полки.
Ей нравилась эта игра. Она ведь так не похожа на обычную жизнь. Если захотеть, то можно представить себя кем угодно. И так приятно повелевать и дарить милости.
— А где твоя мама? — поинтересовался Профи.
— В гостях у Тоника. Вернее, у его родителей. А меня оставили охранять имущество. Похожа я на грозного стража?
— Ужасно похожа, — согласился Профи. — У меня чуть сердце в пятки не ушло, когда услышал твой грозный рык: «Входите!»
Он таким комичным басом произнес последние слова, что и сам не удержался от смеха.
— А ты здорово загримировался, — отсмеявшись, похвалила Алиса. — Я тебя только со спины узнала. И то лишь потому, что очень уж старичок твой резво несся.
— Наверное, я немного испугался, проводница так громко кричала, — смутился Профи.
— А как ты от них спрятался? Они же тебя целой толпой искали.
— Очень просто, — начал фантазировать Профи, — в туалете из окна перебрался на крышу. Они заглянули — никого. Я слезаю обратно и иду к тебе. По дороге разгримировался.
— А все остальное время ты на крыше сидел или шел по вагонам, как в кино?
— На крыше сидел. Знаешь, там какая красота!
— Знаю. Ты лучше расскажи, что тебе удалось разузнать. Кстати, как тебе Борис показался?
— Маскируется он, конечно, классно, — начал издалека Профи, — но один момент выдает его с головой.
— Какой момент? — замерла Алиса.
— Он перед тем, как закурить, не разминал сигарету пальцами. У наших курильщиков это почти рефлекс — привычка. Значит, он точно оттуда, — многозначительно кивнул Профи в сторону.
— А что он курил?
— «Кэмел».
— Зачем же эти сигареты разминать? Они и так мягкие.
— Все равно. Привычка-то остается.
— Боюсь, что у тебя устаревшие сведения. А если он всю жизнь только «Кэмел» и курит?
— Еще один момент — он меня накормил обедом.
— Ну и что?
— А то, что наш человек нищему просто дал бы денег, а у них накормить называется благотворительностью.
— Очень тонкое наблюдение, — отметила Алиса. — Молодец. А на какой стадии у него процесс вербовки, как тебе показалось?
— На начальной. Пока старается соблазнить ее красивой жизнью: кормит шоколадными конфетами, ликером поит.
— Ну, к конфетам она относится спокойно, ликеры тоже не страшны, а вот красивая жизнь — это да, это опасно, — задумалась Алиса.
— И что, она за красивую жизнь может Родину продать?
— Какую Родину, ты что? — возмутилась Алиса и тут же спохватилась: — Понимаешь, человек может иногда нечаянно проболтаться, незаметно для себя. Особенно после ликеров. Их нельзя никак оставлять вдвоем.
— Понимаю, — вздохнул Профи. Без грима его задача усложнялась многократно.
До них донеслись звуки веселой возни, смех, а потом из-за двери выпорхнула Лариса Сергеевна.
— Павлик! — удивленно воскликнула она. — А ты как здесь оказался?
— Я тоже кататься еду, только не на лыжах, а на сноуборде.
— Он сам его сделал, представляешь, мам, — добавила Алиса.
— А ты что же валяешься, когда к тебе в гости мальчик пришел? — попеняла дочери мать. — Воспитываешь тебя, воспитываешь.
— Мы в поезде, а не дома. И потом, публично делать замечания некрасиво, — спрыгивая на пол, парировала дочь.
— Ах, вот как! — не нашлась сразу Лариса Сергеевна.
— Еще один горнопляжник, — весело сказал Борис, входя в купе.
— Я сноубордист, — гордо отозвался Профи.
— Ага, будешь разбивать своей доской наши склоны.
— Ваши — не буду! — отвернулся к окну Профи.
— Ну-ну, не дуйся. На обиженных знаешь что — воду возят, — попытался пошутить Борис.
Он взял со стола колоду карт, привычно перетасовал ее и сбросил на стол три из них. Карты глянцевито блеснули на солнце.
— Запомни какую-нибудь, — предложил он Профи, — или все три.
Тот нехотя приподнял уголок одной из карт и вопросительно посмотрел на Бориса.
— Запомнил? — Да.
Борис перетасовал колоду еще раз, положил на стол и стукнул по ней кулаком. Одна из карт выдвинулась из общей кучи примерно на сантиметр.
— Она?
Борис выдернул эту карту из колоды и, перевернув, бросил на стол.
— Я тоже так умею, — независимо сказал Профи.
Он взял карты и тщательно перетасовал их.
— Мама, — спросила Алиса, — а почему Антон не пришел?
— Ой, они там все перепуганные. Светлане Васильевне что-то почудилось, то ли домовой, то ли еще что. Наверное, они того старика видели, которого мы в ресторане кормили, помнишь, Боря?
— Да, старикашка был занятный. Куда он только делся? Проводница говорит, что его так и не нашли.
— Как интересно, — оживилась Алиса, — вы его видели? Расскажите!
— Ничего интересного, — пренебрежительно бросила Лариса Сергеевна, — плюгавенький, скрюченный, немой старикашка. Отвратительно чавкал, когда ел макароны.
Алиса отвернулась к стенке, чтобы не рассмеяться, а Профи почувствовал, что краснеет. Он разделил колоду пополам, перевернув карты так, чтобы они были открыты картинками с двух сторон.
— Смотрите мне прямо в глаза, — сказал он Ларисе Сергеевне напряженным голосом гипнотизера, — я буду угадывать карты. Восьмерка пик.
— Да ты же ее видел, — усмехнулась Алисина мама.
— Хорошо. — Профи достал карту, которая смотрела прямо на него, и переложил ее вперед. — Валет черви.
— Правильно, — удивилась Лариса.
— Шестерка пик, девятка бубен, туз крестей, — продолжал удивлять ее Профи. Он перекладывал карты по одной, успевая заметить их масть и достоинство.
— Мама, он же видит карты, прежде чем тебе показать, — не выдержала Алиса. — Это же детсадовский фокус-покус.
Внезапно Профи поймал недоумевающий взгляд Бориса, уставившегося на его пальцы. Краска! Там же оставалась въевшаяся в кожу вокруг ногтей желтая краска. Как он мог об этом позабыть!
Профи бросил карты на стол, не зная, как выйти из создавшегося положения, но в это время кто-то два раза постучал в дверь. Первый раз громче, а второй, сразу следом, тише, как будто что-то стукнулось о блестящий пластик купе.
Борис вздрогнул, взял сигареты со стола и почти сразу вышел.
— Что-то он часто курить стал, — вздохнула Лариса Сергеевна.
Профи вспомнил, что точно такой же стук он слышал во время игры в шахматы. Кто-то вызывал таким образом Рустама, а теперь Бориса. Нужно любой ценой попытаться увидеть этого человека.
— До завтра, — попрощался он, — а то меня уже везде ищут.
Алиса улыбнулась. Так оно на самом деле и было.
