да и кто его купит, заморыша….
— А ну, бездельники, вставайте! — подхлестнул грубый окрик. Пленников выстроили в неровную цепочку. Принесли мешки с одеждой. — Давайте живее!
Отыскав свой узел, Джоктар влез в брюки, защелкнул пояс, сделавший еще тоньше его фигуру.
— Готовы? Теперь еда…
Они гурьбой повалили в соседнюю комнату, где каждый получил разогреты, контейнер с густой массой. Ощутив вдруг зверский голод, Джоктар с жадностью набросился на эту полукашу-полусуп и вылизал все до дна.
— Теперь слушайте и смотрите сюда, — охранник ткнул пальцем в экран, засветившийся на противоположной от входа стене. — Запомните: на Фенрисе есть только два места, где можно выжить: порт и шахта. Побег равносилен смерти. Он сделал знак напарнику, тот поколдовал над проектором, и на экране замелькали картинки, одна страшнее другой. Казалось, они созданы чьей-то буйной и мрачной фантазией. Демонстрировались жуткие ситуации, в которых неминуемо оказывался незадачливый беглец. Беззащитная фигурка путника, захваченного врасплох снежной бурей, сменилась крупным планом трупа, заледеневшего на смертельном морозе; далее последовала картина агонии беглеца, наткнувшегося на ядовитый источник… И еще не меньше десятка других ужасов, которые таит эта неуютная планета. Здесь нельзя было даже дышать в открытую: легкие быстро заполнялись кровью от микроскопических ран, нанесенных ледяными кристаллами. Вся эта фантасмагория была призвана потрясти воображение любого, в ком теплилась мысль о побеге.
Джоктар же, напротив, только укрепился в решимости бежать при первой возможности.
Наконец, зловещий экран погас.
— Сейчас вас ждет аукцион, — сообщил охранник. — Вас купят для работы в шахте. Старайтесь, не отлынивайте, беспрекословно подчиняйтесь правилам — только при этих условиях у вас будет надежда заслужить когда-нибудь свободу. А теперь — первый десяток, ко мне!
В этой группе оказался и Джоктар. Он стоял вместе с другими на возвышении, сооруженном посреди обширного зала. Зрители расположились вокруг, их было не более дюжины. Большинство устроилось в удобных креслах, а несколько облаченных в меха мужчин держались отдельной кучкой, стоя у дальней стены. Чувствовалось, что для них здешняя обстановка непривычна.
— …прошли обследование и признаны годными для работы, — монотонно бубнил человек в форме Э-службы.
На помост вскочили охранники. Они бесцеремонно хватали пленников и вертели их в разные стороны, привлекая покупателей живым товаром.
— Откуда здесь взялся этот недомерок? — услышал Джоктар над ухом глумливый голос. — Разве по силам этакой мокрице настоящая работа?
— Не скажи, Ларс, — произнес сидевший в первом ряду толстяк. Подойдя ближе, он продолжал: — Иногда дистрофики выдерживают подольше иных здоровяков. — Он улыбнулся Джоктару и приказал: — А ну, покажи руки.
Юноша тут же почувствовал, как охранник схватил его за руки и вывернул их ладонями кверху. Покупатель потыкал пальцем:
— Мягковаты. Ну, не беда: они быстро превратятся в подошву, когда возьмут кирку. Я рискнул бы его взять, но разумеется со скидкой. — И он подтолкнул Джоктара обратно к кучке пленников.
Когда все в зале получили возможность оценить предлагаемый товар, объявили о начале торгов. Шахтовладельцы быстро раскупили эмигрантов; лишь Джоктар стоял в одиночестве, возвышаясь на своем деревянном пьедестале. Тут он увидел, как один из тех, что стояли у стены, вышел вперед, распахнув пушистую куртку и откинув со лба отделанный мехом капюшон.
— Десять отборных шкур, — его закаленный фенрианскими ветрами голос перекрыл негромкие реплики покупателей в креслах, лениво торговавшихся из-за Джоктара. Тот, что недавно интересовался его руками, вскочил, лицо толстяка исказил гнев.
— Почему сюда пустили это лесное чудище?
Человек в мехах упорно пробирался к помосту. Он подошел к Э-офицеру, глядя на него сверху вниз.
— Это Э-аукцион, верно?
— Да, — офицер явно был в замешательстве.
— Судя по объявлению, здесь все покупатели равны?
— Привилегий не имеет никто.
— Кто тогда мешает мне назвать мою цену? Я сказал: десять шкур.
Он действительно чем-то смахивал на крупного лесного зверя: ноги в меховых унтах слегка расставлены, корпус наклонен вперед, словно охотник изготовился к драке.
— Десять отборных шкур! — провозгласил аукционер на весь зал.
— Полсотни кредиток, — вступил в торг агент горнорудной компании.
— Пятьдесят шкур!
— Сто кредиток!
Воцарилась тишина. Выждав, офицер повернулся к охотнику: — Ты намерен продолжать?
Тот оглянулся на стоящих у стены приятелей, но их лица были непроницаемы. Тогда охотник развел руками и пошел на свое место. В спину ему неслись издевательские возгласы.
— Убирайся в свое лесное логово и лязгай там зубами на морозе! — прокричал фальцетом толстяк и повернулся к офицеру: — Так я беру его за сотню?
Так Джоктар стал собственностью горной компании. Вместе с другими новичками его накормили, показали койку и облачили в термокостюм. Слушая разговоры вокруг, реплики охранников, юноша старался не упустить хоть сколь-нибудь полезную информацию. Он принадлежал теперь к корпорации «Ярд-Неллис», приступившей к разработке купленных ею недавно участков в предгорьях массива Камадор. Джоктар не мог
