Засеянные звезды. Сборник фантастических романов

ступенькам.

Ужасное место для таких, как она, пришло ему в голову.

Машинально он произнес древнее гальское благословение: «Да хранят Иисус, Мария и Бригада это жилище».

— Кто это такие? — потребовала разъяснений Мариетта.

— Святые люди.

— Что это значит?

— Ну, такие друзья Бога.

— Понимаю, — в темноте ее голос звучал иначе. — У вашего бога есть помощники?

— Вроде того. Они передают ему наши молитвы, мы верим в их могущество и влияние на Создателя.

— А как считается, Бог — добрый?

— Не всегда. Но он нас не покидает, направляет нас в жизни, если хотите знать мое мнение.

— Удивительно, и вместе с тем не лишено смысла. Хотелось бы поподробнее узнать о нем. Он мужского рода, да?

— Иногда да, — ответил О’Нейл. — Правда, Святой Дух объединяет в себе и женское, и мужское начала.

— Вы не обманываете меня?

— Зачем мне это нужно?

Она довела его до квартала гостей. За все это время оба не проронили ни слова. Когда они очутились в небольшом скверике перед небоскребом Сэмми и Эрни, Симус отыскал в темноте ее руку и тихо проговорил:

— Спасибо. Теперь я ваш должник.

— Для чего вы говорите эту чепуху? — нетерпеливо отозвалась она.

— Вы спасли мне жизнь, и я… — он подыскивал слова. — Вы можете рассчитывать на мою помощь в любое время.

— Это так красиво звучит, — у нее перехватило дыхание. — Возможно, мне понадобится ваше участие. Я с радостью позову вас.

Как изменился ее тон, тревожно подумал О’Нейл.

— Чем же я могу помочь? — порывисто прошептал он.

— Никто мне не может помочь, — она почти плакала.

Совершенно необъяснимо они оказались в объятиях друг друга. Неистовый О’Нейл никогда не испытывал ничего подобного. Он чувствовал ее близость, ее упругую грудь, чувствовал, как бьется у нее сердце, его руки жадно ласкали ее тело. Их тела слились воедино в безумном порыве страсти.

Плащ упал с его плеч, ее одежда соскользнула от легкого прикосновения его рук.

Симус почувствовал, как она вся замерла в ожидании.

— Пожалуйста, — умоляла она.

Симус чувствовал ее печаль. Она умоляла пощадить. В ее голосе было все — и желание, и неуверенное сопротивление, а главное — не было надежды, что он услышит ее мольбу.

Он инстинктивно понял, что может обидеть ее. Пусть лучше потом, когда-нибудь позже она сама позовет его.

А кроме того, садовая дорожка была слишком раскалена.

Именно в это мгновение Симус Финбар О’Нейл постиг, что значит любить. Ее хрупкость стала важнее его бешеной страсти. Ее чувства — важнее его неуемных желаний.

Его губы и руки не стремились завоевать, они превратились в инструмент ее наслаждения; в его объятиях не было властного требования. Ему хотелось защитить и уберечь ее; его поцелуи были нежной и чувственной данью ее добродетели.

Она таяла в его руках. Симус отпустил ее. На несколько секунд она отпрянула, затем снова прижалась к нему.

Он наощупь отыскал плащ, накидку и нежно закутал ее дрожащие плечи.

— Ты отпустил меня, — прерывисто шепнула Мариетта.

— Ведь ты хотела этого.

— Большинство мужчин поступили бы иначе. Это моя вина, эмоции оказались менее дисциплинированными, чем я думала. Теперь я — твоя должница.

— Не говори так.

— Может быть, ты и космический паразит, Поэт О’Нейл, но ты очень хороший, — она помолчала. — И великолепный любовник.

— Я польщен, — он пытался рассмеяться, — По крайней мере, я всегда так думал.

— Ты поцеловал Доктора Самариту точно так же? — ревниво поинтересовалась она.

— Я никогда и никого не целовал так.

— Почему?

— Я никогда и никого в жизни не любил так, как люблю тебя.

«Когда мы в конце концов познаем настоящую любовь, — часто говорила Кардина, — мы познаем Бога».

— В таком случае, я тоже польщена. Но довольно. Я должна доставить тебя домой. Вот моя рука, — рассмеялась она, — рука провожатого. Иди за мной.

Все в нем ликовало. И она испытывала то же самое. Необходимо ее спасти из этого ужасного места. Он был именно тем человеком, который это сделает.

— Поэта О’Нейла наш Город зачаровал до такой степени, что он потерялся, — строгим тоном доложила она четырем людям, тревожно ожидающим его возвращения — Хореру, грациозному ревнивому сыну, Карине, миниатюрной особе с непропорциональным лицом — будущей законной жене, хозяину и хозяйке.

Дети были совершенно спокойны. Эрни и Сэмми вздохнули с облегчением.

— Среди ваших людей есть очаровательные проводники, — шагая рядом с Мариеттой и весело улыбаясь, заявил он.

— О, счастливый случай привел славного Лейтенанта в наш дом, — обрадовалась Сэмми, тепло пожимая руку девушке.

Казалось, все в комнате были рады присутствию подтянутого военного, особенно молодежь. Для ребенка, не достигшего двадцати лет, она была слишком хорошо известна.

Ох, женщина, мне следует узнать тебя получше.

Все-таки, он немного побаивался ее. Уж больно она походила на Леди Дейдру.

Придется вам поломать голову, Ваша Милость, над тем, какой дьявол и зачем хотел меня прикончить.

Покидая комнату, она сказала, взглянув на О’Нейла:

— Да хранят Иисус, Мария и Бригида это жилище. Все уставились на нее в изумлении.

— Это одна из молитв Поэта О’Нейла, — она позволила себе чуть-чуть улыбнуться. — Обращенная к друзьям его бога. Я нахожу это утешительным.

Слава тебе, Господи!

Позже О’Нейл блаженствовал в благоухающей воде своей ванны. Ароматы джунглей заполняли комнату и постепенно стерли неприятное ощущение от наркотиков и канализации. Зилонгцы были еще более капризными чистюлями, чем таранцы, если такое вообще возможно. Даже в Студенческом квартале, менее благоустроенном, как ему объяснили, домашние бассейны были оснащены большим количеством водопроводных труб, встроенных в пол, по которым подавались разноцветно окрашенные пульсирующие струи, создававшие ощущение глубокого расслабления и покоя.

Потом в его памяти всплыл ужасный запущенный район Лейтенанта. В этом мире не все были равны.

Он плеснул в лицо водой и опустился пониже, вспоминая прелестные стройные ноги Лейтенанта Мариетты.

Скользнула дверь его комнаты, и вошла Доктор Самарита.